Эдемский Маг 2 (СИ) - Игорь Швейц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, Акбек, ты знаешь что я на тебя рассчитываю. Вся самая сложная работа всегда достаётся тебе, ведь ты — самый умелый и преданный маг в моём окружении. Тебя не подкупить, тебя не переманить, тебя не убить — ты во всём превосходишь подавляющее большинство слабаков… Эх, когда-то я так был похож на тебя, — старик уже было ударился в воспоминания, однако лысый разведчик не дал и единого шанса этому случится.
— Потому то я и рядом с вами. Между нами есть нечто схожее, такое незримое и едва мерцающее в этом знойном воздухе… Нас свела вместе судьба, это определённо так, — Акбек улыбнулся своими казавшимися суровыми глазами, глядя на то, как даже Авиад позволил себе бросить небрежный смешок.
— Акбек, твоя правда. Нас действительно свела судьба и свела не просто так. Мы здесь ради одной и той же цели. Мы здесь ради перемен и ради будущего. И вся наша совместная работа рано или поздно принесёт свои плоды. Я не сомневаюсь в этом, — закончил старик.
— И я ни разу не сомневаюсь. Победа всегда была за правдой и силами добра, и сейчас мы совершенно точно одержим верх и докажем, что победа может быть только на нашей стороне, — кулаки злостно столкнулись в воздухе, словно бы показывая решимость Акбека.
— Конечно докажем, конечно докажем. Иди отдыхай, а поутру будь готов отправляться в путь. Божественный План не ждёт! — старик невесомо шелестнул одеждами, закидывая ногу за ногу.
— Спокойной ночи, — пожелал Акбек, успокаиваясь после высокопарных речей.
— Спокойной ночи, — позитивным голосом ответил старик, наблюдая за удаляющейся фигурой, важнее которой мог быть только сам Авиад.
Позитив наполнил уставшее дедовское тело, заставив то блаженно откинуться на скрипучую спинку да по-глупому улыбнуться, закрывая глаза и вслушиваясь в мерный шум, доносившийся со стройки новой магической башни Флотлер.
— Как же хорошо быть вокруг преданных тебе людей. Особенно зная, что они будут с тобой до конца и позволят выйти из этой мировой игры полноправным победителем! — приговаривал старик, не слыша, как лёгкие робкие шажки проследовали к его удобному крепко слаженному стулу.
— Господин архимаг, — обратился подошедший работяга и Авиад приоткрыл один глаз, давая знак, что очень внимательно слушает. — Прошу, дайте нам передохнуть хоть одну ночь. Непосильная и тяжёлая работа и так была ускорена во много раз, а наши строители уже начинают сдавать позиции. Кто-то уже трупом валяется на жаркой земле… Ну смилуйтесь же, прошу Вас! — уставший шатающийся тощий работяга грохнулся к старым ногам архимага, а тот вновь прикрыл глаза, расплывшись в улыбке, так сильно оголяющей морщины на его древнем лице.
— Так уж и быть. Отоспитесь малость, даю добро, — строитель прослезился, поцеловал подол одежд старика, брякнул ненужное «спасибо» и пустился к своим коллегам, вприпрыжку, словно кенгуру. Старик был слишком радостен и сегодня позволял каждому всё что угодно. Не время злиться, не время переживать, не время запрещать!
Замечательная ночь дарила замечательное настроение, и Авиад вдыхал этот воздух, чувствуя, как его мечта становится всё более реальной и всё более воплощаемой. Она уже буквально чувствовалась кончиками его пальцев и никакие Демиурги не успевали взять ситуацию под свой контроль.
***
Тяжёлое сопение и рычание шумно вырывались из-под огроменного капюшона. Доспехи бряцали, а молнии по-прежнему перебегали с одного пальца на другой. Погода не менялась, не менялось и таинственное путешествие фигуры сквозь жару и толстые слои песка.
На сей раз преследователь ступил на дорогу, аккуратно обложенную гладко вытесанным камнем, дорогу, что петляла по пескам, невольно приглашая заглянуть в крупную пустынную деревеньку.
Преследователь знал, что именно этой дорогой пойдёт маг из Эдема, что он вернётся сюда, что он непременно посетит это место. Потому его ноги ступали своей тяжёлой поступью всё ближе к центру деревни и первым её бревенчатым домам.
Деревня казалось до безумия пустой и безжизненной. Мёртвой, тёмной и абсолютно нелюдимой. Ни души, ни следа, ни признаков жизни.
— Кхр… Ррр… Кххр… — порыкивала бодро идущая фигура, озираясь по сторонам и будто бы ища хоть какие-то ориентиры.
Дома проносились по бокам, пыльные и старые, одинокие и покинутые, с черепичными крышами и с обвалившимися вовнутрь потолками, дряхлые от сырости и вполне себе добротно выкрашенные, яркие и нарядные.
Редкие магазины изредка виднелись в дали, однако входы в них были недвижимыми и словно бы мёртвыми, уже ненужными и оттого ужасно грустными. Дороги пустовали, пустовала и главная артерия деревни, её незыблемый круглый центр, по которому обожали гулять все в этом ранее таком людном и живом месте. Все почитали то толстое дерево с многочисленными объявлениями о пропажах самых разных людей, все обожали удобные низенькие деревянные скамеечки и кусты, тут и там растущие по кругу, яркие и восхитительно пахнущие кустики, манящие своими спелыми ягодами и соблазнительными ароматами молодых распустившихся бутонов.
Фигура прошла сквозь центральную часть деревни и побрела дальше, уже и не надеясь в этом мёртвом месте встретить хоть одного здорового, бодрого и живого человека. И молнии на его ладони ускорили свой ход, словно разом пришедшие в неистовство на пару с бешенством.
Глава 5
На подступах к деревне не было слышно ни единого звука, ни единого шороха, ни единого живого голоса. Саркис навострил уши, пристально вгляделся, но ничего кроме тишины и пустоты так и не заметил.
— Померли все что ли? Где люди? — равнодушно отвесил эдемский маг, не останавливаясь ни на секунду.
Саркис приближался к центру деревни неспеша, но уверенно продвигаясь всё вглубь и вглубь небольшого населённого пункта, кажущегося сейчас покинутым и совершенно одиноким.
Вот маг заметил то самое толстое центральное древо, на стволе которого словно птицы, бьющие размашистыми крыльями, трепетали те самые объявления о потерях людей. Множество листовок, края которых ветер драл и драл, как сидорову козу. Саркис их отчётливо запомнил, а кое-где даже запомнил и лица.
— Придётся заглядывать в дома, — обречённо решил эдемский маг. Его ботинки громко стучали о выложенную красивым камнем аккуратно петляющую дорожку, его тело медленно огибало покинутый круглый центр деревни, пустой и давящий этой тишиной. Осталась только природа, листья да каменная дорога. Больше не осталось ничего. Ни звука, ни шелеста, ни человека.
Дорога далее шла куда-то вдаль, к небольшим улочкам и опрятным домишкам. Именно этим путём Саркис и пошёл, на всякий случай озираясь по сторонам
