Сквозь тернии - Карина Василь

Видя усердие Кейт в любимых ею предметах, мать Элизабет предложила Кейт поработать у прихожанки церкви Марии Магдалины. Кейт вспомнила об этом в дилижансе. Не успела она расстроиться упущенной возможности, как вспомнила, что прихожанка та жила в окрестностях Плимута. А ей, Кейт, надо от Плимута держаться подальше. Участие матери Элизабет в жизни Кейт заставило уважать эту женщину. Не все люди, а тем более церковного сана, стерпели бы такое самовольство женщины. Мать Кейт подавляла любые порывы, которые, по её мнению, не соответствовали леди. Именно из-за непонимания друг друга Кейт стала замкнутой к тому времени, как её увезли из дома.

Глядя в окно дилижанса на занимающийся день, Кейт подумала, с чего это она вспоминает свою короткую жизнь? Слова её учителя, конюшего, что человек вспоминает всю свою жизнь перед своей смертью, не произвели на неё впечатления. В юном возрасте смерть представляется абстракцией, нереальностью. Вот Кейт и не могла поверить до сих пор, что её тёти нет, что часы её собственной жизни могут быть сочтены…

Часы… Кейт пошарила у себя на поясе – так и есть. Как она могла забыть о них? Единственная более или менее ценная вещь, которую могла себе позволить Кейт – дешёвенькие часики на металлической цепочке. Когда-то она ужасно смутила ювелира, пожелавшего узнать, для какого мужчины или леди этот подарок, рассчитывая, что молоденькая гувернантка пришла с поручением. Слова о леди озадачили Кейт: простые часы в металлическом корпусе, без украшений и гравировок. Потом она поняла: простым дамам собственные часы ни к чему. В гостях есть хозяйские, а жизнь можно сверять и по домашним, мужниным и церковным. Это богатые и знатные дамы заводят себе дорогую игрушку, которая им совершенно не нужна, чтобы подчеркнуть свой статус и значимость. Когда Кейт сказала ювелиру, что часы для неё, восемнадцатилетней помощницы учителя, ювелир был шокирован. Молодые девушки не носили часов. Это считалось дурным тоном. А служанкам они не полагались по их месту. Кейт в который раз тогда убедилась, что её поведение шокирует обычных людей. Поэтому она решила, что будет приобретать пистолет и патроны в Лондоне, переодевшись мальчиком, чем вызывать нездоровое любопытство у хозяина лавки. То, что пистолет ей необходим, она уже поняла: мало ли кто ещё и куда завезёт одинокую молодую женщину, леди она или нет.

Дилижанс катил, мерно покачиваясь. Пейзаж за окном не менялся. Кейт не заметила, как задремала.

Глава девятая

…Лондон встретил Кейт туманом и многоголосьем. Толпы людей – служанки, трубочисты, лудильщики, торговки – сновали по улицам. Кареты, двуколки, кэбы, даже открытые ландо ездили одни за другими. Затеряться в Лондоне действительно просто. Тем более что никому ни до кого не было дела: на глазах Кейт не слишком ловкий воришка стащил бумажник из кармана тучного джентльмена с золотой цепью от часов на большом животе. Окружающие не обратили на это никакого внимания. А ведь, если видела Кейт, то вполне мог видеть кто-то ещё. Лишь, когда тучный джентльмен почувствовал внезапную лёгкость в кармане и заорал: «Держите вора!», толпа пришла в волнение. Кто-то остановился, кто-то заулюлюкал. Женщины в страхе, притворном или нет, цеплялись за своих спутников. Воришка куда-то юркнул. За ним побежал полисмен в высоком шлеме, появившийся как по заказу. Кейт наблюдала эту сценку, вцепившись в саквояж, помня слова Тома о жуликах Лондона.

Придя в себя от долгой качки дилижансов, от остановок в разных не слишком презентабельных местах для ночлега или завтрака, от ожидания одного и пересадок в другие, Кейт поискала глазами полисмена, чтобы спросить дорогу к пансиону миссис Элспет Ярдли. Но возникший как чёртик из табакерки при вопле ограбленного толстяка полисмен был, как будто, единственным в Лондоне. Немного поразмыслив, Кейт пошла за толпой, которая привела её к огромному рынку. И уж там Кейт наткнулась на нужного ей человека, который и указал ей дорогу.

Помня о скудости своих средств, Кейт решила, следуя указаниям полисмена, пешком найти нужный адрес. Она дважды заблудилась, пока вышла к какой-то площади. Наткнувшись на очередного полисмена, который словно поджидал её, она снова спросила дорогу. Оказывается, она была совсем недалеко. Попросив проводить её, чтобы не заблудиться снова, она сердечно поблагодарила полисмена, оказавшегося совсем молодым человеком, на вид не старше неё. Возможно, он был новичком на службе, и в Лондоне не успел ещё стать циником, но от благодарности Кейт он зарделся, как невинная девушка при виде статуи Давида Микеланджело. Неловко пробормотав, что его зовут Бобби, и он служит недалеко, молодой полисмен спешно удалился. Кейт некоторое время смотрела ему вслед. Затем оглядела место, где она находится. Тихая улочка с редкими прохожими – удивительное явление после шумной центральной части города. Аккуратный газон перед входом, зажатый камнем, чистая мостовая без следов лошадиного помёта, стёкла в плафонах газовых фонарей были чисты и вымыты до блеска, одинокие деревья и кусты были ровно подстрижены – всё это создавало впечатление респектабельности места. Кейт со вздохом оглядела свою скромную и запылённую одежду, и постучала деревянным молоточком, блестевшим от лака, по двери. Через минуту ей открыл слуга в чёрном безупречном костюме. Его взгляд скользнул сверху до низу по Кейт, и он уже хотел было без всяких слов закрыть перед ней дверь, но Кейт протянула руку вперёд и твёрдо сказала:

– Я бы хотела поговорить с миссис Элспет Ярдли. У меня есть письмо от мужа её сестры, Тома.

Выражение лица слуги не изменилось, но в глазах мелькнуло что-то вроде презрения. Так же, без слов, он повернулся и прошёл вперёд, в глубину узкого коридора. Кейт последовала за ним, захлопнув дверь.

Проведя её в маленькую неудобную комнату, он указал ей на потёртый стул и сказал обождать. Затем, так же, не меняя выражения лица, он удалился.

Комната показалась Кейт неухоженной и заброшенной, что резко контрастировало с тем, что было за стенами этого дома.

Ожидая хозяйку, Кейт достала из саквояжа неопрятное письмо Тома. Как тогда, в детстве, её отец тайком сунул ей в этот же саквояж письмо для её тёти, которое они потом вместе обнаружили, когда стали разбирать нехитрый скарб Кейт, так и сейчас Том незаметно сунул в её саквояж письмо для сестры своей жены. Хорошо Кейт понадобилось на одной из остановок дилижанса причесаться. В поисках щётки она открыла саквояж и увидела письмо на самом виду. Поскольку адресовано оно было не ей, она не решалась его прочитать. Но, в конце концов, это её будущее. А, наученная горьким опытом, она перестала доверять кому бы то ни было. И, хотя Том и был искренен, надо было знать, что именно он написал сестре жены о ней, Кейт. И надо же узнать, что за пансион держит эта дама.

Конец ознакомительного фрагмента.