Ребенок на заказ, или Признания акушерки - Диана Чемберлен

10

Ноэль

Университет Северной Каролины – Уилмингтон 1988

В последний день занятий Ноэль сидела в холле общежития. На следующий день прибудут первокурсники, и покой, окутывавший университетскую территорию, уступит место хаосу. Ноэль ожидала этого с нетерпением. Она любила свой факультет.

На столах были разбросаны пустые коробки из-под пиццы и банки из-под содовой. К пицце Ноэль не притрагивалась. Скинув сандалии, она сидела на софе, и длинная синяя юбка окружала ее, как море. Она ела морковь и миндаль, доставая их из сумки, которую таскала с собой повсюду. Она предложила пакетик одной из студенток, Луанне, сидевшей с ней рядом. Луанна взяла одну морковку. К Луанне Ноэль была ближе, чем к другим, но это мало что значило. Она нравилась своим однокурсникам, и они уважали ее, но она слишком отличалась от них, чтобы слиться с коллективом. Так было с ней всю жизнь, и она ничего не имела против. Она привыкла держаться в стороне от своих ровесников. Другие девушки тепло относились к ней и даже обращались со своими проблемами. Но ни с одной у нее не сложилось тесных дружеских связей, какие бывают у женщин с другими женщинами.

Что до парней… спортсменов и членов землячеств, они представления не имели о том, как общаться с такими, как Ноэль. В ней есть что-то странное, небрежно отзывались они, не умея преодолевать дискомфорт, который испытывали в ее обществе. Ее можно было увидеть бродившей по кампусу по ночам. Она была привлекательна на свой манер, но с ней трудно было познакомиться, и такое знакомство не стоило усилий. Она была как бы покрыта вуалью, под которую невозможно заглянуть. Просто она была им неровня, и в глубине души они это знали.

И все же она не страдала от недостатка любовников. Были среди молодежи и такие, кого она заинтриговывала, а не отпугивала. Это были интеллектуалы или субъекты с художественными наклонностями, которые стеснялись общаться с бойкими девицами, но видели в Ноэль родственную душу. Поэтому, хотя она не имела постоянного друга, первые три года в университете у нее были отношения, заходившие дальше дружбы, даже если эти отношения и не перерастали во что-то постоянное. Ее это вполне устраивало. Ее единственной целью было стать акушеркой. Остальная жизнь могла сложиться позже.

Ей предстоял старший курс, и она уже изучала программы по акушерству на следующий год. У нее не было проблемы с выбором будущего места работы. Она была отличницей. Она много и усердно работала, и профессора ее обожали. Она не соглашалась с некоторыми нелепыми правилами, которым должна была следовать на практике в больнице, но исполняла все, что от нее требовали. Когда ее это очень раздражало, она звонила матери, которая все еще работала у мисс Уилсон, и та всегда ее успокаивала. «Делай, что тебе говорят, и получи диплом, – говорила она. – Тогда ты сможешь вводить свои правила. Тебе нужно находить способы работать в системе».

Сейчас, сидя с другими студентами в холле, она остановила свое внимание на молодом человеке, сидевшем на одном из диванов, откинувшись на спинку. Он был выпускником факультета психологии и работал с ними последние два дня. «Завтра здесь будет хаос, – говорил он. – Через час после приезда новички начнут жаловаться на свои комнаты и на соседей. Лучше это заранее ожидать и не поддаваться хаосу. Если у вас возникнут проблемы, вы знаете, где меня найти». Каждый пробормотал что-то в ответ. Все устали, и Ноэль не была исключением. День выдался прекрасный, не слишком жаркий для конца августа, и ей хотелось выйти на воздух. Но им еще нужно было получить места в общежитии, и она не могла уйти раньше.

Она просила Гэллоуэй, где сейчас и находилась. Тут она провела свой первый год и помнила, с какой добротой и вниманием к ней здесь относились. Студент, занимавшийся распределением комнат, перебирал листы бумаги. Ноэль знала, что это были списки фамилий и комнат на этажах.

– Ноэль? – сказал он, протягивая ей листок. – Ты в Гэллоуэй. Третий этаж.

– Прекрасно. – Она встала, чтобы взять у него бумагу, а потом снова села рядом с Луанной.

– Я тоже в Гэллоуэй, – сказала Луанна, рассматривая полученный ею листок. – Классно.

– А какой этаж? – спросила Ноэль.

– Четвертый.

Ноэль прикусила губу, удивившись возникшему у нее вдруг желанию.

– Я жила там на первом курсе.

– У тебя ностальгия? – улыбнулась Луанна. – Если хочешь поменяться, мне все равно.

