Штурмовик Империи - Алексей Любушкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После марша кони устали, а в Растенбурге, который был уже совсем близко, могли быть подразделения противника, поэтому мы остановились в небольшом селе на ночевку, чтобы на следующий день совершить еще один марш-бросок до Бишофсбурга.
На следующий день разведчики нашли немецкую армию, которая двигалась в сторону Бишофсбурга. Шестой корпус генерала Благовещенского, как и Самсонов, еще не знают, кто идет к ним в гости. В сам город наши передовые конные части входили уже в темноте, избежав встречи с семнадцатым корпусом. Нас с генералом Гурко без проблем пропустили в штаб, но самым большим подарком было то, что нас здесь ждал сам Самсонов. Василий Иосифович не стал заходить со мной к Самсонову, а остался с генералом Благовещенским обсуждать текущую обстановку.
— Ваше императорское высочество, рад вас приветствовать. Генерал Ренненкампф передал через шифрограмму о своем особом посланнике, но я никак не думал, что в этой роли выступите вы. Зачем разводить тайны и пересекать огромное расстояние, привлекая для этого конную дивизию? — сходу задал вопрос Самсонов.
Александр Васильевич Самсонов типичный царский генерал с шикарной бородой времен Александра III. В военной карьере добился всего сам без высоких покровителей. Участник Русско-турецкой и Русско-японской войны он не понимал, что в этот раз война будет идти другими масштабами.
Кто-то считает Самсонова талантливым военачальником, да и в Русско-японской войне он себя хорошо проявил, но с командованием большим соединением не справился. Потеря управления войсками и дальнейший полный разгром прямо говорят об этом. Еще и командующий фронтом Жилинский гнал войска вперед, обвиняя командарма в трусости. Разозленный Самсонов отыгрывался на своих подчиненных, не давая войскам отдыхать, при этом еще больше растягивая фронт и логистику.
— Срочные донесения. Германская восьмая армия полностью отошла от первой армии Ренненкампфа и сконцентрировала все силы против вас. Остановите продвижение войск. В ближайший день или два шестому корпусу будет противостоять в два раза больше сил противника под руководством талантливого полководца. Восьмая армия, в отличие от вас, полностью завершила мобилизационный план.
Первая и вторая армии не были до конца отмобилизованы и не достигли штатной численности военного времени. Также это означало некомплект боевого снаряжения. Немцы, наоборот, успели завершить собственную мобилизацию. Если бы Николай Николаевич Романов не гнал обе армии вперед, возможно, и мы успели…
— Перед нам нет противников, — нахмурился Самсонов. — Полчаса назад была связь со штабом фронта. У нас есть воздушная разведка и агенты в стане противника. Перед нами нет никого! Это какая-то плохая шутка.
— Звоните Жилинскому и скажите, что великий князь Дмитрий Павлович Романов шутить изволит. Вы понимаете, что ваши подразделения будут уничтожены по одиночке, а вы даже помочь не сможете?
Самое смешное, что он, похоже, реально задумался о переговорах со Ставкой. Все разговоры по радио ведутся без шифрования, а радиоперехват немцы быстро освоили.
— Вы не смеете разговаривать со мной в таком тоне!
— В таком случае объясните, зачем вы так упорно гоните себя в германскую ловушку? Противник слушает все ваши разговоры с Жилинским и Ставкой. Вы обречены, если не измените диспозицию своих войск.
— Потому что у меня такой приказ! В армии выполняют приказы, а не занимаются самодеятельностью. Думаете, я не понимаю, что нам надо остановиться? — побагровел Самсонов. — Мне каждый день приказывают идти вперед и только вперед!
Если у меня не выйдет переубедить Самсонова, в ближайшем будущем на Северо-Западном фронте ничего хорошего нас не ждет. Бездарное наступление помогло лишь французам. Лишив Западный фронт ста двадцати тысяч немецких штыков в старой истории и неизвестно, сколько в новой. Благодаря моему вмешательству, потери под Гумбинненом у противника были в несколько раз больше и уже сейчас могут изменить ход истории. Неясно только в чью сторону.
— Я отменяю приказ Жилинского!
Голос звучал как-то неестественно тихо. Неожиданно разболелась голова, а стоящий напротив меня Самсонов мотнул головой, как будто получил хук справа.
