Я научила женщин говорить - Анна Ахматова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стихами «Одной надеждой меньше стало, / Одною песней больше будет» Ахматова подписала книгу «Вечер», подаренную Анрепу 13 февраля 1916 г., перед его отъездом в Англию.
Молитва
Дай мне горькие годы недуга,Задыханья, бессонницу, жар,Отыми и ребенка, и друга,И таинственный песенный дар —Так молюсь за Твоей литургиейПосле стольких томительных дней,Чтобы туча над темной РоссиейСтала облаком в славе лучей.
1915. Духов день.Петербург. Троицкий мост«Между «гражданственными» стихами Ахматовой времен революции и войны нет психологической разницы, хотя промежуток составляет почти тридцать лет. «Молитву», например, если отвлечься от даты написания, легко связать с любым моментом новой русской истории, и безошибочный выбор названия доказывает чуткость поэта и то, что его работа историей в чем-то облегчена. История берет на себя столь много, что поэты бегут пророческих строк, предпочитая простое описание чувств и фактов».
Иосиф Бродский. «Скорбная муза» (пер. с англ. А. Колотова)«И, восхищаясь стихами Ахматовой, и прежде всего, может быть, стихами из книги «Белая стая», такими, как «Всё мне видится Павловск холмистый...» или «Перед весной бывают дни такие...», несравненными не только по предметной и психологической точности, но, и это главное, по безошибочно найденному, безукоризненно искреннему тону, признаемся, что иногда она оступалась, голос срывался, вдруг звучала фальшивая нота.
...Отыми и ребенка, и друга,И таинственный песенный дар...
Можно ли не то что сказать, можно ли помыслить такое? И ради чего? «Чтобы туча над темной Россией / Стала облаком в славе лучей». «Облако в славе лучей» – что бы это значило? В 1915 году, по-видимому, это победа над кайзеровской Германией,– стихотворение впервые опубликовано в сборнике «Война в русской поэзии» (1915). Есть в этой молитве что-то бесчеловечное. И тут понимаешь правоту Толстого с его стремлением положить некий предел женскому (и мужскому) своеволию.
Возможно, Лев Николаевич, не Толстой, конечно, а ее собственный сын, ей этого и не мог простить.
Необдуманное, тем более опрометчивое поэтическое слово опасно. Недаром поэт боялся, “Чтоб персты, падшие на струны, / Не пробудили вновь перуны, / B которых спит судьба моя”».
Александр Кушнер. «Анна Андреевна и Анна Аркадьевна».«Буду тихо на погосте...»
Буду тихо на погостеПод доской дубовой спать,Будешь, милый, к маме в гостиВ воскресенье прибегать —Через речку и по горке,Так что взрослым не догнать,Издалека, мальчик зоркий,Будешь крест мой узнавать.Знаю, милый, можешь малоОбо мне припоминать:Не бранила, не ласкала,Не водила причащать.
Май 1915Петербург«Перед весной бывают дни такие...»
Н. Г. Чулковой
Перед весной бывают дни такие:Под плотным снегом отдыхает луг,Шумят деревья весело-сухие,И теплый ветер нежен и упруг.И легкости своей дивится тело,И дома своего не узнаешь,А песню ту, что прежде надоела,Как новую, с волнением поешь.
Лето 1915Слепнево«Я не знаю, ты жив или умер...»
Я не знаю, ты жив или умер, —На земле тебя можно искатьИли только в вечерней думеПо усопшем светло горевать.
Все тебе: и молитва дневная,И бессонницы млеющий жар,И стихов моих белая стая,И очей моих синий пожар.
Мне никто сокровенней не был,Так меня никто не томил,Даже тот, кто на муку предал,Даже тот, кто ласкал и забыл.
Июль 1915Слепнево«Не хулил меня, не славил...»
Не хулил меня, не славил,Как друзья и как враги.Только душу мне оставилИ сказал: побереги.
И одно меня тревожит:Если он теперь умрет,Ведь ко мне Архангел БожийЗа душой его придет.
Как тогда ее я спрячу,Как от Бога утаю?Та, что так поет и плачет,Быть должна в Его раю.
12 июля 1915Слепнево«Нам свежесть слов и чувства простоту...»
