О русском воровстве, особом пути и долготерпении - Владимир Мединский

«Беда» в том, что даже в западном обществе политическая экономия Смита в «чистом виде» «работает» не всегда. Реформы начала 1990-х годов показали, что и в России не удается запустить механизм, который Адам Смит наблюдал в Шотландии конца XVIII века.[49]

Явлинский и Гайдар объясняли нам, что все дело в нашей собственной отсталости. Вот догоним передовой Запад, и все сразу станет в порядке. Но в том ли дело? Может быть, нашу экономику описывает какая-нибудь другая теория?

Может, такую теорию мы легко найдем у Ивана Посошкова?

А разница между теоретическими воззрениями профессора Смита и мастерового и купца Посошкова была значительна.

Егор Гайдар. Гайдар. Как много в этом слове для сердца русского слилось! (Это не карикатура, а фото с его сайта www.gaidar.org)

Во-первых, повторюсь, Посошков считал, что деньги, материальное богатство, экономика - вовсе не главное в жизни общества.

Больше стяжания вещественного богатства мы должны «заботиться о невещественном богатстве, то есть истинной правде». «Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов», - призывал Посошков. Только при общем согласии и христианской любви друг к другу «вси обоготятся», а царские сокровища «соизлишествам наполнятся, потому, что правда никого не может обидеть», «правде - отец Бог и правда вельми богатства и славу умножает…»

Адам Смит, как человек практичный, никогда не забивал себе голову подобной православной ерундой.

Во-вторых, Посошков не считал предпринимателей главными людьми в обществе и государстве. Есть люди, которые должны заниматься экономикой, а другие вовсе и не должны.

В-третьих, Посошков - большой сторонник сильного, богатого государства.

Центральную роль в обществе, по его мнению, должно играть монархическое государство и сам монарх, располагающий всеми возможностями для достижения «общего блага» всех сословий. Государство даже может произвольно определять стоимость золота и серебра и вообще всего на свете. Он мечтает и о том, что государство в состоянии установить «естественную, справедливую цену», причем рекомендует решить вопрос очень просто: «Буде кто взял цену… излишнюю, взять штрафу да высечь батогами или плетьми, чтобы впредь так не делал».[50]

Как мы видим, основатели новой науки экономики в Европе и России отличаются друг от друга не только и не столько по отношению к земле или производству, сколько по мировоззрению.

Какая уж тут «невидимая рука» рынка.

Имеет смысл сравнить взгляды Адама Смита и Ивана Посошкова в виде таблицы.

Что тут сказать? Взгляды Посошкова современному человеку могут казаться наивными и даже детскими, в то время как Адам Смит выглядит практично и убедительно. Все это так. Но не будем отрицать, нравится это кому-то или нет, что тысячелетие православия все же сформировало определенный тип поведения людей. Без учета народной психологии ни экономические, ни какие-то иные реформы не достигнут в России успеха. Нам чужд «экономический человек» Адама Смита, лишенный чувства сострадания, любви к ближнему. Для которого всякое вмешательство в экономику - посягательство на «естественную свободу» человека.

Нам[51] ближе образ государства как единого Дома, в котором живут разные сословия, разные люди и идеи. В котором экономика - не цель, а средство.

Печально, что сочинения Ивана Посошкова стали известны слишком поздно. Зато книгу Адама Смита в России ожидал шумный успех. В 1802-1804 годах в переводе русского посла в Лондоне С. Воронцова эту книгу издали в четырех томах в России. Под ее влиянием была написана работа «Опыт теории налогов» декабриста Н. И. Тургенева (опубликована в 1818 г.). С тех пор развитие России и русской общественной мысли во многом определялось идеями Адама Смита и его последователей.

После Петра

Однако национальные традиции вести дела на основе устного договора не умерли и после Петра. Русской политэкономии, увы, не возникло. Но многие купцы и деловые люди жили по-прежнему, по старинке. Невзирая ни на какого Адама Смита. Читаешь Мамина-Сибиряка и Мельникова-Печерского - и словно переносишься в русский XVII век. Герой книги Мельникова-Печерского «В лесах», мастеровой Алексей, выходец из заволжских лесов, впервые оказывается в Нижнем Новгороде, заходит со своим пожилым и более опытным земляком, дядей Елистратом, в нижегородский трактир.

