Счастливый Петербург. Точные адреса прекрасных мгновений - Роман Сергеевич Всеволодов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 9
Малый Оперный театр — Леонид Утесов
Для тех, кто жил в советское время, имя Леонида Утесова звучит особенно. Стоит только его произнести — и без всяких музыкальных проигрывателей в голове сам собой зазвучит неповторимый голос, польются сочные, спелые, солнечные песни… Даже в не самых веселых песнях Утесова все равно можно услышать игривый плеск одесского моря.
Именно в Одессе родился знаменитый певец. Там был выгнан из училища за то, что вместе с товарищами устроил «темную» не кому-нибудь, а собственному преподавателю. В Одессе еще подростком выступал как ловкий гимнаст на арене бродячего цирка. В том же городе впервые вышел и на подмостки театральной сцены.
«Что же удивляться, что я люблю музыку, ведь я родился не где-нибудь, я родился в Одессе», — говорил впоследствии Леонид Утесов.
«Он пропагандирует неутомимую и простодушную любовь к жизни, веселье, доброту, лукавство человека легкой души, охваченного жаждой веселости и познания», — так написал о Леониде Утесове Исаак Бабель, тоже родившийся в Одессе. Эти слова стали бы предисловием к книге Леонида Утесова, если бы не неожиданный арест писателя.
«Знаете ли вы, что такое Одесса?! — восклицал Леонид Утесов. — Нет, вы не знаете, что такое Одесса! Много есть на свете городов, но такого больше нет. Посмотрите на Одессу с моря. Рай! Посмотрите с берега! То же самое. Да что говорить! Когда одесситы хотят сказать, что кому-то хорошо живется, они говорят: „Он живет, как бог в Одессе“».
Но одни из самых счастливых мгновений жизни Леониду Утесову довелось испытать не в родной Одессе, а в Ленинграде, где он к тому времени играл в театре.
Трудно не удивиться разнообразию талантов, которыми в молодые годы блистал будущий знаменитый певец: он ловко ходил по трапеции, искусно жонглировал, веселил публику в роли артистичного клоуна, снимался в кино, писал книги, играл на скрипке, пел веселые куплеты, с блеском читал рассказы своих современников, писателей-сатириков… (Одним из авторов, с рассказами которого выступал Утесов, был Михаил Зощенко. После того как писатель попал в опалу, многие бывшие «друзья», увидев его случайно, спешили перейти на другую сторону улицы, чтобы не навлечь на себя неприятности. Лучше сделать вид, что незнакомы. А Утесов не только не переходил на другую сторону улицы, он приехал к тоскующему Зощенко прямо домой, чтобы попытаться как-то утешить и поддержать его.)
Одной из вершин артистической карьеры Утесова стал спектакль, в котором за время шестичасового действа он превращался из пламенного революционера Федора Раскольникова в трагического царя Менелая. Процесс превращения успевал вместить в себя и соло на гитаре, и игру на скрипке, и танцы с балериной, и упражнения на трапеции.
Но, несмотря на успех у публики, Утесов чувствовал, что ему тесно в том или ином жанре, что он, выходя на сцену, проживает чью-то чужую жизнь. Бурные аплодисменты не спасали от ощущения того, что он еще не нашел то, что станет ему по-настоящему дорого и важно. Но во время поездки в Париж он наконец-то осознал для себя, чем бы ему хотелось заниматься всю жизнь.
Музыкальное представление нью-йоркского коллектива Теда Льюиса, в котором музыканты, исполнявшие джазовые композиции, выступали еще и как актеры, очаровало Утесова. Солнечная музыка, которая становится настоящим театральным представлением…
И Утесов решил, вернувшись в Ленинград, организовать собственный джаз-оркестр. Именно такой воздушной музыки, считал он, не хватает советскому слушателю.
Конечно, собрать в советском Ленинграде джазовый оркестр, который бы играл вдохновенно и слаженно, оказывается, нелегко, но энтузиазм Леонида Утесова преодолел любые трудности.
И вот настал день первого выступления. Оно проходило на сцене Малого Оперного театра. Театр, открытый еще в первой половине XIX века, связан с именами знаменитых архитекторов Брюллова и Росси. Первоначально, как и в наши дни, он носил название Михайловский — в честь брата императора Николая Первого.
Императорская семья не раз бывала в театре в качестве радушных зрителей. А в советское время на сцене уже Малого Оперного театра состоялись премьеры творений Дмитрия Шостаковича и Сергея Прокофьева. Словом, место для эксперимента Леонида Утесова было выбрано внушительное.
Сам он был очень взволнован: предстоящее выступление могло дать начало новой жизни, послужить переломным этапом, ведь Утесов все неуютнее чувствовал себя в роли простого актера. Тогда он как раз играл в Театре сатиры в пьесе Василия Шкваркина «Шулер». Героя пьесы, Всеволода Безвекова, честного, порядочного человека, попавшего однажды в казино, по ошибке принимают за шулера. В разбитых чувствах, на грани полного отчаяния, он едет к отцу, в захолустный Твердовск. Компания отпетых жуликов радушно принимает его и хочет использовать ловкость опытного шулера в своих корыстных интересах. Однако приходит телеграмма, сообщающая, что невинный бедняга был оклеветан. Новые друзья-жулики поражены. Как это так?!
— Да, я честный человек, — признается Безвеков, словно в каком-то преступлении.
— Ты себя сейчас компрометируешь, — говорит ему собственный отец.
— Кричали «великий шулер», «аферист», — разочарованно вздыхает один из проходимцев, — а он просто «честная сволочь».
Пьеса, не лишенная юмора и оригинальности ряда комических ситуаций, была густо замешана на советском быте и идеологически выдержана. Утесову хотелось вырваться из этих рамок «дозволенного искусства», глотнуть воздуха свободы, сделать то, на что никто до него не решался.
Премьера состоялась восьмого марта. К тому времени этот день уже стал традиционным женским праздником. И Леонид Утесов решил объявить предстоящее представление подарком женщинам. Это задало особое праздничное настроение.
Леонид Утесов все еще не мог справиться с охватившим его волнением. Сколько раз он уже выходил на сцену! Но сегодня — особый случай. Одно дело — когда играешь роль вымышленного персонажа в чужой пьесе, и совсем другое — когда сам создаешь, сотворяешь целый мир на сцене…
День, в который так сильно волновался Леонид Утесов, стал для него одним из самых счастливейших в жизни. «Все, что произошло после первого номера, было столь неожиданно и ошеломляюще, что сейчас, когда я вспоминаю об этом, мне кажется, что это был один из самых радостных и значительных дней моей жизни», — писал он много лет спустя.
Даже через годы он отчетливо помнил, что произошло в тот необыкновенный день.
«Когда мы закончили, плотная ткань тишины зала словно с треском прорвалась, и сила звуковой волны была так велика, что меня отбросило назад. Несколько секунд, ничего не понимая, я растерянно смотрел в зал.