— Что вы только что сказали? — с трудом сохранил равновесие генерал и сел в кресло.
Сила убеждения далеко не гипноз или мысленный приказ. Просто человек начинает доверять мне, как самому близкому другу. Пока не поймет, что лучше избавиться от такого друга.
— Полностью поддерживаю ваше решение уменьшить фронт и идти на соединение с первой армией. Вы также только что мне сказали о необходимости проведения проверки в отношении Жилинского в связи с действиями в интересах врага.
Скорее всего, в интересах Франции, но большой роли это не играет. В любом случае, кто платит, тот и заказывает музыку.
— Да? Очень странно. Действия генерала Жилинского можно расценить как незнание текущей обстановки и расположения войск противника. Как вы считаете, Дмитрий Павлович, что в данный момент лучше всего сделать? Принять бой или отступить?
Невыносимо болит голова и жутко хочется пить, а сердце готово прямо сейчас выпрыгнуть из груди. Попытка внушения скептически настроенному ко мне генералу не прошла без последствий, и симптомы были похожи на запоздалое предупреждение.
Глава 8
— С вами все в порядке? — с беспокойством в голосе спросил генерал Самсонов. — Сейчас попрошу дежурного принести воды или может хотите чаю?
Похоже, вид у меня не очень. Да и чувствую я себя как будто вагон разгружал в одиночку.
— Спасибо, но мне уже лучше. Александр Васильевич, необходимо отдать приказ на прекращение наступления всех корпусов второй армии и дальнейшего отхода для создания устойчивого фронта. Сейчас основная задача собрать все пальцы в кулак и готовиться к обороне. Что касается шестого корпуса… У вас есть свободные резервы?
— Буквально перед самым наступлением у меня забрали второй армейский корпус, который непонятно чем занимается. Как в таких условиях воевать, когда на меня постоянно давят из штаба фронта и Ставки? У меня живые люди, а не механизмы!
Выговорившись, Самсонов резко успокоился и взял себя в руки.
— Кроме прибывшей с вами первой кавалерийской дивизии Гурко, рядом расположена четвертая кавалерийская дивизия под руководством Толпыго Антона Александровича. У вас есть готовый план действий?
— Одной кавалерией против германских корпусов много не навоюешь, но есть и хороший момент. Противник не догадывается о том, что мы знаем его планы. Если вы продолжите вести себя естественно, то мы сможем существенно потрепать войска противника и сохранить управление над второй армией. Телеграфируйте на левый фланг и центр, пусть отходят на соединение друг с другом. Расстояние между корпусами должно позволить прийти на помощь и перекинуть телефонную линию. Как у вас со связью?
Пауль фон Гинденбург талантлив, а при поддержке немецкой разведки и собственного населения, которое прекрасно знает эту местность, может сосредотачивать свои силы в одном месте против разрозненных сил второго корпуса. Говорить об этом Жилинскому бессмысленно. Планы русской армии сразу оказываются на столе германского Генерального штаба. Шпионы, отсутствие шифрования и какой-либо проверки высших офицеров на профпригодность приводят к катастрофе. Нам остается ответить германцам только лучшим управлением собственными войсками и действиями в тылу противника.
— Есть телефонная станция на двадцать пять аппаратов и несколько десятков километров кабеля. Надо будет позже уточнить у начальника штаба. Чем вы займетесь, Дмитрий Павлович? Вернетесь к Ренненкамфу? — посмотрел на часы генерал.
Еще один марш первая кавдвизия не выдержит, а стоять у Самсонова над душой не самый лучший выбор. Человек он импульсивный и на фоне прессинга высшего руководства неизвестно, как поведет себя. В то же время, правый фланг до прибытия первой армии ненадежен, как и левый фланг. Вскоре немцы подтянут тяжелую артиллерию, и начнется сущий ад для войск генерала Артамонова.
— Пока ждем развития обстановки. Для вас, Александр Васильевич, настало время связи со своими подчиненными. Пока еще не поздно, что-либо изменить.
Словно услышав мои мысли, постучали в дверь, и в кабинет Самсонова вошел его адъютант.
— Разрешите? Ваше Высокопревосходительство, вас вызывают из штаба фронта…
По доносящемуся через двери громкому голосу, накрученного мною Самсонова, трудно было не заметить, как его все достало.
