Путешествие не кончается - Николай Андреевич Внуков

Встав на колени, прицелился в серый бок и, задержав дыханье, как учил его Маленький Бобр, спустил тетиву.

Что-то громко хлопнуло рядом, поляна перекосилась и встала дыбом. Камни, кусты, вскочивший на ноги кролик превратились в серый туман. Лук вылетел из руки, и голос матери произнёс:

— Да что же это такое? Уже два часа ночи, а ты не спишь!

Андрей поднял голову.

Он сидел на полу перед шкафом с книжкой на коленях, а над ним стояла мама в халате, и лицо у неё было очень сердитое.

— Немедленно в постель!

— Ма…

— Никаких «ма»! И с этого дня я запрещаю тебе читать по вечерам. Слышишь? Запрещаю!

— А я буду! — сказал Андрей.

— Посмотрим!

— Буду! — упрямо повторил Андрей.

— Дай сюда книжку!

— Не дам! — Он прижал книгу к груди.

— Ах, так! Ты хочешь, чтобы я разбудила отца?

Андрей медленно поднялся, сунул книжку в шкаф и пошёл в ванную чистить зубы. Спорить не приходилось. Часы на папином столе показывали без десяти два.

«Попал я в кролика или нет? — подумал Андрей, выжимая пасту из тюбика на зубную щётку. — Ничего, завтра узнаю. После школы сразу уйду к Ремню, Мокасину и Маленькому Бобру. А если она снова будет ругаться, останусь у них навсегда. Честное слово, останусь…»

* * *

В школе Андрей всё время думал об индейцах.

Вот жизнь! Постоянно в лесу, никакой тебе математики, никаких родителей. Мальчишки живут как взрослые. Вместе с учителем Большим Оленем охотятся на диких коз. А какой чудесный дядька этот Большой Олень! Наверное, никогда не ругается. И как мальчики его слушаются! Вот только по утрам вставать приходится очень рано. И это купанье в холодной реке… Б-р-р-р!.. От одного воспоминания становится зябко. И ещё комары в лесу. Правда, к этому можно привыкнуть… Нет, индейская школа всё-таки лучше, чем школа белых людей. Там не сидят, не гнутся за столом, не пишут в тетрадях «МАМА МЫЛА МАШУ», «МАША ЛЮБИТ МАМУ». Там только слушают и запоминают…

Ну разве сравнишь Большого Оленя с учительницей Верой Фёдоровной?

Андрей посмотрел на Веру Фёдоровну и улыбнулся.

Он представил её в индейской одежде, с луком за плечами и с топором-томагавком в руке. И ещё представил, как она пробирается по лесу по чуть заметной тропе в кустах, а за ней — цепочкой — все ученики их класса, и самый последней — очкастый Гришка Новиков. Он так плохо видит, что всё время спотыкается и падает, тяжело ворочается в кустах, теряет очки, а Вера Фёдоровна покрикивает:

— Новиков, не отставай! Новиков, ты нас задерживаешь!

И тут на тропу выскакивает дикая коза, останавливается, удивлённо смотрит на людей. Вера Фёдоровна командует:

— Стойте!

Вынимает из чехла лук, накладывает стрелу.

— Смотрите все, как я буду стрелять! — говорит она.

Все смотрят. Коза тоже смотрит.

— Подождите, я тоже хочу! — кричит Гришка Новиков, выползая на четвереньках из кустов.

Вера Фёдоровна прицеливается.

Стрела летит куда-то к вершинам деревьев.

Коза провожает её глазами и говорит:

— Бе-е-е-е!..

Андрей роняет голову на стол и хохочет, хохочет до слёз.

Соседка Ира Антонова толкает его в бок:

— Ты чего?

— Почему ты смеёшься, Васильев? — спрашивает Вера Фёдоровна. — Встань!

Андрей встаёт.

— Почему ты мешаешь работать?

— Я не мешаю.

— Как же не мешаешь, когда все пишут, а ты смеёшься?

— Вера Фёдоровна, а вы умеете стрелять из лука? — вдруг спрашивает Андрей.

По классу проносится хихиканье.

— Из лука? — глаза у Веры Фёдоровны становятся вдруг весёлыми. — А какие системы луков ты знаешь, Васильев? Ну-ка, иди к доске и нарисуй лук.

Андрей рисует мелом дугу, стягивает её концы тетивой.

— Что это за лук?

— Это… просто охотничий лук. Индейский.

— Ты нарисовал простой лук. Такие были только у первобытных людей. А индейские луки не простые, а сложные. Ты видел когда-нибудь индейский лук?

— Видел…

— Помнишь, как он устроен?

«Как же устроен лук? — думает Андрей. — Тот, который мне дал на охоту Большой Олень, я даже не успел рассмотреть хорошенько… Эх!»

— Садись. О луках мы поговорим потом.

… Вот тебе и Вера Фёдоровна! Откуда она всё знает?

— Что, съел? — хихикает Ирка Антонова.

Андрей показывает ей кулак и отворачивается.

… Бобр, Мокасин и Ремень, вероятно, опять в лесу у водопада. Шумят под ветром деревья. Оседают на лицо холодные брызги. Мокасин разжигает костёр. Может быть, ребята убили кролика или наловили рыбы и сейчас будут поджаривать кусочки мяса на концах стрел. А вечером вернутся в лагерь и в типи, у огня будут рассказывать друг другу о своих приключениях…

Сегодня же вечером — к ним, туда, на поляну, и внимательно рассмотреть, как устроен индейский охотничий лук!

* * *

Дома, сразу же после школы, он заставил себя сесть за стол и сделать уроки. Он старался не смотреть в сторону шкафа. Лучше потратить сейчас два часа на домашние задания, зато потом можно целый вечер провести в индейском лагере.

Но вот наконец всё готово. Он уложил ручку, учебники и тетради в портфель, заполнил дневник на следующую неделю. Всё в порядке. Можно спокойно отправляться в Канаду.

Он открыл шкаф и потянулся за книгой с разноцветными стрелами на обложке. Но книги на месте не оказалось. Не было её и на нижней полке, и на самой верхней полке. Андрей опустился на колени и заглянул под шкаф. Пусто. Только тяжёлые папины гантели в углу.

Андрей снова осмотрел полки. Может быть, папа поставил книгу на место, когда уходил на работу? Она стояла вот здесь, недалеко от «Тома Сойера». У папы для каждой книги своё место в шкафу, и он сердится, когда этот порядок нарушают. Странно, почему её нет? Ведь он хорошо помнит, что положил её на среднюю полку, когда мама погнала его спать. Где же книга сейчас?

Андрей ещё и ещё раз просмотрел названия на корешках.

«Земля Солёных Скал» исчезла.

В прихожей щёлкнул замок. Это пришла мама.

Андрей бросился к ней.

— Ма, ты не видела «Землю Солёных Скал»?

— Ты уже пообедал? Я тебе всё оставила на плите. Только включить газ и подогреть, — сказала мама.

Ну, вот… У мамы всегда на уме одно и то же. Сейчас она скажет, что сначала нужно было поесть, а потом делать уроки.

— Ма, честное слово, я не хочу есть! Я потом, вместе с тобой…

— Ну что ты у меня за человек, Андрей! Всё делаешь наоборот. Сколько раз я тебе