Восьмое Правило Волшебника, или Голая империя, книга 2 - Терри Гудкайнд

Они обрели родство, и теперь приветствовали его.

Глава 42

Когда люди столпились у ног Ричарда, приниженно благодаря за прекращение тысячелетнего наказания, он обменялся взглядами с Кэлен. Каре, похоже, не нравилось все это представление, но она молчала.

Пытаясь остановить раболепные завывания, Ричард жестом поднял людей.

— Есть еще кое-что, о чем я должен вам рассказать. Слушайте.

Они отошли, обнимаясь и смотря на него, как если бы Ричард был их давно потерянным братом. Улыбаясь сквозь слезы, они обратили к нему как бы омытые радостью лица. Лорд Рал посмотрел на этих людей — измученных, исстрадавшихся, несчастных. Пара мужчин — почти старики, несколько — среднего возраста, большинство было молодыми, от юношей, как Оуэн, до таких, как Ричард, постарше. Все они прошли через страшное время.

Оставалось самая трудная часть. Ричарду было нужно развернуть их лицом к произошедшему.

Глядя на Дженнсен, одиноко стоящую в стороне, он жестом попросил сестру выйти вперед.

Привлекая внимание, девушка выскользнула из тени статуи и подошла к брату. Все мужчины наблюдали за ее появлением. Дженнсен выглядела столь ослепительно, что Ричард не смог сдержать улыбку, глядя, как она идет по камням. Натягивая красную накидку, она бросила на мужчин пугливый взгляд.

Ричард протянул руку, и она устремилась под ее защиту, нервно посматривая на мужчин, которые, подобно ей, шли к осознанию очень важных вещей.

— Это моя сестра, Дженнсен Рал, — промолвил Ричард. — Она родилась изначально неодаренной, как и вы. Наш отец пытался убить ее, как это делали в течение тысячелетий с неодаренным потомством.

— И ты? — скептически спросил мужчина. — Ты не отверг ее?

Ричард обнял одной рукой Дженнсен.

— За что? За какое преступление, совершенное ей, я должен был ее отвергнуть? За то, что она родилась женщиной, а я — мужчиной? Потому, что она не такая высокая, как я? Из-за того, что у нее рыжие волосы, а у меня темные? Что ее глаза голубые, а не серьге? Потому что у нее нет дара?

Мужчины переминались с ноги на ногу или прятали руки. Некоторые после всего сказанного им отводили глаза и выглядели слишком смущенными, чтобы задать вопрос.

— Дженнсен красивая, смышленая, использует голову по назначению. Она тоже сражается за право на жизнь, и прошла через все самое страшное. Также, как и вы, Дженнсен от рождения лишена дара. Я принял ее, потому что она понимает ценность жизни.

Ричард услышал блеянье и обернулся. Волоча за собой веревку, к ним поднималась Бетти. Дженнсен вытаращила глаза, когда уставившаяся на нее коза подошла ближе, помахивая хвостиком от восторга встречи с хозяйкой.

Дженнсен схватила веревку и начала изучать ее конец. Ричард рассмотрел, что он был пережеван.

— Бетти, что ты наделала? — бранила свою любимицу девушка, шлепая непослушную козу концом веревки.

Гордясь содеянным, Бетти весело проблеяла в ответ.

Дженнсен тяжело вздохнула и посмотрела на брата, лишь пожав плечами в свое оправдание.

Перешептываясь, люди отошли на несколько шагов назад.

— Я не ведьма, — горячо сказала Дженнсен. — Да, у меня рыжие волосы. Но это еще не означает, что я ведьма. Людей это не убедило.

— Я имел дело с ведьмами, — сказал им Ричард. — И утверждаю, что рыжие волосы не признак ведьмы. Это один из старых и нелепых предрассудков. Думать, что Дженнсен ведьма — глупо. Это неправда.

— Нет, правда, — возразил один из мужчин. Он показал на Бетти. — Это сопровождающий ее дух.

Ричард поднял бровь.

— Сопровождающий дух?

— Правильно, — сказал другой. — У ведьмы всегда рядом близкий дружок. Она призывает своего сопровождающего духа, и он приходит к ней.