Ноэль поняла, что ей этого действительно хотелось. Она не могла сказать почему. Тот год был для нее таким счастливым. Она была одна, совершенно самостоятельна – вдали от дома, впервые в жизни жила в городе и наслаждалась каждой минутой этой жизни. Все этажи в Гэллоуэе были абсолютно одинаковы, так что меняться было глупо, и все же…

– Ты не против? – спросила она.

– Ничуть. – Луанна хотела было передать ей список студентов, которым предстояло поселиться на четвертом этаже, но когда Ноэль еще раз взглянула на свой список, то заметила в конце одну из фамилий и остановилась. Прищурившись, она вглядывалась в эту фамилию, как будто старалась понять, что именно читает. Она оставила листок у себя.

– Я останусь на третьем, – сказала она с дрожью в голосе. – Это просто глупость с моей стороны. У них ведь все уже зарегистрировано, и мы только спутаем им карты, если поменяемся.

Луанна слегка сдвинула брови.

– Сомневаюсь, чтобы это имело какое-то значение.

– Да нет, все в порядке, – сказала Ноэль и прижала листок к груди, словно это было какое-то давно затерянное сокровище.

11

Тара

Уилмингтон, Северная Каролина 2010

Я постучалась к Грейс и услышала, как она возится у себя, как будто была занята чем-то, чего не хотела показывать мне.

– Заходи, – сказала она после небольшой паузы.

Войдя, я увидела, что она сидит за столом с открытым учебником на коленях. Она, вероятно, отвечала на какое-то письмо, но старалась сделать вид, что работает. Мне было все равно. Совершенно все равно. Мне только хотелось, чтобы у нее все было в порядке и чтобы она была счастлива. Она взглянула на меня, отпивая из своей любимой черной кружки. Несомненно, крепкий кофе. Я никогда не могла пить эту смесь, которую она и Сэм себе заваривали.

– Я только хотела спросить, не нужно ли тебе помочь с швейной машинкой.

– У меня нет сейчас на это времени, мама, – сказала она. – Я занимаюсь.

– Ну, когда-нибудь в другой раз. – Я села на краешек ее кровати, желая поговорить с дочерью. Желая найти с ней контакт. Твиттер положил свою большую голову мне на колени, и я погладила его по спине. – Ноэль обрадовалась бы, что ты помогаешь с детской программой.

– Ага. – Грейс подняла с пола свой рюкзак и, запустив в него руку, достала блокнот. Она смотрела куда угодно, только не на меня. Я не могла выносить этого напряжения между нами. Просто не могла выносить.

Я с улыбкой взглянула на ее кружку.

– Не понимаю, как ты можешь пить кофе так поздно, – сказала я.

С раздражением вздохнув, она захлопнула блокнот.

– Ты говоришь это каждый раз, когда видишь меня с чашкой кофе после полудня.

«Разве?» – подумала я.

– Это мне напоминает твоего отца. Вы с ним в этом так были похожи.

– Кстати, об отце, – сказала она, не глядя на меня. – Как прошло твое свидание с Йеном?

Удивленная ее вопросом, я нахмурилась. Сарказм был не в ее стиле, и она застала меня врасплох.

– Это было не свидание, Грейс.

Она смотрела в окно, щеки у нее покраснели. Мне показалось, что она выпалила свой вопрос, прежде чем успела подумать.

– Я думаю, что папа умер, а ты развлекаешься, – сказала она. – Не знаю, как ты можешь так относиться к нему.

– Это было не свидание, – повторила я. – Во всяком случае, не то, что ты имеешь в виду. После твоего отца меня еще не скоро сможет заинтересовать какой-нибудь мужчина. Но мне необходимо иногда где-то поужинать, сходить с другом в кино, как ты ходишь с Дженни. Нам обеим нужно бывать на людях.

Я наклонилась и опустила голову, стараясь заглянуть ей в лицо.

– Можешь ты это понять?

– Конечно. – Это прозвучало неубедительно.

– Я знаю, что тебе очень не хватает Клива, – сказала я, снова выпрямившись.

Она опустила глаза в блокнот, и я почувствовала, что задела за больное место.

– Небольшая важность, – сказала она.

Я никогда не знала, как далеко зашли их отношения. Была ли у них интимная связь? Они были вместе восемь месяцев, и, хотя я не могла – не хотела – себе этого представить, полагаю, что была. Одно я знала наверняка, что она его любила. Даже сейчас его фотографии красовались на ее письменном и туалетном столиках. Она все еще любила его. Как мне хотелось избавить ее от душевной боли!

– Я помню, как это было, когда мы расстались с твоим отцом, – сказала я.

– Расстались? О чем ты говоришь?

– О, я хочу сказать, еще до свадьбы. Когда он поступил в колледж, а я еще училась в школе.