Хранительница. Обретение мира людей - Оксана Юрьева

Не торопясь, король провел Ину по краю внутреннего двора и, минуя невысокую арку, увитую зелеными лианами, вышел с ней в прекрасный ухоженный парк. Между разнообразными деревьями зеленели лужайки аккуратно подстриженной мягкой травы. Цветущие кустарники с крупными цветами всевозможных расцветок обрамляли, посыпанную мелкой красной крошкой камня, прогулочную дорожку. Беззаботность и легкость царили в королевском парке, наполняя его трогательным очарованием, заставляющим забыть о повседневных мелочах забот, отдать свои тревоги этому пробуждающему самые тонкие струны души окружающему и сделать только одно – слиться с его легкой беззаботностью. Они шли молча, прислушиваясь к чириканью снующих вокруг птиц, занятых своими вечными делами. Шорох камешков под ногами вскоре прекратился – они ступили на площадку величественной белой лестнице, ведущей по крутому спуску холма прямо вниз, сглаживая крутизну холма. По бокам начинающихся широких перил уложенных на белокаменные круглые колонны стояли огромные белокаменные вазы с цветными водопадами живых цветов. Идеально подстриженные кусты живыми ограждениями повторяли все изгибы каменной лестницы, а в самом низу призывно блестела гладь широкой Срединной реки, которая величественно несла свои воды мимо дворца короля, мимо города Стражей.

– Твой отец был идеальным Отцом-основателем и, когда он ушел от нас в вечных своих поисках, я предложил создать дом имени твоего отца, где жители Гармоничного мира могли бы мысленно обратиться к нему и преклонить колени в специальных изречениях в память о нем, – король Аттал, чуть поддерживал Ину под локоть, не торопливо, ступенька за ступенькой, спускаясь рядом с Иной к реке, все так же задавая темп их совместной прогулке.

– Разве это имело смысл, – искренне удивилась Ина, скользнув взглядом по мощной фигуре короля.

– Ты истинная дочь своей матери, – засмеялся Аттал, останавливаясь, оглядывая Ину с ног до головы, как некую диковинку, – именно так мне ответила твоя мать.-

– Он ведь был просто человек, хоть и посланник звездных богов, – Ина недоуменно пожала плечами и, не дожидаясь Аттала, шагнула на следующую ступеньку, – а обратиться к звездным богам с уверенностью, что твои слова и мысли будут услышаны, можно в любом месте, лишь бы это было искреннее желание твоей души.-

– А разве тебе самой не было бы приятно, что твоего отца помнят и чтут, – догнал ее Аттал, чуть повернув лицо, и в его глазах светилось такое читаемое ожидание ее ответа, словно сегодняшняя встреча явила для короля возможность получить окончательный ответ на какой-то серьезно терзающий его вопрос.

Ина резко подняла голову, оглядывая гладь приближающейся Срединной реки: – само существование Гармоничного мира, такого, каков он есть, лучшая память о нем, а почитание – это есть продолжение этого существования, – твердо закончила она.

– Что ж, юная Хранительница, ты преподала мне еще один урок, – голос короля Аттала был задумчив, но тверд. Остаток пути они прошли в полном молчании, и Ина почему-то была уверена. Король услышал и узнал всё, что хотел, и это не удивило его.

Небольшой симпатичный, впрочем, как любое строение в Гармоничном мире павильон с ажурной стремящейся вверх пирамидкой крышей, держался на сваях уходящих прямо в воду Срединной реки.

– Проходи, отдохни в тени, Хранительница. – Аттал широким жестом гостеприимного хозяина указывает на павильон. По узкому мосту с такими изящными металлическими перилами, что, кажется, тут-же сломаются, если кто-то решится опереться на них, они проходят над сероватыми водами реки, ступая на выложенный искусным узором каменный пол павильона. Павильон пуст. Аттал проходит в центр и садится за накрытым для приближающегося по времени обеда, столом, призывая Ину жестом сделать то же самое. Ина с удовольствием устроилась в удобном плетеном кресле. Легкий ветер колышет белые полотнища стен из нежнейшей полупрозрачной материи. Прохладой и негой веет от реки и совсем не хочется куда-то спешить, заниматься серьезными вещами. Другой берег так далек, что растущие на нем пальмы кажутся миражом, вызванным дрожащим, текущим в усиливающимся зное воздухом. Ина берет порезанные кубиками фрукты и, откусывая маленькие кусочки, с интересом наблюдает, как по Срединной реке скользят прогулочные лодки, и, выбравшие для себя путь приложения физической силы, жители-гребцы в белых одеждах стоят на высоком изящно изогнутом носу лодок, управляя большим веслом, направляя их неспешный бег вниз по течению, где за стеной города Стражей ждут тенистые рощи с пряными плодами на ветках, вкусив которые хочется танцевать. Звонкий смех и непонятные обрывки разговоров разносятся над гладью великой реки. Нарядные матильды, с выглядывающими из-под рук любопытными мордочками пушистых зверьков, наполняют прогулочные узкие лодки, что-то бурно обсуждая и беспрестанно взрываясь смехом.

