Без шума и пыли (сборник) - Светлана Алешина

– Я к вам по личному вопросу.

– По личному? – Казалось, мое пояснение озадачило его еще больше.

– Мне нужно срочно поговорить с Терещенко Лилией. Мне говорили, что она работает у вас.

– Да-а, – протянул Лев Леонидович, продолжая недоверчиво коситься на меня, – но сейчас ее нет.

– А где она? – спросила я.

– Я бы сам хотел это знать, – усмехнулся Лев Леонидович. – Анжела, Анжела, дай же ей пройти.

Музыка стихла. По залу пробежал растерянный шепот. Руководитель имел в виду темноволосую девушку в жемчужно-синем сильно декольтированном платье, которая столкнулась со статной блондинкой в маленьком черном платье a la Шанель. Это и была Анжела. Она с невозмутимым видом посмотрела на мэтра, скептически пожала плечами и заняла исходную позицию.

– Начинаем все сначала, будьте предельно внимательными!

Живые звуки Вивальди опять заполнили зал, манекенщицы точно куклы задвигались по подиуму.

– Так, значит, она не явилась на работу? – снова обратилась я ко Льву Леонидовичу.

– Не вышла, – хмуро отозвался он. – С утра ее ждем.

Я почувствовала, как под ложечкой неприятно засосало.

– У нее есть телефон?

– Нет, девочки говорят, что она снимает квартиру. Соня, – окликнул он стоящую в правом углу сцены жгучую брюнетку с красивыми чувственными губами и пышной прической, – подойди, пожалуйста, сюда, побеседуй с нашей гостьей.

Брюнетка направилась в нашу сторону.

– Это подруга Лили, можете поговорить с ней, а я, простите, занят.

– Конечно, конечно, спасибо большое.

– Ну что вы, не стоит благодарности. – Лев Леонидович мягко улыбнулся.

Я подумала, что его галантность и хорошие манеры стоят, пожалуй, молодости ветреных юнцов. Подтянутый, элегантный Лев Леонидович – я была уверена – имел успех не только у дам своего возраста, но и у молодых леди.

– Здравствуйте, – сказала я Соне, когда та спустилась в зал и подошла ко мне, – я фотокорреспондент газеты «Свидетель», мне нужно кое о чем вас спросить…

– Привет, – непринужденно ответила та, принявшись разглядывать меня с детской непосредственностью.

– Меня беспокоит отсутствие вашей подруги.

– Лильки?

– Именно. Вы узнавали, почему она не вышла на работу?

– Не успела еще, – беззаботно сказала Соня. – А что такое?

– У вас есть ее адрес? – ответила я вопросом на вопрос.

– Вторая Дачная, знаете? Сойдете с троллейбуса, дорогу перейдете и в гору. Улица Лунная, слышали про такую? Почти до самого леса нужно дойти. Дом один, квартира двадцать четыре, первый подъезд, шестой этаж.

– Спасибо большое. А вообще вы не заметили в ее поведении в последнее время чего-нибудь странного?

Соня выпятила губы, сильно морща при этом лоб, и неуверенно пожала плечами.

– Да нет, может, чуть более нервная стала, да она всегда чувствительной была…

– Насколько вы с ней близки? – Ну, как сказать… – запинаясь, произнесла Соня, – пару раз устраивали у нее вечеринки – у меня-то родители, пару раз на проспекте в кафе сидели.

– А когда вы ее видели последний раз?

– Вчера в «Сириусе» показывали новую коллекцию… – Она внимательно посмотрела на меня. – Так вы же там тоже были, я помню ваш фотоаппарат на этом желтом ремешке.

Я согласно кивнула.

– Так вот там и видела, – продолжила Соня. – Не представляю, как она до дома добралась, может, на тачке, знаете ведь, во сколько все это закончилось.

– У вас есть какие-нибудь общие знакомые, я имею в виду – мужчины? Может, она у кого-нибудь зависла? – предположила я.

Соня недоуменно округлила свои и без того большие миндалевидные глаза.

– Есть один, но не наш общий, как вы сказали, – в ее голосе мелькнула легкая укоризна, – а непосредственно ее. Не так давно у нее появился парень… Олег, кажется. Он встречал ее после работы. Но его неделю уже не видно. Я спросила у Лильки, где, мол, он и почему за ней не заходит, она ответила, что поссорилась с ним и знать о нем ничего не хочет. И все. Сколько я ее ни спрашивала, в чем дело, она ничего мне больше не сказала.

– А как найти этого Олега, ты случайно не знаешь?

– Лилька говорила, что у него в Крытом рынке отдел есть на втором этаже.

– Спасибо. Если Лиля вдруг объявится, пусть позвонит вот по этому телефону. – Я достала из кармана визитку и, написав на обратной стороне номер своего мобильного, протянула ее Соне. – Это номер моего сотового. Только обязательно!

