Пропавшие без вести (Кодекс бесчестия) - Андрей Таманцев

Тюрин подъехал туда, но офис был заперт. Никакой вывески. Местный участковый сообщил, что ребята нормальные, из военных. Сначала сидели в офисе целыми днями, ждали клиентов, сейчас появляются от случая к случаю. Не пошло у них дело, заключил участковый.

Это была не та информация, которую хотел получить Мамаев. Это была вообще не информация. Нормальные ребята, из военных, целыми днями запертый офис. За этим могло быть что угодно. Поразмыслив, Тюрин решил зайти с другого конца. Он встретился со старым знакомым, полковником с Лубянки, с которым когда-то контактировал по работе, и попросил его пробить эту четверку по линии ФСБ.

Через два дня Тюрин вошел в кабинет Мамаева, распространяя вокруг себя крепкое коньячное амбре, и положил перед шефом ксерокопию докладной записки. Но вид при этом у него был не торжествующий, а очень встревоженный. И даже почти не сонный.

— Читай, Петрович. Докладная трехлетней давности, но актуальности не утратила. Не буду говорить, чего мне стоило ее получить.

— Чего?

— Пять сотен «зеленых». И энное количество французского арманьяка. Но документец очень даже любопытный. Стоил того.

Мамаев прочитал:

«В ФСБ РФ. От начальника Оперативного отдела УПСМ полковника Голубкова. Оперативный отдел УПСМ располагает определенной информацией о группе бывших российских военнослужащих, привлекших к себе внимание ССБ...»

— ССБ — Служба собственной безопасности. Внутренняя контрразведка ФСБ, — объяснил Тюрин.

— Что такое УПСМ?

— Я спросил. Знаешь, что он мне ответил? «Не спрашивай, Тюрин. Лучше тебе об этом не знать». Так мне сказал мой знакомец. А он из тех, кто знает что говорит.

— Так и не сказал? — не поверил Мамаев.

— Сказал, конечно. Примерно на втором литре. Это Управление по планированию специальных мероприятий. А вот кому оно подчиняется... — Тюрин многозначительно поднял глаза. — Лучше нам об этом не знать.

Мамаев вернулся к тексту.

"А именно: о бывшем капитане спецназа Пастухове С.С. (кличка Пастух), 1970 г.р., прож. в дер. Затопино Зарайского р-на Московской обл.;

о бывшем капитане медслужбы Перегудове И.Г. (Док), 1963 г.р., прож. в г. Подольске;

о бывшем старшем лейтенанте спецназа Хохлове Д.А. (Боцман), 1968 г.р., прож. в г. Калуге;

о бывшем старшем лейтенанте спецназа Злотникове С.Б. (Артист), 1969 г.р., прож. в г. Москве;

о бывшем лейтенанте спецназа Мухине О.Ф. (Муха), 1972 г.р., прож. в г. Москве..."

— Перегудов — доктор из реабилитационного центра при госпитале, где лечился Калмыков, — напомнил Тюрин. — Остальная четверка — те самые.

"Все вышеперечисленные проходили службу в Чечне и принимали непосредственное участие в военных действиях в составе специальной диверсионно-разведывательной группы, которую возглавлял Пастухов С.С. Операции группы отличались чрезвычайно высокой результативностью, что было неоднократно отмечено командованием. Все члены группы имеют медали и ордена РФ, а Пастухов С.С. награжден также американским орденом «Бронзовый орел» за освобождение захваченных боевиками сотрудников Си-Эн-Эн Арнольда Блейка и Гарри Гринблата.

Весной 1996 года все члены группы во главе с Пастуховым приказом замминистра обороны РФ были разжалованы и уволены из армии «за невыполнение боевого приказа». По неизвестным причинам какая-либо информация о случившемся полностью отсутствует.

Летом 1996 г. в силу сложившейся ситуации Оперативный отдел УПСМ привлек Пастухова и членов его бывшей команды к участию в мероприятии, требующем высокой профессиональной подготовки и полной непричастности исполнителей к спецслужбам. Поставленные перед ними задачи были выполнены весьма успешно. Это побудило нас и позже иногда прибегать к их услугам.

Но в настоящее время мы не поддерживаем с ними никаких отношений. Все они являются профессионалами чрезвычайно высокого класса, в совершенстве владеют всеми видами огнестрельного и холодного оружия, боевой и гражданской техникой, исключительно эффективными приемами рукопашного боя, обладают навыками оперативной работы и т.д. Однако внутреннее духовное перерождение, происшедшее после увольнения из армии во всех фигурантах, а особенно в Пастухове, вынудило нас принять решение полностью отказаться от любых форм сотрудничества с вышеперечисленными лицами.

Первой причиной является их непомерно возросшая алчность. Даже за участие в операциях, не связанных с риском для жизни, они требуют не меньше 50 тысяч ам. долларов на каждого, причем наличными и вперед.