Нам свежесть слов и чувства простотуТерять не то ль, что живописцу – зреньеИли актеру – голос и движенье,А женщине прекрасной – красоту?
Но не пытайся для себя хранитьТебе дарованное небесами:Осуждены – и это знаем сами —Мы расточать, а не копить.
Иди один и исцеляй слепых,Чтобы узнать в тяжелый час сомненьяУчеников злорадное глумленьеИ равнодушие толпы.
23 июня 1915Слепнево«Ведь где-то есть простая жизнь и свет...»
Ведь где-то есть простая жизнь и свет,Прозрачный, теплый и веселый...Там с девушкой через забор соседПод вечер говорит, и слышат только пчелыНежнейшую из всех бесед.
А мы живем торжественно и трудноИ чтим обряды наших горьких встреч,Когда с налету ветер безрассудныйЧуть начатую обрывает речь.
Но ни на что не променяем пышныйГранитный город славы и беды,Широких рек сияющие льды,Бессолнечные, мрачные садыИ голос Музы еле слышный.
23 июня 1915Слепнево«Для первого периода характерна предметность, слово, не перестроенное метафорой, но резко преображенное контекстом. Вещь в стихе остается вещью, конкретностью, но получает обобщенный, расширенный смысл. В поэзии Ахматовой это – своеобразное преломление великих открытий позднего Пушкина.
Но ни на что не променяем пышныйГранитный город славы и беды,Широких рек сияющие льды,Бессолнечные, мрачные садыИ голос Музы еле слышный.
Об этом стихотворении хорошо говорил когда-то Григорий Александрович Гуковский:
– В стихах о Петербурге всегда упоминалась река – Нева. А вот Ахматова увидела в Петербурге реки, дельту. И написала: «Широких рек сияющие льды...»
Это стихотворение 1915 года. В поздних стихах Ахматовой господствуют переносные значения, слово в них становится подчеркнуто символическим. Для некоторых старых читателей Ахматовой (для меня в том числе), чей вкус воспитывался на ее первых книгах, книги эти остались особенно близкими. В них им впервые раскрылось неповторимое ахматовское видение мира с его всеобъемлющей точностью – предметной, психологической, даже точностью отвлеченных понятий».
Лидия Гинзбург. «Ахматова. Несколько страниц воспоминаний»«Зачем притворяешься ты...»
Зачем притворяешься тыТо ветром, то камнем, то птицей?Зачем улыбаешься тыМне с неба внезапной зарницей?
Не мучь меня больше, не тронь!Пусти меня к вещим заботам...Шатается пьяный огоньПо высохшим серым болотам.
И Муза в дырявом платкеПротяжно поет и уныло.В жестокой и юной тоскеЕе чудотворная сила.
Июль 1915Слепнево«Господь немилостив к жнецам и садоводам...»
Господь немилостив к жнецам и садоводам.Звеня, косые падают дождиИ, прежде небо отражавшим, водамПестрят широкие плащи.
В подводном царстве и луга, и нивы,А струи вольные поют, поют,На взбухших ветках лопаются сливы,И травы легшие гниют.
И сквозь густую водяную сеткуЯ вижу милое твое лицо,Притихший парк, китайскую беседкуИ дома круглое крыльцо.
Осень 1915Царское Село«Все мне видится Павловск холмистый...»
Н. В. Н.
Все мне видится Павловск холмистый,Круглый луг, неживая вода,Самый томный и самый тенистый,Ведь его не забыть никогда.
Как в ворота чугунные въедешь,Тронет тело блаженная дрожь,Не живешь, а ликуешь и бредишьИль совсем по-иному живешь.
Поздней осенью свежий и колкийБродит ветер, безлюдию рад.В белом инее черные елкиНа подтаявшем снеге стоят.
И, исполненный жгучего бреда,Милый голос как песня звучит,И на медном плече КифаредаКрасногрудая птичка сидит.
Осень 1915Царское Село«Как люблю, как любила глядеть я...»
Как люблю, как любила глядеть яНа закованные берега,На балконы, куда столетьяНе ступала ничья нога.И воистину ты – столицаДля безумных и светлых нас;Но когда над Невою длитсяТот особенный, чистый часИ проносится ветер майскийМимо всех надводных колонн,Ты – как грешник, видящий райскийПеред смертью сладчайший сон...
1916Майский снег
