Всего один год (или: "Президент"). - Анри Бертьен

– Ладно глаголете…- Кивнул головой "профессор на пенсии",- да только вот с чего вы взяли, что для него это всё – не проблема?

– А мы этого и не утверждаем.- Вздохнул Бигур.

– Вот как?- Искренне изумился профессор.

– Мы это можем только предполагать. Но из всех известных нам вариантов этот, как мы считаем, лучший. Видите ли… Этот человек очень долго рос, как… архитектор, как… конструктор… различных систем управления, составными частями которых были как бездушные машины, так и живые люди. Рос он, увы, практически в полной изоляции, часто годами не имея возможности проверить свои изыскания. Это трудно. Это очень трудно. И, если бы ему так и не удалось ни разу проверить свои взгляды на практике – я бы не стоял сейчас здесь, убеждая вас. Невзирая на то, что сам разделяю его взгляды и верю ему. Я не осмелился бы на такой шаг – предложить ему решиться попробовать оперировать целой страной. Но… В его жизни было несколько эпизодов, в которых волею случая ему предоставлялась возможность проверить на практике результаты своих изысканий, реализовать системы управления и системы взаимоотношений, построенные на декларируемым им принципах. И во всех подобных случаях полученные результаты полностью соответствовали его прогнозам. А тот факт, что результаты эти вызывали недоумение многих его коллег, вынуждая их подозревать его и ближайшее его окружение чуть ли не в мистификации – хорошо характеризует степень его отрыва от них. Если, лицезря очевидное, довольно неглупый человек и вполне серьёзный специалист с уровнем эксперта недоверчиво восклицает 'не может быть' – для меня это хорошее подтверждение как правильности выбранного Абаром пути, так и грандиозности его ухода вперёд. Разумеется, эти прошлые его удачи не дают основания утверждать, что у него всё будет получатся и впредь. Но они дают основание это предполагать… Поэтому – если у вас есть тот, в отношении которого вы уверены – выберите его. Если существует некто, по отношению к которому вы имеете основания хотя бы предполагать, что он Вас устроит – выберите его, а не Абара. Но если у вас нет таких – давайте выберем всё же этого человека – хотя бы по принципу 'не самого худшего варианта': вдруг из этого хоть что-нибудь путное, да выйдет…- Ухмыльнулся Бигур. Видимо, тема на этом была уже исчерпана: зал молчал. Вопросов больше не было. А доверие, похоже, зародилось – ибо потом именно здесь, в Кайане, Абару было отдано 84 процента голосов…

Глава 2 Первая пресс-конференция.

…И вот – я сижу в 'перворазрядной' Кайанской гостинице. По стенам среди белого дня бегают тараканы, простыни рвутся, стоит неудачно повернуться ночью; а горячая вода, хоть и бывает, но – в полном соответствии с "Законом Мэрфи" – заканчивается всякий раз, когда ты намерен принять душ. Я сижу, и, тщётно пытаясь разжевать неизвестного происхождения сэндвич, доставленный мне из ресторана внизу, стараюсь, насколько это возможно, разобраться в ситуации да строчу 'отчёты' Скренту. Абар пока ещё ни разу не показывался журналистам, прячась за спиной своего пресс-секретаря, продолжающего усиленно вешать нам лапшу на уши.

Неожиданно было объявлено, что Президент 'хочет говорить'. Не буду описывать всех кривотолков и пересудов, которые породило это известие в острой на язык и охочей до сплетен журналистской среде – и читателя утомлять не хочется, и, признаться, большую часть из них я привычно пропустил мимо ушей. Меня, как и большинство местных коллег, гораздо больше волновала сама обещанная встреча, чем связанный с ней трёп да шум – и мы ждали обещанной прессконференции если не с трепетом, то, по крайней мере, с нескрываемым интересом.

Наконец этот день настал. Анас-Бар выступал в большом конференц-зале, не вместившем всех желающих поглазеть на такое чудо: Ункарский президент, наконец, заговорил! Первая программа национального телевидения транслировала всю встречу.

