Тверской Баскак. Том Третий (СИ) - Емельянов Дмитрий Анатолиевич D.Dominus

— Нет, нет! — Испуганно запричитал ордынец. — Не под тебя! Это Ярмага! Ярмага!

Дальше вновь пошел долгий труднопонимаемый лепет, из которого я вынес, что Берке был недоволен главным баскаком Русского улуса. Он говорил брату, что Ярмага ворует у него и того надо казнить. Но бек битигчи был поставлен ханом Гуюком, и Батый не решался его тронуть без веских доказательств. Для этого шехирбек Юсуф отправил двух человек во Владимир для сбора компромата на бек битигчи Ярмага.

Ордынец перестает говорить, и я глубоко задумываюсь.

«Связываться с Берке совсем не хочется, но если его люди пропадут в Твери, отвечать все равно придется. Это плохо, но и отпускать их со всем, что они тут нарыли, тоже нельзя».

Готового решения у меня пока нет, и я уже чувствую, что предстоит очередная бессонная ночь. Поднимаюсь и, кивнув на пленника, говорю Калиде.

— Развяжите бедолагу и оставьте здесь до утра. Завтра я решу, что с ними делать.

Часть 1

Глава 7

Полночи я промучился в тяжелых раздумьях, и только под утро меня неожиданно осенило.

«Чего я собственно маюсь. Решение же на поверхности! В Сарае ведь под кого копают, под меня что ли⁈ Нет! Под Ярмага они роют, вот пусть у него голова и болит!»

Решение созрело мгновенно, и не откладывая в долгий ящик, я поднялся с постели и запалил лампу. Сев к столу, я раскатал лист бумаги и взялся за перо.

Досточтимый Бек битигчи Ярмага…!

Рука ловко выводит сверху вниз странные монгольские буквы, которые я вижу всего второй раз в жизни, но при этом отлично понимаю то, что написано. Закончив, перечитываю текст и не могу удержаться от иронии.

«Да ты, Ваня, стал тут настоящим кляузником!»

Усмехнувшись и так же смеясь, оправдываю себя.

«А что делать⁈ Как говорили большевики, бытие определяет сознание!»

Пробегаю глазами еще раз написанный текст и удовлетворенно откладываю письмо. В лучших традициях казенного монгольского языка письмо повествует о том, что два подозрительных субъекта, кои вынюхивали сведения про бек битигчи Ярмага, были задержаны на рынке Твери. Поскольку выяснить, кто они такие и кем посланы, не удалось, то эти люди были отправлены во Владимир, к главному баскаку Русского улуса для окончательного разбирательства. В конце стояла полагающаяся к такому письму приписка, что я во всем и полностью полагаясь на мудрость и волю вышестоящего бек битигчи Ярмага.

То, что Ярмага сделает с людьми Берке, у меня нет ни малейшего сомнения. Он выжмет из них все, что они знают и… Не скажу точно, но живыми он их точно не отпустит, и это уже будут его, а не мои проблемы. Я сделал то, что должен был сделать законопослушный чиновник великого хана, ко мне никаких претензий быть не может. Пусть Берке разбирается с Ярмага, а пока они бодаются, я с радостью побуду в тени. Нынешний главный баскак, по понятным причинам, меня очень устраивает, и не хотелось, чтобы его сменили, но этот риск уже совсем другого порядка. Хотя и он невелик. Думаю, что без веских доказательств Батый не посмеет тронуть ставленника великого хана, уж во всяком случае пока Гуюк жив.

Напрягаю память и выуживаю из нее дату.

«Начав поход против Батыя в 1248 году, хан Гуюк внезапно скончался, так и не осуществив задуманного. Значит, у меня в запасе есть как минимум два года, прежде чем за Тверь возьмутся по серьезному, и это время надо потратить с пользой».

Решив проблему, я как-то враз успокоился, и меня сразу же заклонило в сон. Посмотрев в чернеющее окошко и решив, что пара часов в запасе у меня еще есть, я снова укладываюсь в постель.

Засыпаю мгновенно и просыпаюсь также резко, словно меня потрясла за плечо невидимая рука. Темнота за окном едва-едва начала светлеть, и я пробую еще полежать в надежде снова заснуть. Пара минут, и осознав тщетность своих попыток, я все же поднимаюсь.

— Ну что за напасть такая! — Ворча, шлепаю босыми ногами в ванную.

