С. П. Крашенинников - Наум Григорьевич Фрадкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Примером изложения Крашенинниковым своих наблюдений может служить его описание мужских и женских работ ительменов в разные времена года. Это описание, представляющее выдающийся интерес для этнографа, замечательно и своим языком. Оно изложено выразительно и просто:
«В камчатском житье, как в крестьянстве, в разные времена и работа бывает различная. Летнее время мущины трудятся в ловле рыбы, в сушении ее, в перевозке от моря на свои жилища, в припасе собакам корму… А женщины между тем чистят изловленную рыбу, пластают, а иногда и в ловле мужьям способствуют. Излишнее время употребляют они на собирание разных трав, коренья и ягод не токмо на пищу, но и в лекарства…»
«Когда осень настанет, тогда мущины упражняются в ловле осенней рыбы, в промысле различных птиц, гусей, лебедей, уток и прочая;… заготовляют лес к деланию саней и другой работе потребной; а женщины водятся с кропивой, рвут, мочат, мнут, обдирают и кладут под балаганы, ходят по тундрам и вынимают из мышьих нор лилейные коренья…» (съедобные корни, собранные мышами на зиму. — Н.Ф.).
«Зимою мущины ходят за соболями и лисицами, вяжут сети для ловли рыбы, делают санки, ездят за дровами… А женщины наибольше трудятся в сучении ниток на сети…»
При чтении главы «О мужской и женской работе», из которой взяты приведенные фрагменты, явственно возникают картины жизни ительменов. Чередуются времена года, сменяются и занятия людей — рыболовов, охотников, собирателей съедобных растений. Об этих занятиях в «Описании земли Камчатки» можно прочесть и разные примечательные подробности. Так, например, интересным добавлением к краткому указанию на то, что осенью женщины разыскивают в тундре съедобные коренья, заготовленные в подземных норах полевыми мышами, служат сведения, сообщаемые в главе «О зверях земных». В ней перечислены растения, корни которых собирают на зиму полевые мыши, и упомянуто о том, что осенью эти «коренья» и кедровые орехи женщины из селений ительменов вынимают из подземных нор «с радостью и великими обрядами». Здесь же приведено и сообщение об этих обрядах. Чтобы не обидеть хозяина подземного жилища, ему, по рассказам ительменов, не только оставляли несколько кореньев, но даже клали в нору немного сухой рыбьей икры.
К приведенным выше строкам о зимних занятиях ительменов добавляется еще, что женская работа по изготовлению сетей продолжительна: одна женщина с трудом столько может сделать, «чтоб мужу достало потребных сетей на лето». Зато если в семье несколько женщин, то нити для сетей они готовят с избытком и обменивают их «на угодные себе мелочи».
Затем описываются весенние работы: «Весною, когда реки проходят, и рыба, которая в них зимовала, к морю подъимается, мущины упражняются в ловле ее… а некоторые и в дальние места на Восточное море и на Курильскую лопатку для ловли морских бобров и других морских зверей отлучаются; а женщины ходят по тундрам, собирают черемшу и другие молодые травы не токмо для награждения обыкновенного тогдашнего недостатку в пище, но и для забавы: ибо они зелень так любят, что все вешнее время почти из роту не выпускают. Женский пол весь тогда по тундрам ходит, и вечером с превеликими ношами домой возвращаются, однако тех нош не станет им на сутки».
И еще о повседневных мужских и женских работах, не приуроченных к тому или иному сезону года, а проводившихся в разное время по мере надобности: «Сверх того до мужской работы принадлежит юрты и балаганы строить, юрты топить, стряпать, собак кормить, при случае гостей подчивать, собак обдирать и других зверей, когда понадобятся на платье, и в приуготовлении домового и военного снаряду; а женская работа состоит в выделывании кож на платье и обувь, в шитье платья и обуви, ибо они у камчадалов и портные и сапожники…»[65]
Каждая из деталей этого описания бесценна для реконструкции образа жизни, свойственного некогда ительменам.
А в других главах, повествующих «о камчатском платье», «о пище и питии камчатского народа и о приуготовлении оных», «о шаманах камчатских», «о праздниках и наблюдаемых при этом церемониях», «о сватании и свадьбах», «о рождении и воспитании детей» и о многих других обычаях, занятиях, обрядах, найдем не менее важные этнографические описания, изложенные просто, выразительно, прекрасным языком. Мало кто из ученых Петербургской Академии наук XVIII века может быть сопоставлен с Крашенинниковым не только по научной ценности работы, но и по самому ее стилю.
Четвертая, заключительная часть книги посвящена истории Камчатки со времени появления на ней русских людей и присоединения ее к Российскому государству. Крашенинников тщательно изучил документы, хранившиеся в камчатских архивах. Впоследствии многие подлинники документов, переписанных им, были утеряны. Неизвестна даже судьба архивов Большерецкого, Верхне-Камчатского и Нижне-Камчатского острогов. И только труд Крашенинникова сохранил для науки сведения, почерпнутые в этих архивах. Составляя историю Камчатки, ученый пользовался и материалом «словесных известий», воспоминаниями местных жителей, хранившимися в народной памяти.
Крашенинников изложил и содержательно прокомментировал «словесные известия» о том, как попал на Камчатку в середине XVII века спутник С. И. Дежнева Федот Алексеевич Попов, рассказал о походе Владимира Атласова, о строительстве первых русских поселений на Камчатке. Он правдиво описал и темные стороны камчатской жизни: бесчинства и беззакония представителей царской администрации, которыми были вызваны казачьи бунты, а также восстания ительменов в XVIII веке.
В исторической части работы, так же как и в других ее частях, Крашенинников выступает как передовой русский ученый. Он считает, что освоение Камчатки — развитие ее хозяйства и распространение русской культуры — должно способствовать пользе отечества, идти на благо населению этого полуострова.
Примечателен для истории географической мысли сравнительный разбор преимуществ и недостатков местоположения (географического положения) отдельных русских поселений на Камчатке, который сделан Крашенинниковым в исторической части его труда. Вот как оценивает он, например, преимущества Верхне-Камчатского острога, выстроенного на реке Камчатке, сравнительно с Большерецким, расположенным недалеко от Охотского побережья.
«Сей острог [то есть Верхне-Камчатский] в рассуждении погоды и лесу великое имеет перед Большерецким преимущество, ибо там всегда бывает изрядная погода, а лес хотя тополовый, однако толстой, и с малым трудом получить можно, чего ради и хоромное строение в оном остроге гораздо лучше Большерецкого. Имеет же упомянутой острог и в том преимущество, что земля там способна к плодородию, и пахатных мест больше и лучше тех нигде не