– Хорошо. – Соня склонилась над визиткой.

– До свидания, Лев Леонидович, – попрощалась я с директором.

– Всего доброго. – он с непринужденным изяществом махнул мне рукой. – Надеюсь, вы нас еще посетите.

– Непременно.

К вечеру ветер переменился и немного потеплело. Я опустила стекло, подставляя лицо свежему воздуху. Поток машин поредел, но до Второй Дачной я добиралась минут двадцать. У первого подъезда дома номер один какая-либо стоянка отсутствовала, а крошечный пятачок плотно укатанного газона, который использовался в качестве оной, был занят шикарным черным «БМВ» и «копейкой» неопределенного цвета. Мне пришлось сдать назад и пристроить свою «ладушку» у торца здания.

Дом, где снимала квартиру Лиля Терещенко, действительно находился у самого леса, который начинался почти от подъезда и поднимался по крутому склону холма метров на триста до самой вершины.

Я вошла в подъезд и нажала кнопку вызова лифта, который не только работал да еще, к моему удовлетворению, находился на первом этаже. Но сразу отчалить не удалось.

– Погодите, не уезжайте, – раздался сзади запыхавшийся голос.

В кабинку вбежал моложавый мужчина лет сорока в рыжей замшевой куртке нараспашку. Он был высокий и худощавый, с бородой и усами, которые уже давно нуждались в уходе. На его орлином носу поблескивали очки в тонкой металлической оправе.

– Спасибо, – поблагодарил он и, посмотрев на меня, улыбнулся. – Вам какой?

– Шестой, – ответила я.

– Нам по пути. – Мужчина вдавил черный прямоугольник в панель и снова посмотрел на меня. – Классный у вас аппарат, – похвалил он «Никон», болтавшийся на моем плече.

– Не жалуюсь, – улыбнулась я.

– Вы что, профессиональный фотограф?

– Я работаю в газете.

– Ха, – усмехнулся он, – значит, мы коллеги, я тоже работаю в газете.

– Вы, наверное, художник? – предположила я.

– Ха, – он опять хохотнул, – как вы догадались? А-а, – он шутливо погрозил мне пальцем, глядя на меня поверх очков, – наверное, по моему экстерьеру, да?

Я не успела ответить, потому что лифт завершил свое движение и распахнул двери. Художник галантно пропустил меня вперед и вышел следом.

– Так вы к Лильке? – увидев, что я повернула направо, спросил он.

Вообще-то он меня начал немного раздражать, нет, не беспардонностью, а скорее настырностью, поэтому я решила его подколоть:

– А вот и нет, я в соседнюю квартиру.

– Ха, – снова усмехнулся он, – вот это здорово, значит, вы ко мне?

– С какой это стати? – Я уже была почти возмущена, еще, чего доброго, начнет приставать.

– Потому что в соседней живу я, – невозмутимо произнес художник.

– Тогда я к Лиле.

Я позвонила в квартиру Терещенко, а художник сбоку от меня начал греметь ключами, отпирая свою дверь.

– Лилька, наверное, еще на репетиции. – Он перешагнул порог своей квартиры, но дверь не закрывал.

В квартире Лили была мертвая тишина, и я, надавив на кнопку, несколько секунд держала ее прижатой, прислушиваясь к веселой трели звонка.

– Она скоро должна прийти, – сообщил художник. – Если хотите, можете подождать пока у меня. Да не бойтесь вы, я вас не укушу. У меня срочная работа: нужно сделать шарж на одного нашего крупного предпринимателя – его сотрудники заказали, – пояснил он, – на юбилей. Ну проходите, у меня мало времени.

Он сделал шаг в сторону, давая мне дорогу.

Ну не укусит же он меня, в самом деле, – я смело шагнула через порог.

– Меня зовут Александр. – Художник запер за мной дверь и пригласил в комнату.

– Ольга, – представилась я.

– Ха, – непонятно по какому поводу хохотнул Александр, – замечательно. Присаживайтесь.

Я огляделась по сторонам, примериваясь, куда бы можно было приземлиться. На диване лежала неубранная постель, а единственное кресло было завалено разнообразной одеждой. Наконец я заметила обшарпанный стул, на котором лежал лист ватмана. Я приподняла его, освобождая себе место, и положила на стол, поверх рулонов бумаги, акварельных красок, карандашей, фломастеров и баночек с гуашью.

Александр, не обращая на меня никакого внимания, готовился к работе. Он достал со шкафа тубус, вынул из него лист ватмана и прикрепил к чертежной доске, сняв с нее предварительно несколько небольших эскизов, которые бросил на стол поверх остального хлама. Затем он достал из внутреннего кармана куртки фотографии полного лысоватого мужчины и прикрепил их в ряд к верхнему обрезу чертежной доски. Только после этого он снял куртку и, бросив ее на кресло, устроился за импровизированным мольбертом.