Том 2. Дипломатия в новое время ( 1872 - 1919 гг.) - Владимир Пугачев

К представителям балканских государств и Турции Бисмарк относился с нескрываемым презрением. Турецким делегатам он грубо заявил, что судьбы Турции ему достаточно безразличны. Если же он и тратит своё время на конгрессе в летнюю жару, то делает это только ради предотвращения конфликтов между великими державами. Он сокрушался, сколько энергии уходит на обсуждение судьбы таких «вонючих гнёзд», как Ларисса, Трикала или другие балканские города.

Основные контуры решений конгресса были намечены уже в англо-русском соглашении от 30 мая. Но там границы Болгарии были определены лишь в общих чертах. Между тем их детали в связи со стратегическим значением балканских перевалов имели весьма серьёзное значение. Поэтому вокруг этих проблем шли оживлённые дебаты. Споры вызвал также вопрос об объёме прав султана в южной части Болгарии, расположенной к югу от Балканского хребта: здесь решено было образовать автономную провинцию Оттоманской империи под наименованием Восточной Румелии. На другой день после открытия конгресса в английской печати появилось разоблачение англо-русского соглашения 30 мая. Это вызвало сенсацию. Раскрытие предварительной сделки с Россией побудило Дизраэли занять на конгрессе самую непримиримую позицию: в Англии его упрекали в излишней уступчивости, тем более что Кипрская конвенция, которой он себя вознаградил, всё ещё оставалась тайной для публики. 20 июня из-за разногласий по поводу статуса Восточной Румелии и судеб Софийского санджака Дизраэли даже заказал себе экстренный поезд, угрожая покинуть конгресс. В конце концов при посредничестве Бисмарка спорный вопрос был улажен: англичане согласились на передачу Софийского санджака Болгарии в обмен за предоставление султану права вводить свои войска в Восточную Румелию. Срок русской оккупации Болгарии был установлен в 9 месяцев, но за Россией осталась миссия организовать правительственную власть в Болгарском княжестве.

Оккупация Боснии и Герцеговины Австро-Венгрией прошла на конгрессе более или менее гладко. Англия и Германия поддерживали Австрию, а Россия не могла отступить от обязательств, принятых ещё по Будапештской конвенции 1877 г. Турция возражала, но её голос не был принят во внимание. Очень раздражена была Италия, желавшая получить себе «компенсации» за усиление Австро-Венгрии. «На каком основании итальянцы требуют себе приращения территории? Разве они опять проиграли сражение?» — остроумно заметил один русский дипломат, намекая на территориальные приобретения Италии, полученные после войны 1866 г., невзирая на сокрушительное поражение при Кустоцце. Немцы и австрийцы предлагали Италии взять Тунис; впрочем, одновременно Бисмарк предлагал его также и французам.

Русские территориальные приобретения в Азии опять едва не привели к кризису конгресса. В англо-русском соглашении 30 мая было сказано, что Россия «займёт» Батум; и Солсбери и Биконсфильд использовали эту формулировку, чтобы утверждать, будто они не давали согласия на присоединение Батума, а согласились лишь на его оккупацию. В обмен за уступку в этом вопросе они требовали согласия России на английское толкование статуса проливов, стараясь добиться для английского флота доступа в Чёрное море. Солсбери объявил, то принцип закрытия проливов, установленный конвенциями 1841 и 1871 гг., носит характер обязательства держав перед султаном. Следовательно, это обязательство отпадает, в случае если сам султан пригласит в проливы тот или иной флот, о стороны русской делегации такое толкование встретило реальный отпор. Шувалов выступил с декларацией, в которой заявил, что обязательство о закрытии проливов державы приняли не только перед султаном, но и друг перед другом. Кончилась эта полемика тем, что Батум, равно как и Каре и Ардаган были всё же отданы России. Баязет остался за Турцией. Наконец, конгресс оставил в силе постановление Сан-Стефанского договора о Бессарабии, Добрудже, о независимости Черногории, Сербии и Румынии.

13 июля конгресс закончил свою работу подписанием Берлинского трактата, заменившего собой Сан-Стефанский договор. Россия была лишена значительной части плодов своей победы. «Защитники» Турции, Англия и Австрия, без выстрела захватили: первая — Кипр, вторая — Боснию и Герцеговину. Таким образом, существо Берлинского трактата сводилось к частичному разделу Турции. «Грабят Турцию», — так характеризовал Ленин Берлинский конгресс.

