Укрощенный холостяк - ХеленКей Даймон

– Что? – настороженно спросила Макана.

Но Шейн все понял. Да и трудно было не понять намека.

– Вы думаете, за этим стою я?

– Я о вас ничего не знаю, – сказал Тайлер.

– Странно, но я то же самое подумал про вас.

Но Шейн не сомневался, что уже через сутки будет знать о Тайлере все, что нужно, и тогда они побеседуют еще раз.

Глава 8

Макана терпеливо ждала, пока Шейн не закончит осмотр конспиративного дома, где они пребывали последние дни. Он ничего не пропускал, заглядывал под диваны, проверял верх шкафов, внимательно изучал, ни задеты ли разложенные на полу у дверей и на подоконниках проволочки, не сдвинуты ли специально насыпанные крошки.

Наконец он вернулся в гостиную, сунул пистолет в задний карман и бросил ключи на стол. Размашистые шаги и решительный вид говорили о том, что он намерен сделать ей серьезный выговор.

Ей нравилось следить за его гибкими, как у пантеры, движениями, но вовсе не хотелось выслушивать его нотации, тем более что и у нее было что ему сказать.

Они стояли напротив друг друга у разделяющего их стола. Она предчувствовала, что они вот-вот поссорятся, хотя не догадывалась из-за чего.

– Он тебе не понравился, – сказала она, имея в виду Тайлера. – Собственно, ты и не старался скрыть своей неприязни.

– Как и он.

– Ты на что намекаешь?

Шейн с силой сжал спинку стула.

– А на то, что он буквально пожирал тебя глазами!

Она рассмеялась, настолько нелепым ей показалось это утверждение.

– Да ты в своем уме?!

– А ты что, действительно не в курсе, что он по уши в тебя влюблен?

Но они были… Он никогда… Она лихорадочно перебирала в уме все их встречи. Они разговаривали за чашкой кофе, иногда обедали у него дома, но это были чисто деловые встречи и отношения.

Тайлер был из тех красавчиков, в которых десятками влюбляются девочки-подростки. И при этом очень умным и приятным в обхождении. Но она не испытывала к нему ничего, кроме уважения. С каждым годом в ней крепла любовь к Шейну, на других мужчин она и внимания не обращала. Тайлер, конечно, этого не знал, и теперь она пыталась вспомнить, чем могла дать ему повод надеяться на взаимность, но в голову ничего не приходило.

– Мы же вместе работаем. И он ничем не выдавал своих чувств, – искренне сказала она, а потом вдруг ей припомнились кое-какие мелочи. Так, он всегда помнил, какой кофе она предпочитает, обязательно заказывал для нее любимые ею блюда, иногда она ловила на себе его взгляды, которые… Как же она не замечала этого раньше?

– Понятно. – Шейн навалился на стул всем весом, и тот жалобно скрипнул. – Ну а если бы выдал, как бы ты отреагировала?

– Мы не о том говорим. – Да, сегодня не для признаний в любви, главное – сохранять достоинство.

Он отшвырнул стул в сторону и подошел к ней.

– Он тебе нравится?

– Ох, Шейн, до чего же ты бестолковый!

– Значит, не нравится.

«Ну совершенно бестолковый!»

– Разумеется, нет, и ты должен бы это знать.

– Ты говоришь о том поцелуе.

– Он для тебя ничего не значит, – едва выговорила она.

– Я так сказал?

Он направился к ней, и с каждым его шагом она пятилась, но он не останавливался. Она решила уйти и шагнула к двери.

– Ты куда?

Она остановилась, повернулась к нему лицом, положив руки за спиной на ручку двери.

– Хочу пройтись.

– Сегодня этот номер у тебя не пройдет. – Он мгновенно оказался рядом. – Я остаюсь здесь, и ты тоже.

– Именно поэтому я и хочу уйти, – неожиданно для себя выпалила она.

Вместо того чтобы оскорбиться, он улыбнулся, погладил ее по щеке и шагнул еще ближе.

– В самом деле?

В растерянности она сделала шаг назад и уперлась спиной в дверь.

– Ты ясно дал мне понять, что я тебе безразлична.

– Вот как? Так кто же из нас бестолковый? – Он взял ее за талию и притянул к себе.

– После того поцелуя ты чуть ли не сбежал от меня, – прошептала она, пытаясь по его лицу понять причину такого внезапного проявления чувств.

– Ну, не то чтобы сбежал… – Он крепче сжал ее талию. – Просто я никогда не забываю, что ты сестра Холта.

Она знала, что когда-нибудь он заговорит о брате, потому что отлично помнила тот момент, когда он вспомнил о Холте и начал вести себя с ней более сдержанно и отчужденно.

– Нечего им прикрываться.

– Отлично. – Шейн уперся рукой в дверь, прямо рядом с ее головой, заключив ее в свое теплое кольцо. – Ты у нас человек серьезный – в отличие от меня. Так что будем делать? Переспим пару раз, а потом будем продолжать дружеские отношения, будто ничего не случилось?

Макана почувствовала боль, скрывающуюся за его циничным тоном. Она все про него знала. Знала, что его отец сменил несколько жен, но так и не смог создать нормальную семью. Что мальчик рос заброшенным и одиноким, будто у него не было родного отца. Что Шейн считал себя таким же неудачником, как отец, не созданным для семейной жизни.

Она положила руку на его широкую грудь, чувствуя, как под рубашкой колотится его сердце.

– Почему ты считаешь себя неспособным на более серьезные отношения?

– А потому, что я до сих пор выплачиваю гонорар адвокату, который занимался моим разводом.

– Не надо, Шейн!

Она схватила его за плечи, не давая ему отстраниться. Он легко мог сбросить ее руки, но не сделал этого, и Макана восприняла это как согласие хотя бы выслушать ее.

– Вы с Пэтти просто ошиблись в выборе спутника жизни. И вам ничего не оставалось, как разрубить этот узел.

Действительно, его бывшая жена и не собиралась становиться женой военного. Шейн же был прирожденным солдатом, всего себя отдавал службе, и пропасть между ними росла день ото дня. Макана не верила в их любовь, ни разу не заметила она у Пэтти и проблеска настоящего чувства, да и он считал, что брак лишь создает некоторые удобства… до тех пор, пока их совместная жизнь не превратилась в сущий кошмар.

– Я пообещал ей уйти с военной службы, но слова своего не сдержал. Так что во всем виноват я один.

Она не могла с этим согласиться, ведь и Холт говорил, какой невыносимой могла быть Пэтти.

– Ты не прав, это ваша общая ошибка.

– А почему мы вообще об этом заговорили? – удивился Шейн.

Потому, что неудачный брак отразился на всей его жизни и представлениях о будущем, и об этом непременно нужно было поговорить, чтобы расставить все по местам. Другое дело, смогут ли они поговорить о них самих, не уклонится ли он от такого разговора.

– Тебе кажется, что я мечтаю носить обручальное кольцо.

Он провел пальцем по ее губам.

– На этот раз я постараюсь быть более ответственным.

– А может, мне не нужна твоя ответственность?

– Макана! – почти взмолился он.