Том 27. Статьи, речи, приветствия 1933-1936 - Максим Горький

Затем я думаю, что кое-что вы могли бы дать и о некоторых наших литературных достижениях. Таких, например, как книга Шухова «Ненависть». О ней следует рассказать. Интересная книга. Или книга Шолохова, вероятно, вам всем известная, — и о ней напечатать толковую рецензию. Собрать целый ряд таких книг и объяснить, почему они интересны, почему их надо знать.

— В чём может и должна выразиться помощь газет Политотделов литературному движению в колхозах, выдвижению молодых литературных талантов из среды колхозников и колхозниц?

— Во всём том, что вы сумеете сделать. Я иначе не понимаю этот вопрос. Если вы в газетах дадите тот материал, о котором сейчас говорил С.Б.Урицкий, то этим и привлечёте внимание людей, предрасположенных к литературной работе. Вам придётся из местных сил, из комсомольцев, из молодёжи подобрать себе сотрудников, — вероятно, сначала технических. Там есть селькоры, их надо взять в работу. Но вообще работа с начинающими писать должна руководиться из центра, Оргкомитетом Союза писателей, что и будет сделано.

— Можно ли через писательские организации, через Оргкомитет ССП практиковать выезды писателей в МТС, в колхозы, с тем, в частности, чтобы писатели активно сотрудничали в газетах Политотделов?

— Оргкомитет Союза советских писателей как раз на днях должен постановить о необходимости выезда известных наших литераторов в колхозы, главным образом в МТС. Товарищей, которые работают в МТС, товарищей из Политотделов, а равно и вас Оргкомитет также предполагает использовать. Было бы очень хорошо, если бы сами политотдельцы вели дневники. Это и вам — вашим газетам — на пользу, да и истории богатый даст материал.

— Нельзя ли через газеты Политотделов организовать при журнале «Наши достижения» или при Оргкомитете ССП литературную консультацию для начинающих Литераторов — колхозников и колхозниц?

— Оргкомитет Союза писателей займётся этим делом. Один из существенных вопросов и задач его работы — создать такое бюро, которое занялось бы, так сказать, реформировало бы всю работу с начинающими писателями, собрало бы её под одно руководство, придав этому руководству более активный и более широкий характер.

— Как отношусь я к инициативе некоторых Политотделов МТС, организовавших в ряде колхозов запись в красную книгу «История колхозных полей» наиболее ярких фактов борьбы за большевистские колхозы и зажиточную жизнь?

— Нельзя не похвалить, нельзя не восторгаться, не гордиться тем, что делает пролетариат, тем, что делает партия, тем, что делает наша молодёжь.

— Выдвигать вперёд личность — не поведёт ли это к воспитанию «героев»-индивидуалистов?

— Мы заинтересованы в том, чтобы создать яркую социалистическую индивидуальность, а отнюдь не индивидуалиста, который думает о себе, который себя только и видит. Это уже было, и это вредно.

— В чём должно выразиться участие газет Политотделов в подготовке ко всесоюзному съезду советских писателей?

— Думаю, что участие, которое могут принять газеты Политотделов, — это привлечь внимание к съезду писателей. Первый всесоюзный съезд писателей наших — явление глубочайшей важности. Оно важно не только для нас, но и для пролетариата всей Европы. Это — экзамен литературы, её отчёт перед страной.

Рассказать об этом вашим читателям не мешает. Говорить о значении съезда — это значит говорить о том, какое влияние пролетариат нашей страны имеет сейчас в Европе, во всём мире. Вот что это значит.

— Какой «наказ» могу я дать новому отряду партийной печати, призванному партией быть первейшим помощником Политотделов МТС в их борьбе за большевистские колхозы?

— Товарищи, тут речь может идти не о наказе, а о пожелании. Что же я могу вам пожелать? Вы все тут люди искренние, люди, прекрасно понимающие значение того труда, за который берётесь. То, что, собственно, вы будете делать, недавно мне было рассказано одним товарищем.

На каком-то из крупнейших наших заводов он видел такую картину: перед одной из мощных машин стоит крестьянин в лапотках, с котомкой за плечами, с посошком, а молодой человек, лет восемнадцати, объясняет ему, что должна и будет делать эта нами построенная машина.

Вот этому крестьянину — на Украине, на Дону, на Кубани, на Средней, на Нижней Волге, в Сибири — приходится учиться у некоего молодого человека. Итак, вы сами понимаете, какая лежит на молодом человеке ответственность.