Глава четвертая Австро-Германский союз и возобновление Договора трёх императоров

Ухудшение русско-германских отношений. Поведение германского канцлера в дни восточного кризиса ясно показало, что в случае австро-русской войны Германия поддержит Австро-Венгрию. Следствием позиции, занятой Бисмарком в дни восточного кризиса, явилось ухудшение русско-германских отношений. После Берлинского конгресса славянофильская печать подняла шумную кампанию. Славянофильские публицисты во главе с И. Аксаковым обвиняли русскую дипломатию в том, что она, якобы по малодушию, растеряла всё, добытое русской кровью. Ещё более страстно выступала славянофильская пресса против Бисмарка. Она негодовала, что он предал Россию, позабыв о том, какую позицию она занимала во время франко-прусской войны 1870–1871 гг. Этот мотив был подхвачен и правительственными кругами. Стараясь оправдаться перед дворянско-буржуазным общественным мнением, царское правительство не препятствовало разоблачению двусмысленной политики германского канцлера.

Бисмарк не остался в долгу. Со своей стороны, через рептильную прессу он пустил в широкое обращение версию о «неблагодарности» России. Этот мотив настойчиво развивался и в дипломатической корреспонденции германского канцлера.

Бисмарк утверждал, будто на Берлинском конгрессе он сделал для России больше, чем все собственные её дипломаты, вместе взятые.

Следует отметить, что ни Горчаков, ни Александр II, несмотря на наличие некоторой обиды, после конгресса первоначально не занимали враждебной Бисмарку позиции. Напротив, русские дипломаты искали поддержки со стороны германских делегатов в созданных конгрессом комиссиях, занятых уточнением новых границ на Балканах.

Первый враждебный шаг был сделан самим Бисмарком. В октябре 1878 г. канцлер дал германским делегатам в этих комиссиях инструкцию занять антирусскую позицию. После всех дипломатических неудач и в обстановке чрезвычайного политического напряжения в России царское правительство крайне болезненно восприняло такой поворот германской политики. Другим источником охлаждения русско-германских отношений явились экономические противоречия.

Германия была одним из важнейших рынков для русского сырья. В 1879 г. она поглощала 30 % русского экспорта, стоя непосредственно за Англией. Между тем мировой аграрный кризис, начавшийся в 70-х годах, чрезвычайно обострил борьбу за рынки продовольственных и сырьевых товаров. Прусское юнкерство настойчиво требовало ограждения германского рынка от иностранной конкуренции. В угоду юнкерам в январе 1879 г. под видом карантинных мероприятий Бисмарк установил почти полный запрет на ввоз русского скота. Внешним поводом для этого явилась чума, обнаружившаяся в Астраханской губернии. Это мероприятие жестоко ударило по карману русских помещиков и ещё более усилило антигерманскую кампанию в русской прессе. Германский посол в Петербурге генерал Швейниц писал в своём дневнике, что «мероприятия против ветлянской чумы вызвали (в России) больше ненависти, нежели всё остальное».

После проведения карантинных мер, именно 31 января 1879 г., уже не оппозиционная славянофильская печать, а связанная с Горчаковым петербургская газета «Голос» открыла кампанию против Бисмарка. Германский канцлер не уклонился от боя. Так началась нашумевшая на всю Европу «газетная война» двух канцлеров.

За стеснением ввоза скота в том же 1879 г. в Германии последовало введение пошлин на хлеб. Хлебные пошлины ударили по русскому сельскому хозяйству ещё больнее, чем «ветеринарные» мероприятия. Они грозили окончательно подорвать русскую денежную систему. Отношения между Россией и Германией резко обострились.

Австро-германский союз (7 октября 1879 г.). Бисмарк не сожалел, что русско-германские отношения ухудшились. Это даже благоприятствовало его целям, так как позволяло закрепить давно задуманное сотрудничество с Австрией. Существенную трудность создавало, однако, для Бисмарка лишь упорное сопротивление престарелого императора Вильгельма, который не желал заключать союз против русского царя. Чтобы преодолеть это препятствие, Бисмарк всячески старался убедить императора во враждебности России. Между прочим в записках, представленных монарху, Бисмарк впервые развил ту версию, будто Россия после Берлинского конгресса заняла в отношении: Германии угрожающую позицию. Бисмарк использовал при этом личное письмо, которое Александр II 15 августа написал Вильгельму. В этом послании царь жаловался на поведение Германии в вопросах, связанных с реализацией Берлинского трактата. Царь обвинял Бисмарка в том что тот предпринимает недружественные действия из ненависти к Горчакову. Заканчивалось письмо предупреждением, что «последствия этого могут стать гибельными для обеих наших стран». Для Бисмарка это письмо явилось находкой. Император был задет обращением царя. Но всё же даже и эта обида не заставила Вильгельма изменить своё отношение к австро-германскому союзу. Император решил сделать попытку объясниться с царём. Для этого он послал к нему своего адъютанта фельдмаршала Мантейфеля. Александру II удалось совершенно успокоить посланца германского кайзера. Царь выразил желание лично поговорить с Вильгельмом; тот согласился на эту встречу, невзирая на сопротивление Бисмарка. Свидание состоялось 3–4 сентября в Александрове, на русской территории, близ границы. После этого Вильгельм вернулся в Берлин совершенно примирённый со своим племянником. Он и слушать больше не хотел о союзе с Австрией.