— Призывает? — Дженнсен продемонстрировала им перекушенный конец веревки. — Я привязала козу к дереву, а она пережевала веревку.

Другой человек показал на Бетти пальцем.

— Ты призвала ее с помощью магии, и она пришла.

Сжав кулаки, Дженнсен шагнула навстречу мужчинам.

Нестройной толпой они отшатнулись.

— У вас всех есть семьи и друзья — общество людей. У меня не было друзей, всю жизнь не было никого, кроме матери. Я должна была убегать от отца всю жизнь. Если бы Даркен Рал поймал меня, он бы истязал меня и убил. И то же самое он сделал бы с вами. У меня не было в детстве друзей, поэтому мать подарила мне козленка. Бетти только тогда родилась, и мы росли вместе. Эта коза перегрызла веревку, потому что я — единственная семья, которую она знает, и ей просто захотелось быть поближе ко мне. Все отвергли меня из-за отсутствия дара, прямо как ваших предков. Вы знаете, что такое изгнание несправедливо, знаете, как это больно. А теперь вы, глупцы, изгоняете меня, из-за того, что у меня рыжие волосы и ручная коза? Вы просто бесхребетные трусы и лицемеры! — Девушка дрожала от возмущения. — Сначала вы травите ядом единственного человека в мире, которого вы сочли своим спасителем. Единственного, кто достаточно храбр, чтобы закончить ваше отвержение от большей части человечества. А теперь вы боитесь и отвергаете меня из-за глупых подозрений. Если бы у меня была магия, я бы спалила всех вас в золу за ваше бессердечие!

Ричард положил руку ей на плечо и притянул к себе.

— Все будет в порядке, — прошептал он. — Только дай мне поговорить с ними.

— Ты говорил нам, что ты волшебник, — выкрикнул сзади мужчина постарше. — Ты надеялся, мы безоговорочно поверим всем твоим словам, но дал нам очень мало доказательств правдивости твоих речей. И в то же время ты призывал нас отказаться от наших убеждений — таких, как страх, что она может оказаться ведьмой с сопровождающим духом, — но мы просто верим в это, верим с детства.

— Правильно, — воскликнул другой. — Ты притязаешь на обладание настоящим волшебством и одновременно отвергаешь наши убеждения. Многое из того, что ты говоришь, имеет смысл, но я не могу согласиться со всем.

Нельзя согласиться с частью истины. Отрицать часть истины значит отрицать ее всю целиком. Ричард напряженно размышлял. Как же он может объяснить людям, не обладающим и искрой дара, не способным увидеть магию, в чем заключается настоящая магия? Посмотрев на свою речь их глазами, он почувствовал себя виноватым. Да, пожалуй, он ошибся. Разве можно показать слепому цвета радуги?

— Вы правы, — сказал Ричард. — Подождите секунду, и я докажу вам реальность магии, о которой говорил.

Он придвинулся к Каре.

— Достань мне сигнальный маяк, — тихо попросил он.

Кара немедленно начала спускаться с холма. Он видел, что гневные голубые глаза Дженнсен полны слез, но девушка не плакала. Кэлен отодвинула ее подальше, когда Ричард обратился к мужчинам.

— Есть еще одна вещь, которую я должен вам сказать, а вы, надеюсь, поймете. Я завершил изгнание, но это не означает, что я действовал необдуманно и взял на себя ответственность за вас как за своих подданных, как за часть моего народа.

— Но вы сказали, что нас рады видеть дома, — возразил Оуэн.

— Мне казалось, я выразился понятно, сказав, что вы имеете право на собственную жизнь. Мое решение было актом доброй воли. Им я пригласил вас, если вы того пожелаете, стать частью Д'Хары — частью той новой Д'Хары, которая сейчас только строится. Но, приглашая вас обратно, я отлично сознавал, зачем это делаю. Все люди имеют право быть свободными и жить собственной жизнью, но в обществе они не должны играть по собственным правилам и нарушать такие же права других. Есть огромная разница между свободой и анархией. Если мы преуспеем в нашем деле, вы можете стать свободными гражданами Империи Д'Хары, в которой свобода и уважение прав другого человека являются ценностями. Например, вы можете думать все, что только пожелаете, и пытаться убедить других в ценности ваших взглядов. Но вы не имеете права утверждать, что те, кто сражается за эту свободу, — дикари или преступники, даже если вы отказываетесь воспользоваться плодами их борьбы. Они заслужили, по крайней мере, ваше уважение и признательность. Их жизни стоят не меньше ваших, и они не должны быть принесены в жертву вашему благу. Иначе это рабство.