Сознание этой ответственности, сознание вашего назначения — быть проводниками самой великой истины, которой так гениально, так мощно служили Маркс, Энгельс, Владимир Ильич Ленин, а теперь служит Сталин, — это сознание должно вдохновлять вас. Этой неоспоримой, непоколебимой истине и вы служите, и вам надо её ввести в мир крестьянства. Нелёгкая работа, товарищи, но и великая честь выполнить её! Прекрасная работа!

Мне остаётся только пожелать вам бодрости, неустанной силы в этом деле, того пафоса, с которым ваши товарищи, ваши братья строят гигантские фабрики, соединяют каналами моря, делают вообще чудеса, совершенно изменяя лицо своей страны.

Вы являетесь учителями не только в своей стране, но и во всём мире. И при всех тех недостатках, которые вы сами сознаёте, при том, что многим из вас, вероятно, не хватает знаний, всё-таки вы являетесь учителями пролетариата всего мира. Это — факт! Недостаток знаний вы пополните, с возрастом будете всё крепче, я в этом уверен.

Работа воспитает вас ещё более сильными, умными и здоровыми в духовном отношении людьми.

Большое дело вас ждёт! И очень жаль, что я не могу пойти с вами, опоздал! (Смех.) Желаю вам, товарищи, бодрости духа. Не забывайте, кто вы есть. А вы — работники на весь мир пролетариата. Это должно дать вам сознание вашей мощности, вашей силы и ответственности, которая на вас лежит. Вот так, товарищи, и — за дело! (Аплодисменты. Овация.)

[Речь на слёте ударников Беломорстроя]

Замечательно дружное ваше приветствие, товарищи, позволяет мне думать, что вам приятно меня видеть. (Аплодисменты.) Вам приятно, а я счастлив тем, что вижу вас. Счастлив и потрясён.

Всё, что тут было вами сказано, всё, что я о вас знаю, — я с 1928 года присматриваюсь к тому, как переплавляет людей ГПУ, — всё это не может не волновать, не может не радовать, потому что видишь, как из года в год и те, кто воспитывает, становятся всё более мощными, и те, кого воспитывают, становятся всё более способными на великие дела.

Прекрасное дело сделано вами, огромнейшее дело.

Встарину разбойники и купцы, которые тоже более или менее грабители и разбойники, часто повторяли такое двустишие из одной былины:

В молодости много бито-граблено,Под старость надобно душа спасать.

«Спасали душу» разбойники и купцы тем, что давали вклады на монастыри, строили церкви, дарили им колокола, иногда — гораздо реже — строили больницы.

Вами, ударники Беломорско-Балтийского водного пути, тоже в прошлом было «бито-граблено», — было, конечно, что греха таить! Но не так уж много. Любой капиталист Европы и Америки грабит больше, чем все вы, вместе взятые. Я не обижаюсь на вас за то, что вам не удалось быть капиталистами. Вы, конечно, понимаете, что не обижаюсь? Я счастлив тем, что вы стали героями труда.

Что дали вы своим трудом стране Советских Республик, построив Беломорско-Балтийский канал?

Канал этот будет иметь огромное экономическое значение в деле роста нашей материальной культуры, в деле обогащения страны.

Во-вторых, он усилит обороноспособность нашей страны.

В-третьих, переработав себя в труде на этом канале, вы дали стране тысячи квалифицированных работников, которые будут продолжать свой огромный труд на таких же больших стройках: на Москва — Волгоканале, на БАМе, на Каспийско-Азовском канале, Камышинской плотине и т. д.

Это — много! Это — большой дар. Этого никто нигде не делал в такой краткий срок так хорошо, и это нигде не может быть сделано, кроме как у нас.

Затем: из массы квалифицированных рабочих, которые будут и дальше учиться работать, вероятно, вырастут инженеры, мастера, изобретатели и т. д.

И ещё одно большое дело сделали вы, — о нём тут говорили товарищи литераторы. Вы подняли настроение сотни литераторов, которые были на канале и видели вашу работу. Вы вдвинули их в этот поток живой работы, приблизили их к трудовому процессу, воочию показали им и себя и то, что вами сделано.

Я думаю, что многие из тех товарищей литераторов, которые колебались в тумане непонимания или не имели желания понять происходящее в нашей стране, после знакомства с каналом, после знакомства с вами, после тех речей, которые здесь вами были сказаны, — поразительно искренних речей! — писатели тоже что-то приобретут, и это приобретение ярко отразится в литературе. Хорошо было бы, если б литература наша стала в уровень с теми особыми, гигантскими событиями, которые создаёт коллективный труд, руководимый такими действительно «инженерами перековки душ», как тут метко было сказано.