Литературная Газета 6332 ( № 28 2011) - Литературка Литературная Газета

Прекрасно изданная книга к 125-летию со дня рождения классика татарской литературы Габдуллы Тукая (1886–1913). В пять месяцев лишившись матери, а в три года – отца, будущий поэт сполна испытал боль сиротства. И дан Тукаю был только короткий лермонтовский срок – двадцать семь лет.

Но сказать он успел многое. Главное. То, что навсегда осталось золотыми, духовно выстраданными строками не только в татарской, но и в мировой литературе. Поэт нашёл свою семью – весь татарский народ, любящий и почитающий своего гения.

В двуязычной книге (на татарском и русском) – достойные переводчики. Как классики – Анна Ахматова, Мария Петровых, Семён Липкин, Владимир Державин, Вероника Тушнова, Рувим Моран, – так и современные поэты из России и Татарстана: Лилия Газизова, Наиль Ишмухаметов, Сергей Гловюк, Елена Исаева, Виктор Широков, Анна Бессмертная и др.

Статья опубликована :

№30 (6332) (2011-07-27) 2

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

«Я знал: удар судьбы меня не обойдёт!»

Литература

«Я знал: удар судьбы меня не обойдёт!»

ПОИСКИ И НАХОДКИ

Всеволод ЧУБУКОВ

Сообщить бабушке Елизавете Алексеевне о гибели внука никто не решался. Лишь в конце августа она получила скорбное извещение о том, что «он просто умер».

Бабушка с последней просьбой обратилась к Государю Императору и вымолила разрешение перевезти Мишеньку в Тарханы. В 1842 году, 21 января, «Государь… изъявил высочайшее соизволение на перевоз из Пятигорска тела внука её Михаила Лермонтова в принадлежащее ей село Тарханы, для погребения в фамильном кладбище… с тем, чтобы помянутое тело закупорено было в свинцовом и засмолённом гробе, с соблюдением всех предосторожностей, употребляемых на сей предмет».

Обоз снарядили дядька поэта Андрей Иванович Соколов, на попечении которого он был с двухлетнего возраста, и камердинер Лермонтова Иван Абрамович Соколов, неотлучно находившийся при нём на протяжении всей его жизни. Им помогал конюх Иван Николаевич Вертюков, находившийся вместе с Михаилом Юрьевичем в последний приезд в Пятигорск.

Через месяц прибыли на кладбище, где в помощь им «было придано несколько солдат», принявших на себя основную работу по экс­гумации останков поэта. «Марта 22 дня 1842 г. … вынули они гроб из земли, открыли крышку, взглянули на Михаила Юрьевича: лежит он целёхонький, только потемнел как-то. Закрыли крышку, поставили гроб в железный (свинцовый. [?] В.Ч.) ящик, запаяли». В присутствии друзей, знакомых и Шан-Гиреев был совершён молебен, с Евграфом Чаловым (перевозил тело поэта в дом В.И. Чилаева) съездили на место дуэли и отправились в обратный путь.

В тот же день квартальный надзиратель доносил начальству: «По вырытии из могилы при бытности медика, засмолении деревянного гроба и запаянии в свинцовый сдано… для доставления куда следует и выпроводил таковое за окрестности города благополучно».

В пасхальную неделю, 21 апреля, скорбный кортеж под всеобщий плач и стенания местного крестьянства прибыл в Тарханы. Крепостные, занимавшиеся перевозкой гроба, Андрей и Иван Соколовы и Иван Вертюков, рассказали бабушке, «что-де… Михайло Юрьевич весь целый, только почернел дюже…». Она тут же кликнула кузнеца. Тот пришёл с зубилом и молотком. Ударил по гробу несколько раз, «но ящик оказался крепким». И Елизавета Алексеевна, едва сдерживая слёзы, махнула рукой: «Всё! Хватит! Не надо вскрывать». Через два дня прах поэта предали земле в выстроенной бабушкой часовне-усыпальнице, где покоились его дед и мать.

Вскоре после эксгумации гроба с телом М. Ю. Лермонтова по Пятигорску пронёсся слух, что надгробный камень с надписью «Михаилъ», лежавший рядом с пустой могилой, кто-то хотел похитить. Тогда «он был сброшен в разрытую могилу, несколько дней стоял в ней торчком, где после и засыпан… часть его ещё долго торчала из-под земли». Немногие старожилы могли узнать «это место по небольшому углублению в земле». Позже могилу забыли, и она была утеряна.

Есть и другая версия, что камень тот мог быть «использован при кладке фундамента кладбищенской церкви». Строили её с 1847 года в течение десяти лет в непосредственной близости с первоначальным местом захоронения поэта. Церковь просуществовала до 1895 года.