– Ох, уж эти хвостатые жеманницы, – восклицает, следуя за ее взглядом Аттал, – пока они юны и безмозглы, они без ума не только от крепких стражей, но и от своих визгливых глупых собачек, которых Смотритель называет зверьками. А потом носятся со своими коконами, пока Смотритель рождения достанет оттуда хвостатое чудо и начинают пилить стража-мужа за то, что он мало уделяет ей внимания, больше времени проводя на плацу в тренировках. Мужской мир и женский, к сожалению, одинаков во всех мирах, Хранительница, – бросает он раздраженно надкусанный кубик оранжевого плода на ярко голубую тарелку, вызывая угасшую уже было тень тревоги, смутившую опять душу Ины, но лицо Аттала не меняется, его глаза всё с тем же интересом смотрят вдаль на лениво ползущие воды реки, и тревога опять отступает.

– И при всем этом – это ли не идеальный мир, – вопрошает Аттал, поворачиваясь к Ине, – заложенный Отцом-основателем, Отцом-создателем, твоим отцом. Мир беззаботной энергии, текущей плавно и ровно, и дарующей такое легкое приятное тысячелетнее существование, без эксцессов и излишних волнений. Каждый добровольно выбирает свой путь, обменивая свой труд на плоды труда другого жителя Гармоничного мира, каждый выбирает пару, согласно Ковру мироздания, каждый вправе быть уверенным в правом суде, случись с ним беда, – он замолкает, ожидая ответа.

– Великолепно, – соглашается Ина. И тут лицо Аттала резко меняется. Глаза превращаются в узкие щели, непонятный огонь разгорается в них, пугая Ину своей необъяснимой глубиной, а на скулах прорисовываются желваки. Ина смотрит в это разгорающееся пламя, выжигающее привычное в глазах короля, на мгновение они становятся черными и пустыми, словно из открывшейся бездны на Ину смотрит нечто новое незнакомое, ощутимо враждебное и даже опасное.

– Но скучно, скучно до тошноты, – вдруг резко бросает Аттал и, тут же, словно желая сгладить, так неожиданно и резко высказанное, под удивленным взглядом Ины, еще завороженной, то ли видением, то ли осознанием невозможности самого появления явленного, добавляет, – что-то я стал брюзгой последнее время, как наверняка сказала бы Ама, – улыбается он, гася окончательно поразивший и так напугавший Ину огонь. Он резко встает из плетеного кресла и предлагает руку Ине.

– Пойдем, я покажу тебе новый плац. Он больше прежнего и оснащен посерьезней.-

Ина никогда не присутствовала на обучение стражей, но то, что видит она сейчас…

Странные, очень странные учения стражей. Несколько стражей с крепкими палками в руках парами стоят друг против друга. Их руки – сплошные бугры накаченной плоти. «Громилы,» – моментально всплывает в сознании удивленной увиденным Ины. Босые ноги в коротких узких штанах тумбами твердо стоят на каменных плитах плаца.

– Пошел, – кричит молодой страж, стоящий перед первой парой, и делает взмах рукой.

– Молодая поросль, – кивает весьма довольный король в сторону одинокого стража, – но такой целеустремленный, даже удостоился чести руководить тренировками новобранцев.-

Новобранцы с коротко остриженными волосам на головах, совсем юные, худые и толстые, испугано оглядываясь, выбегают по очереди из открывающихся ворот в стене и приближаются к стоящим с палками громилам. А дальше начинается ужасное. Громилы с абсолютно равнодушными лицами, прикладывая максимум силы, с размаху бьют по обнаженным спинам новобранцев. Кто-то терпит, кто-то кричит, кто-то падает.

– Держать строй, ленивые бездари, – кричит страж руководящий…

«Нет, не тренировкой – битьем», – поправляет Ина себя, оценивая начавшееся перед ней. Он подбегает к упавшим и грубо, не церемонясь, пинает кого-то в бок, наклоняясь, с размаху, бьет под ребра крепким кулаком, таким образом, заставляя подняться упавших и ужас начинается сначала. Удар, еще удар. Удары сыпятся на обнаженные спины в учащающемся темпе, с всё более сокращающимися перерывами, как будто бьющих охватывает необъяснимая одержимость. Под ударами палок на спинах четко прорисовываются красные пятна, у кого-то из разбитой ударом кожи сочится алыми каплями кровь, стекая по смуглым оголенным спинам. Где она? Неужели это ее беззаботный Гармоничный мир. Она беспомощно и не до конца понимая происходящего, смотрит на короля Аттала, который внимательно, не пытаясь даже спрятать свое удовлетворение, наблюдает за действом разворачивающемся на плацу, не обращая на нее ни малейшего внимания.