Женские тайны - Келли Дориен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я не сдаюсь, — заявил он, напомнив ей упрямого маленького мальчика, который потерял любимую игрушку.
— Мне пора. — Дана вернулась на тротуар. — До свидания.
Не успела она повесить пальто, как явилась миссис Хокинз, чтобы получить еженедельную порцию загара и сделать укладку.
Пока она поджаривалась под ультрафиолетом, Дана быстро подстригла челку еще одной клиентке. Когда же посмуглевшая леди вернулась и села в кресло, то сделала потрясающее заявление.
— Я хочу что-нибудь новенькое, — произнесла миссис Хокинз, изучая свое отражение в зеркале. — Что-нибудь сексуальное.
— Сексуальное? — переспросила Дана.
— Покороче, посовременнее, — пояснила клиентка, — и больше никаких кудряшек.
— Хорошая идея, — одобрила Дана. — У вас прекрасные густые волосы, мы можем сделать вам умеренно короткую стрижку, стильную, но не экстравагантную.
— А как насчет цвета? Половина женщин моего возраста красят волосы.
— Этим женщинам не посчастливилось иметь великолепный серебристый оттенок. Не меняйте его.
— Что ж, прекрасно. Действуйте, — распорядилась миссис Хокинз.
Казалось, Оливия Хокинз становилась счастливее с каждым щелчком ножниц. Закончив, Дана была поражена ее преображением.
— А теперь пора совершить набег на магазины. — Миссис Хокинз похлопала Дану по щеке.
Дана помогла ей надеть пальто, проводила, села в свое кресло и весело раскрутила его. В воздухе пахнет весной — по крайней мере двое в Сэнди-Бенде, она и миссис Хокинз, уже ощутили это на себе.
Вернувшись после короткого и бесполезного отдыха, Кэл просмотрел содержимое ящика для корреспонденции. Стопка записей телефонных звонков, пять отчетов о несчастных случаях, которые Митч наконец закончил, и…
Он взял кусок картона, завернутый в листок бумаги. Его имя было написано четким, красивым почерком, который мог принадлежать только женщине. Кэл взглянул на брата.
— Случайно не знаешь, откуда это?
— Знаю.
Кэл развернул листок, взял карточку с узором из плюща и прочитал: дата, место и время. Подписи нет, но название салона «Женские тайны», напечатанное внизу, не оставляло сомнений. Намерение отправителя тоже было совершенно ясно.
Прояви твердость, посоветовал себе Кэл. Он с шумом втянул воздух, бросил карточку в мусорную корзину и начал звонить по телефону, заставляя себя не смотреть на клочок картона с каймой из плюща.
Отвернувшись от мусорной корзины, Кэл набрал номер Ричарда Макни.
— Наконец-то ты на месте, — сказал Макни вместо приветствия.
Кэл не собирался отчитываться о своем расписании, поэтому просто поинтересовался, зачем Макни ему звонил.
— Я попросил майора Талберта провести на следующей неделе городское собрание. Люди Сэнди-Бенда должны быть поставлены в известность об эпидемии преступности, с которой они столкнулись. Сейчас это касается таких, как Дана Дивайн, но кто знает, чем все закончится? Горожане должны быть готовы.
Кэл разозлился.
— Во-первых, что значит «таких, как Дана»? Ты намекаешь, что мисс Дивайн не достойна защиты закона? И что это за эпидемия, которая тебя беспокоит? Я мирился с тем, что ты науськиваешь на меня городской совет, но не намерен терпеть твои попытки запугать людей, которым служу. Только попробуй, и я выставлю тебя таким идиотом, что мало не покажется. Понял?
Кэл бросил трубку. Митч поднялся и зааплодировал, но Кэл еще не закончил — он наклонился и вытащил приглашение Даны из корзины.
— Рад, что ты одумался, — прокомментировал брат.
Кэл был абсолютно уверен, что спятил окончательно, но решение принято: если приходится терпеть таких идиотов, как Макни, значит, он не намерен отказывать себе в удовольствии встретиться с Даной Дивайн.
Ровно в восемь вечера в субботу раздался стук в дверь Гарден-коттеджа. Дана последний раз бросила взгляд в зеркало, открыла дверь и встретила Кэла улыбкой.
— Привет. — Она отступила в сторону. — Я не была уверена, что увижу тебя.
— Я и сам не был уверен. — Он снял куртку и повесил на вешалку.
— Хорошо, что пришел.
Он подвел ее за руку к маленькой софе у камина.
— Поговорим?
Ее смех прозвучал скорее нервно, чем весело.
— А я надеялась избежать разговоров. Это у нас не очень хорошо получается.
Кэл улыбнулся.
— Намек понят. Так что ты предлагаешь?
— Одна ночь. Никаких вопросов. Только мы.