В своем времени я любил поспать, и без будильника проснуться рано утром для меня было нереально, а тут меня словно подменили. Бывало, еще даже не рассвело, а я уже без сна маюсь. Понимаю, это все нервы, ответственность и постоянная работа мозга. С этим ничего не поделаешь, но так иногда хочется просто и беззаботно, как и прежде, проспать до обеда.

В ванной комнате подхожу к медной раковине и открываю один кран, второй… И о чудо! Из соединяющего их носика потекла теплая вода. Такое чудо пока есть только в моем доме, уж больно хлопотно, трудоемко и дорого. Поставить на поток производство медной трубы пока не удается. Для этого в первую очередь не хватает избалованного комфортом покупателя. Те, у кого есть деньги, считают водопровод ненужным баловством, а те, у кого нет, ничего не считают… У них просто нет денег.

Если исключить сложность и трудоемкость производства труб, и дороговизну материала, то сама установка в общем-то проста до невозможности. Бак с водой на чердаке, еще один в котельной. В нижнем кипящая вода греет змеевик, соединенный линией медных труб с верхним. Наверх вода подается из колодца с помощью крыльчатки, работающей на велосипедном приводе. Паренек покрутил педали два раза в сутки, заполнил емкость на чердаке, а дальше уже работает закон сообщающихся сосудов. Все! Но пока общество еще не созрело… Или не разбогатело настолько.

Умываюсь, чищу зубы, и это тоже пока только моя «барская прихоть», а убедить народ в необходимости сей полезной процедуры пока не удается.

Возвращаюсь обратно в спальню, а на столе уже стоит тарелка с яичницей и кружка горячего сбитня. Слуга подсуетился, за что ему честь и хвала.

Подхожу, делаю глоток и чувствую пряный бодрящий вкус. Этот ароматный отвар меда и сухих трав уже стал для меня не просто привычкой, а насущной необходимостью.

Причмокнув от удовольствия, в очередной раз искренне недоумеваю.

«Как мы могли отказаться от этого волшебного напитка в пользу какого-то чая⁈»

Позавтракав, прохожу в кабинет. Здесь меня уже ждет не так давно назначенный секретарем Прошка Вдовий сын.

Ко мне в секретари этого Прошку занесла протекция его матери и моей бывшей пассии. Я с ней давно уже расстался, но отказать в просьбе взять старшенького на службу не смог. Тем более, что паренек действительно толковый. Закончил воскресную школу отца Геронтия с похвальной оценкой, чего строгий учитель позволяет себе крайне редко. Ему бы в училище прямая дорога, у меня там для таких толковых стипендия выделена, но у него братьев и сестер полна горница, и всех кормить надо. Вот его мать и упросила меня. Возьми мол к себе, он у меня умненький, пригодится. Я подумал и согласился. А почему и нет, мне давно помощник был нужен, а то зашиваюсь совсем.

И вот уже третий месяц, как Прохор служит у меня. Парень, действительно, оказался неплохой. Работящий, да и схватывает все на лету.

Сажусь в кресло и окидываю взглядом стоящего с открытой папкой в руках юношу.

— Ну что там у нас сегодня⁈

Тот почтительно склоняет голову и с готовностью начинает перечислять.

— Отчеты со всех торговых рядов за вчерашний день у вас на столе слева. Справа, как вы приказывали, доклады от старшин мануфактур о состоянии дел на сегодня.

Заглянув в свою папку, он выудил оттуда еще один желтоватый лист бумаги и положил передо мной.

— А это список лиц, просящих у вас встречи.

С тоской осматриваю пачки бумаг на своем столе, затем взгляд падает на лист только положенный Прошкой, и глаз невольно цепляется за фамилию ближнего княжего боярина.

«Интересно, чего ж это Фрол Игнатич от меня хочет⁈»

Раздумывая об этом, откидываюсь на спинку кресла и, прежде чем взяться за бумаги, говорю Прохору.

— Боярин Малой придет, проводи ко мне немедленно.

Тот тут же бодро рапортует.

— Так он уже здесь, в приемной дожидается!

«Во как! — Я уже серьезно озадачиваюсь. — Это что ж такое случилось, что ближник князев с ранья самого уже в приемной у меня трется⁈»

Награждаю Прошку гневным взглядом, мол чего ж ты раньше молчал, и взмахиваю рукой.