– Здравствуйте,- начал Анас-Бар.- Я думаю, здесь собрались, в основном, люди, озадаченные моим долгим молчанием. Я понимаю вас и думаю, что догадываюсь о направлении ваших мыслей,- он усмехнулся,- но вынужден многих разочаровать: большинство блуждающих здесь и дошедших до меня слухов, cплетен и домыслов совершенно неверны. Сегодня я постараюсь ответить на все ваши вопросы; но вначале я должен, пользуясь тем, что эта встреча транслируется по телевидению, сделать заявление.- В зале зашумели.- Тише,- попросил Абар.- Так вот… Суть моего заявления состоит в том, что я вынужден признать: давая согласие баллотироваться на пост президента, я плохо представлял себе, на что иду. Соглашался же я, большей частью, потому, что попросту не верил в саму возможность стать президентом и участвовал во всём этом шоу… всего лишь – чтобы впоследствии не испытывать мук совести по поводу того, что, мол, мог вот что-то сделать – да не попробовал…- По залу прокатился шумок.

– Для очистки совести, так сказать…- Громко заметил кто-то.

– Именно…- Грустно улыбнулся президент.- Теперь же, став президентом, я вынужден был – для той же 'очистки совести' – попытаться что-то изменить.

– Ну, конечно – иначе зачем же становиться президентом!- Иронично выкрикнули в зале. Абар, поморщившись, только поднял руку, прося внимания.

– Сегодня уже истёк месяц с момента моего прихода к власти. Срок не слишком большой, чтобы внизу что-то почувствовали, но – достаточный, чтобы здесь, вверху, в чём-то уже разобраться…

– Ну, и как?- Снова раздался ироничный возглас в зале.

– Плохо.- Развёл руками Абар. Зал взорвался хохотом: в том, что 'плохо', не сомневался никто; но – чтобы новый президент потратил месяц, чтобы просто констатировать этот факт?…

– Вы не совсем меня поняли…- Грустно улыбнулся Абар, когда шум и гогот поутихли.- Видите ли… в том, что всё так 'плохо', как вы подумали, я не сомневался и до начала предвыборной кампании – иначе мне незачем было бы сюда идти: сдаётся мне, что многие из вас уже посчитали мои деньги – среди людей часто встречаются те, кто любит это занятие, и журналистская среда – отнюдь не исключение… Так пусть те, кто посчитал, расскажут остальным, сколько я потерял, согласившись вставить свою шею в этот хомут…- В зале завертелись, зашептались.

– По меньшей мере – раз в пятнадцать,- выкрикнул кто-то.- Это я говорю – Карой де Лю.- Говоривший вытянул вверх руку, показывая, где он находится.- Так что, ребята, давайте приглушим шум – и поехали дальше; а то для ответов на вопросы, лядишь, не останется времени, а я лично как раз за ними сюда и пришёл.- Абар, улыбнувшись, посмотрел на стройного загорелого юношу, который, встав, обращался к залу.

– Спасибо, молодой человек… Правда, Вы, видимо, учли лишь доходы, пожинаемые мной только на территории Ункарии… Ну, да ладно… Я думаю, названный коэффициент действительно поможет многим понять, что шёл я сюда не ради хлеба насущного… А теперь – к сути.- Абар облокотился о трибуну.- А суть состоит в том, что, давая согласие баллотироваться, я не представлял, куда попаду. То есть – я имел, конечно, какие-то представления о реальном положении дел – примерно на том уровне, что и Вы сейчас… Но то, что я обнаружил – превзошло все мои худшие ожидания.- Голос Абара стал жёстким, стиль речи – констатирующим.- На сегодняшний день нет ни одной реальной структуры власти, на которую её вершина – в моём лице – могла бы опереться.- С мрачной ухмылкой бросал фразы он.- Более того – различные ветви власти, вместо того, чтобы выполнять возложенные на них функции, сцепились между собой за право получить ещё большую власть, чем они имеют. Люди, находящиеся там, больны. По меньшей мере – жаждой власти. Власть стала для них уже не инструментом реализации честолюбивых планов, а самоцелью. Всякая попытка реформирования такого аппарата неизбежно,- Президент, подняв вверх указательный палец, произнёс почти по слогам: – приведёт к полному развалу остатков государства и, следовательно, к анархии. В этом,- закончил он,- и заключается суть того, что я за этот месяц понял.