— Насколько я помню, с этим у нас тоже… не очень. — Он помолчал. — По крайней мере на следующее утро.
Она ожидала этого и даже отрепетировала несколько остроумных ответов. К несчастью, все они вылетели из головы.
— Я совершила ошибку, — забормотала Дана. — Я убедила себя, что смогу справиться… и не смогла. Сейчас все под контролем.
Он сидел молча.
— Послушай, так ты хочешь остаться или нет?
Кэл поднялся и вышел на середину комнаты. Дана была уверена, что сейчас он заберет куртку и уйдет, но Кэл стянул через голову черную водолазку, обнажив мощную грудь, и бросил ее на кровать.
— Подойди сюда.
Это, как она полагала, было ответом на вопрос.
Дана положила ладонь на его теплую грудь и ощутила стук сердца. Кэл накрыл ее ладонь своей и улыбнулся.
— Похоже, здесь сегодня будет страшно жарко. — Он не спеша расстегнул пуговицы ее шелковой блузки, стащил ее с плеч и положил ладони на обнаженное тело. Блузка скользнула вниз и повисла, удерживаемая не расстегнутыми манжетами.
Дрожь охватила Дану. Улыбка Кэла стала шире, когда он увидел, как поднимается и опускается ее грудь, едва прикрытая красным кружевным бюстгальтером. Он подцепил пальцами бретельки и спустил их. Словно зачарованная. Дана наблюдала, как он неторопливо исследует изгиб ее грудей, легонько водя по ним подушечками больших пальцев.
Ей тоже хотелось прикоснуться к нему. Отчаянно хотелось. Она попыталась, но блузка удержала руки. Заметив это, Кэл усмехнулся:
— Красные шелковые наручники. На тебе они мне нравятся. — Он обрисовал большим пальцем ее сосок, и тот мгновенно отреагировал. — Очень.
Он расстегнул спереди застежку бюстгальтера и развел кружевные чашечки в стороны.
— Ты прекрасна, — сказал Кэл.
— Ты тоже, — ответила она.
Он улыбнулся.
— Лесть тебе не поможет. Ты позвала меня, и я пришел. Теперь я буду вытворять с твоим прелестным телом все, о чем мечтал долгие недели.
— А я буду?..
— Получать удовольствие. Таково мое предложение. — Он поцеловал ямочку над ключицей. Потом поцеловал еще и еще раз… Затем подтолкнул Дану к краю высокой кровати со столбиками и усадил, по-прежнему не освобождая плененных рук.
— Позволь, я подам тебе подушку.
Схватив две подушки у изголовья, Кэл положил их под спину Даны.
— Удобно? — поинтересовался он.
— Если будет неудобно, я тебе скажу.
Он снова улыбнулся.
— Не сомневаюсь, ты никогда не стеснялась высказываться напрямик.
Кэл снял туфли, оставив на Дане лишь черные кожаные лосины, и навис над ней, опираясь о кровать руками.
— А сейчас я буду целовать тебя… везде, где мечтал.
У Даны перехватило дыхание. Она надеялась, что мечтал он о том же, о чем и она.
Начались бесконечные, дразняще-медлительные поцелуи. Его язык скользнул по краю ее зубов и вторгся внутрь. Дана хотела потянуться к нему, прижать к себе, когда он отстранился, но помешали манжеты.
— Спокойно, — пробормотал Кэл, спускаясь ниже, обхватил губами сосок и втянул его в рот.
Она вскрикнула и выгнула спину.
— Да, вот так, — прошептала она.
Он целовал ее шею, ключицы, руки, то и дело, возвращаясь к губам, давая короткую возможность ответить тем же. Каждый позволенный ей поцелуй наполнял Дану нестерпимым желанием прикоснуться к Кэлу.
Поднявшись, он взялся за пуговицу на поясе лосин… Дана вздохнула, когда молния съехала вниз и лосины оказались на полу. Она осталась лишь в красных трусиках. И «наручниках».
Кэл мягко коснулся кусочка шелка, но для Даны этот легчайший нажим был подобен удару молнии. Она изогнулась, моля о новой ласке. Он наклонился и поцеловал пупок, затем провел языком вниз до кружевного края трусиков.
Дана всхлипнула от облегчения, когда Кэл стащил их. Он помог ей вновь устроиться на подушках. Их взгляды встретились.
— Я сказал — везде… — Голос у него был низким и сиплым от желания.
Кэл опустился на колени, и Дана почувствовала, как горячий румянец заливает шею и грудь. Она не могла припомнить другого столь же интимного момента в своей жизни.
Она закрыла глаза и отдалась его ласкам, вначале мягким, потом все более настойчивым. Кэл бормотал восхитительные слова, заставлявшие ее поверить, что она действительно прекрасна.
Дана совершенно обессилела, и ей потребовалось некоторое время, чтобы выплыть из тумана и прийти в себя.