В 1901 году отмечалось 60-летие со дня гибели Лермонтова. Из старожилов, знавших это печальное место, в живых уже никого не осталось. Других сведений не было. Назначенная комиссия по определению местоположения первоначального погребения Михаила Юрьевича указала на свободное место [?] рядом со склепом родственника и друга поэта Акима Павловича Шан-Гирея и его близких.

В 1903 году здесь установили памятник-обелиск. Уже с тех времён знали, что он установлен не там, где надо бы.

Многие исследователи-лермонтоведы, в том числе П.К. Мартьянов, К.П. Белевич, П.А. Висковатый (Висковатов), С.И. Недумов, П.Е. Селегей и другие, не желая соглашаться с утратой первой могилы поэта, в разные годы предприняли ряд попыток для её отыскания, однако положительного результата не достигли.

В очередной свой приезд в Пятигорск кроме обычных измерительных принадлежностей (компас, 50-метровая рулетка, планшет…) я захватил с собой навигационный прибор спутниковой связи Eagle explorer системы GPS – всемирной системы определения координат. С его помощью легко определяются расстояния от начала движения до пункта его окончания, высота над уровнем моря, точные координаты любого выбранного места. Решил предпринять ещё одну попытку поиска этого места.

Старое пятигорское кладбище, расположенное на западном склоне Машука, как и все окрестные горы, представляет собой покатую, каменистую, сложенную из известковых пород поверхность, покрытую высоким бурьяном, мелким кустарником и редколесьем. Оно неровное, в большей степени холмогорое, за исключением двух-трёх относительно небольших горизонтальных площадок. По кочкам да холмам исходил его во всех направлениях.

И могу утверждать, что из ныне сохранившихся захоронений самым старым, а точнее [?] первым является могила «генерал-майора, командира Нижегородского драгунского полка, командующего войсками Кавказской линии и Черномории Карла Фёдоровича фон Сталя, скончавшегося 24 августа 1824 года». На боковой поверхности надгробного камня надписи читаются чётко. На высшей точке этого участка кладбища и установлен памятник-обелиск великому поэту, а рядом – могила И.Е. Дядьковского, профессора Московского университета и Медицинской хирургической академии, пользовавшегося репутацией лучшего практического врача, приехавшего в Пятигорск на отдых и скоропостижно скончавшегося здесь 23 июля 1841 года, то есть восемью днями позже Лермонтова.

Эти три памятника находятся справа от дорожки на краю уступа, довольно круто обрывающегося слева. Где-то здесь справа и впереди сохранились остатки фундамента кладбищенской церкви. С беглого взгляда они угадываются нечётко. Полагаю, их можно отыскать в районе обелиска и за ним, когда дорожка начинает уходить вниз.

Иустин Евдокимович был отставным статским советником, по обвинению в атеизме как представитель естественно-научного материализма из университета уволен. Он оказался близок к литературным кругам (В.Г. Белинский, Д.В. Веневитинов, Н.В. Станкевич, А.В. Кольцов, М.А. Бакунин). Проводил лечение Н.В. Гоголя и других писателей, возможно, Лермонтова и его бабушки. Перед отъездом Дядьковского на Кавказ она передала ему для внука «гостинца и письма».

В благодарность поэт пригласил Дядьковского «послушать свои стихи на одном из вечеров в доме у Верзилиных», после чего отвёз домой. Лермонтов произвёл на доктора «огромное впечатление». На следующий день Дядьковский заметил: «Что за человек! Экой умница, а стихи его – музыка, но тоскующая». Гибель поэта воспринял как свою личную трагедию, «она его потрясла». Под впечатлением от случившегося принял слишком большую дозу лекарств. Через восемь дней, во время процедуры в Николаевских ваннах, скончался.

К историку и этнографу В.В. Пассеку, члену кружка Герцена–Огарёва, некий Н. Молчанов, свидетель встреч Лермонтова с Дядьковским, в письме от 27 июля 1841 года писал о поэте: «Человек молодой, бойкий, умом остёр» – и о Дядьковском: «Бывают чудеса, хороший и чистый был человек, но причаститься отказался… Несколько человек проводили и схоронили его немного поодаль от Лермонтова, влево…»

Обратим внимание на последние слова. А теперь посмотрим на план-схему сегодняшнего расположения могил на старом пятигорском кладбище. Захоронение Дядьковского находится не «влево», а справа, в семи метрах от памятника-обелиска. Если «немного поодаль… влево…», то могила поэта должна находиться значительно восточнее. Но насколько? Решить эту задачу поможет карандашный рисунок А.И. Арнольди, выполненный им в 1841 году, и акварель того же года.