Второе. При выполнении поставленной перед ними задачи они проявляют далеко не всегда оправданную обстоятельствами жесткость, а порой и вовсе выходят за рамки закона.

Третье. Беспрекословно подчиняясь своему командиру Пастухову, они слишком часто игнорируют указания руководителей операции, достигая цели методами, которые им самим кажутся более оптимальными.

Четвертое. Несмотря на то, что уже в течение довольно длительного времени Оперативный отдел УПСМ не привлекает их к сотрудничеству и, следовательно, никаких гонораров не выплачивает, все фигуранты, судя по всему, не испытывают недостатка в финансовых средствах, хотя только один из них, Пастухов, работает в построенном им столярном цехе. Возможно, они выполняют конфиденциальные поручения частных лиц или коммерческих структур, но нельзя исключать и их связи с крупным криминалом — связи если не существующей уже, то вполне вероятной в будущем.

Мне не было разъяснено, чем конкретно продиктован запрос ССБ, поэтому я лишен возможности дать более подробные комментарии.

Начальник Оперативного отдела УПСМ полковник Голубков".

Тюрин внимательно следил за реакцией шефа.

— Ну, как? — спросил он.

— Любопытный документ, — оценил Мамаев. — Очень любопытный.

— Не то слово. Ты понял, кто они такие?

— Да. Наемники.

— Вот именно. Весь вопрос: кто их нанял?

У Мамаева были соображения на этот счет, но он промолчал.

— Есть у меня еще кое-что, — не получив ответа, продолжал Тюрин. — Ты вот бочку на меня катишь, про выходное пособие намекаешь...

— Не набивай себе цену, — оборвал Мамаев. — Бесполезно. Скажи спасибо, что я не выгнал тебя, когда ты просрал киллера.

— Я просрал?

— А кто? Ты начальник службы безопасности. Три месяца киллер ходил за мной по пятам. Где была твоя служба? За что я тебе плачу?

— За то, что я умею молчать.

— Ты на что, твою мать, намекаешь? — вскипел Мамаев.

— Остынь, Петрович, — хмуро посоветовал Тюрин. — Остынь. Ты мне платишь, но ты меня не купил. Я не лезу в твои дела. Я уже наигрался в служение закону. Хватит с меня. Твои дела — это твои дела. Но и ты не заставляй меня говорить то, о чем я говорить не хочу. Понял? Не заставляй! Продолжать? Или будешь строить из себя целку?

— Докладывай!

— Помнишь тетрадь, которую изъяли у Калмыкова? С твоими маршрутами и схемами покушения.

— Ну?

— Помнишь или не помнишь?

— Помню!

— Теперь вижу, что помнишь. Не выходила она у меня из головы. Было в ней что-то такое, даже не знаю что. Что-то непонятное. Все эти условные обозначения. Система чувствовалась, школа. В общем, попросил я своих сделать копию с нее. И показал эту копию фээсбэшнику. А он, замечу, в свое время закончил академию КГБ. И знаешь, что он сказал?

— Секунду, — прервал Мамаев, заметив на пульте интеркома сигнал срочного вызова.

— Звонит президент Народного банка господин Буров, — доложила секретарша. — Будете говорить?

Мамаев нахмурился. Никаких дел с Буровым у него не было. Сталкиваясь в Белом доме или на экономических совещаниях, они издали раскланивались, при этом Буров как бы заговорщически подмигивал Мамаеву. Эти подмигивания Мамаеву очень не нравились. После памятной встречи в офисе Народного банка разговаривали они всего один раз, месяца три назад. В разговоре Буров проявил подозрительно хорошую осведомленность о состоянии дел «Интертраста». Мамаеву это и вовсе не понравилось. Никакого желания вступать с Буровым в контакт у Мамаева не было, но и уклоняться от разговора он не видел причин. Поэтому распорядился:

— Соедини.

— Приветствую вас, сударь, — раздался в трубке козлиный тенорок Бурова. — Как самочувствие?

— Спасибо, нормальное, — сдержанно ответил Мамаев.

— Ну будет, будет! Нормальное. У российских бизнесменов нормального самочувствия не может быть по определению. Тут ко мне случайно попала одна бумага. Совершенно случайно. Даже ума не приложу, как она попала ко мне. И я подумал, что вам нужно ее увидеть. Своими глазами. Сейчас я перешлю вам ее по факсу. Будет лучше, если факс примете лично вы. А впрочем, как хотите. Засим — всех благ.

В трубке зазвучали короткие гудки.

— Посиди, — бросил Мамаев Тюрину и вышел в приемную.

Через минуту звякнул аппарат, из него выполз листок факса. Мамаев быстро прочитал текст, спрятал листок в карман и вернулся в кабинет.