Н. А. Некрасов. Современники знали его как прекрасного поэта, азартного карточного игрока, любителя юных девушек и удачливого издателя. Предприниматель Некрасов стоял у истоков массового коммерческого книгоиздания в России. А в стихах поэта Некрасова появился положительный «буржуй» Гирин

«Все дивом казалось Алексею: и огромный буфетный шкап у входа, со множеством полок, уставленных бутылками и хрустальными графинами с разноцветными водками, и блестящие медные тазы по сажени в поперечнике, наполненные кусками льду и трепетавшими еще стерлядями…»

В этом же трактире, вызывающем удивление Алексея, «…сидят все люди почтенные, ведут речи степенные, гнилого слова не сходит с их языка: о торговых делах говорят, о ценах на перевозку кладей, о волжских мелях и перекатах. Неподалеку двое, сидя за селянкой, ладят дело о поставке пшена из Сызрани до Рыбной; один собеседник богатый судохозяин, другой кладчик десятков тысяч четвертей зернового хлеба…»[52]

Такие же диковинные современному «новому русскому предпринимателю» нравы предстают и в среде, которую описывает Иван Шмелев. Здесь речь идет о других купцах, московских, но колорит тот же. Хотя бы взять эпизод, когда купец страшно удивляется, почему билетов на аттракционы продано мало, а денег приказчик сдал намного больше, чем полагается по билетам? А потому, объясняет приказчик, что слишком много людей хотело кататься на санках и каруселях. Деньги он брал, а билеты отрывать не успевал. Потому и денег больше, чем можно ожидать, считая проданные билеты.[53]

Впрочем, не одни купцы жили и вели дела на Руси. Герой Н. А. Некрасова - то ли крестьянин, то ли мелкий чиновник, не поймешь. Да и так ли уж это важно? Интереснее, что в поэме «Кому на Руси жить хорошо» Ермил Гирин противостоит как раз отрицательному персонажу - совершенно «ненародному» купцу.

- …сиротскуюДержал Ермило мельницуНа Унжже. По судуПродать решили мельницу:Пришел Ермило с прочимиВ палату на торги.Пустые покупателиСкоренько отвалилися.Один купец АлтынниковС Ермилом в бой вступил,Не отстает, торгуется,Наносит по копеечке.Ермило как рассердится -Хвать сразу пять рублей!Купец опять копеечку,Пошло у них сражение:Купец его копейкою,А тот его рублем!Не устоял Алтынников!Да вышла тут оказия:Тотчас же стали требоватьЗадатков третью часть,А третья часть - до тысячи.С Ермилом денег не было,Уж сам ли он сплошал,Схитрили ли подьячие,А дело вышло дрянь!Повеселел Алтынников:«Моя, выходит, мельница!»«Нет! - говорит Ермил,Подходит к председателю. -Нельзя ли вашей милостиПомешкать полчаса?»«Что в полчаса ты сделаешь?»«Я деньги принесу!»«А где найдешь? В уме ли ты?Верст тридцать пять до мельницы,А через час присутствиюКонец, любезный мой!»«Так полчаса позволите?»«Пожалуй, час промешкаем!»Пошел Ермил; подьячиеС купцом переглянулися,Смеются, подлецы!На площадь на торговуюПришел Ермило (в городеТот день базарный был),Стал на воз, видим: крестится,На все четыре стороныПоклон, - и громким голосомКричит: «Эй, люди добрые!Притихните, послушайте,Я слово вам скажу!»Притихла площадь людная,И тут Ермил про мельницуНароду рассказал.

А рассказав эту историю, крикнул Ермил Гирин на всю площадь:

«Коли Ермила знаете,Коли Ермилу верите,Так выручайте, что ль!…»И чудо сотворилося:На всей базарной площадиУ каждого крестьянина,Как ветром, полу левуюЗаворотило вдруг!Крестьянство раскошелилось,Несут Ермилу денежки,Дают, кто чем богат.Ермило парень грамотный,Да некогда записывать,Успей пересчитать!Наклали шляпу полнуюЦелковиков, лобанчиков,Прожженной, битой, трепанойКрестьянской ассигнации.Ермило брал - не брезговалИ медным пятаком.Еще бы стал он брезговать,Когда тут попадаласяИная гривна меднаяДороже ста рублей!Уж сумма вся исполнилась,А щедрота народнаяРосла: «Бери, Ермил Ильич,Отдашь, не пропадет!»Ермил народу кланялсяНа все четыре стороны,В палату шел со шляпою,Зажавши в ней казну.Сдивилися подьячие,Позеленел Алтынников,Как он сполна всю тысячуИм выложил на стол!…Не волчий зуб, так лисий хвост, -Пошли юлить подьячие,С покупкой поздравлять!Да не таков Ермил Ильич,Не молвил слова лишнего,Копейки не дал им!Глядеть весь город съехался,Как в день базарный, пятницу,Через неделю времениЕрмил на той же площадиРассчитывал народ.Упомнить где же всякого?В ту пору дело делалосьВ горячке, второпях!Однако споров не было,И выдать гроша лишнегоЕрмилу не пришлось.Еще, он сам рассказывал,Рубль лишний - чей бог ведает! -Остался у него.Весь день с мошной раскрытоюХодил Ермил, допытывал:Чей рубль? да не нашел.Уж солнце закатилося,Когда с базарной площадиЕрмил последний тронулся,Отдав тот рубль слепым…

[54]