— Но вы поступаете как варвар и ввязываете нас в битву за страну, которую мы никогда не видели, — возразил один из мужчин помоложе. Он показал рукой в сторону Бандакара. — Единственная страна, которую мы знаем, лежит здесь, и мы, безусловно, отвергаем вашу любовь к насилию.

— Страна? — развел руками Ричард. — Мы не сражаемся за страну. Мы верны идеалу — идеалу свободы. Она должна существовать везде, где бы ни жил человек. Мы не охраняем какую-то территорию, проливая кровь за кусок грязи. И нелепо думать, что мы сражаемся из любви к насилию. Нет, мы сражаемся за свободу для всех людей жить своей жизнью, бьемся за собственное выживание и счастье. Да, вы безусловно отрицаете насилие. Вы переполнены самодовольством, словно надутые индюки, думая о себе, как о благородных и просвещенных. Но на самом деле все это не больше, чем униженная капитуляция злу. Отказ от самозащиты, потому что вы не хотите марать свои чистые руки насилием, не оставляет ничего, кроме мольбы о пощаде или политики умиротворения противника. Но от зла не дождаться пощады, и, призывая его к миру, вы только постыдно сдаетесь ему в плен. В лучшем случае вас ждет рабство, в худшем — смерть. Вы считаете, что отрицаете насилие? Отлично! Хотите, скажу, что вы делаете на самом деле? Вы предпочитаете жизни — смерть. И вы добьетесь этого без особого труда. Основой выживания является право и абсолютная необходимость сопротивляться тому, кто обращает против тебя силу. Мораль самозащиты заключается в защите права личности на жизнь. Она не терпит насилия и проявляется в стойкой решимости дать отпор любому напавшему на вас. Бессознательное желание уничтожить любого, кто обращает против тебя силу — это возвышенное отношение к ценности и уникальности жизни. Отказаться передать право распоряжаться своей жизнью и смертью какому-нибудь убийце или тирану, посягающему на нее, — означает предпочесть жизнь. Если вы не решаетесь защищать ваше право на собственные жизни, то вы похожи на мышей, пытающихся спорить с совами. Вы думаете, ваши враги поступают неправильно? Отнюдь. Просто они думают, что вы — их обед. Имперский Орден проповедует, что люди продажны и злы, и человеческие жизни ничего не стоят. Все их действия говорят об этом. Они разглагольствуют об обретении спасения и счастья в ином мире и убеждают вас, что ради этого вы должны пожертвовать жизнью в этом мире. Самопожертвование — прекрасная вещь, но лишь когда оно совершается по доброй воле. Убеждать других в необходимости пожертвовать своими жизнями — то же самое, что приказать сделаться рабами. Те, кто говорят, что самопожертвование является вашей обязанностью и долгом, лишь пытаются закрыть вам глаза на цепи, которыми они уже крепко обмотали ваши шеи. — Голос Ричарда стал торжественным. — Если вы пожелаете и станете гражданами Д'Хары, вы не будете должны приносить свои жизни в жертву ради интересов других людей, но также вы не сможете требовать от них самопожертвования ради вашего блага. Вы можете продолжать хранить верность своим убеждениям и даже чувствовать, что не сможете поднять руки и сражаться только ради нашего выживания. Но вы должны поддержать наше дело, и не должны стремиться к уничтожению наших материальных и духовных ценностей и, следовательно, наших жизней — это то, чего мы опасаемся. Имперский Орден вторгается в невинные страны, вроде вашей. Они порабощают, истязают и убивают по праву захватчиков повсюду, где бы ни появились. То же самое войска Ордена творили в Новом мире. Они лишились права быть услышанными и сами поставили себя за границы всех нравственных норм. Перед нами не стоит проблема выбора, что с ними делать — они должны быть стерты в пыль. Вперед вышел мужчина.