Объект закрытого доступа - Фридрих Незнанский

— Ну… — она пожала плечами. — разными делами.

Копылов чуть склонил голову набок и тонко усмехнулся:

— Наверно, бегаешь по дискотекам со своим парнем?

— Иногда.

Копылов хмыкнул:

— Хороший хоть парень-то?

Анна кивнула:

— Да, очень!

— Славно, славно. А этот твой очень хороший парень не будет ревновать, если мы с тобой как-нибудь поужинаем вместе?

Девушка зарделась.

— В рамках корпоративного мероприятия? — лукаво спросила она.

— В рамках коллегиального общения, — так же лукаво ответил Копылов.

Анна смущенно повела плечами:

— Не знаю, Эраст Абдурахманович. Вообще-то он у меня очень ревнивый. Однажды даже побил преподавателя философии, который вздумал ко мне приставать.

— Да ну? Преподавателя философии? — Копылов издал смешок и хлопнул себя ладонью по колену. — Вот это да! Бесстрашный поступок. Лет двадцать назад за это могли и посадить.

— Лет двадцать назад он ходил в детский садик, — ответила Анна. — И закон об уголовной ответственности на него не распространялся.

— Да, ты права. — Копылов соскользнул со стола. — Ладно, поболтаем потом. А сейчас извини, у меня много дел.

Как только дверь за боссом закрылась, Анна сняла трубку телефона и набрала номер.

— Алло, — тихо сказала она, прикрыв трубку ладонью. — Извините, что оборвала разговор на полуслове. Так во сколько вы хотите встретиться?.. Да… Да, конечно, смогу. Если задержусь, я вам позвоню по мобильному… Договорились, до встречи.

Она положила трубку, посмотрела в зеркальце и весело подмигнула своему отражению.

На встречу Анна пришла первой. Это кафе она знала давно — здесь подавали вкусные круассаны и превосходный турецкий кофе. Анна сама предложила его для регулярных встреч с посредником. Таким образом ей удалось совместить приятное с полезным.

Здесь, попивая кофе и ожидая посредника, она часто думала о себе и своей жизни. Правильно ли она поступает? Оправдана ли ее необычная работа с моральной стороны? Вопросы, вопросы, вопросы…

В банке у Копылова Анна работала почти месяц. За это время она успела втереться к нему в доверие, однако не настолько, чтобы он разрешал ей работать с секретной документацией. Чаще всего Анна имела дело с пустяками, хотя Копылов неизменно приговаривал:

— Ты поосторожнее с этими бумагами. Если их кто-нибудь увидит, я буду очень недоволен!

В ответ на это Анна всякий раз обиженно отвечала:

— Эраст Абдурахманович, я ведь не маленькая. И прекрасно знаю, что такое корпоративные секреты.

— Смотри, — предостерегающе говорил ей Копылов и, удовлетворенный, возвращался к себе в кабинет.

Он бы сильно удивился, если бы узнал, что смазливая девочка Анна, подающая ему кофе и печатающая его приказы, является штатным сотрудником Управления по расследованию экономических преступлений. Управлению стоило немалых трудов внедрить ее в «Омегу», и всякий раз при встрече посредник напоминал Анне об осторожности.

Сегодня ей предстояло встретиться не с обычным своим коллегой, а с «большой шишкой» (так за глаза Анна называла всех представителей руководства Управления, да и вообще всех сотрудников, принадлежащих к старшему офицерскому составу). Вячеслав Иванович Грязнов, ее сегодняшний конфидент, был генерал-майором и работал заместителем начальника главка собственной безопасности МВД.

Анна посмотрела на часы и подумала: «Самое время ему появиться». И тут же увидела его — пожилого, рыжего, коренастого и широкоплечего. Грязнов оглядел зал, прищурился на Анну и, ни секунды не раздумывая, двинулся к ее столику.

— Анна? — спросил он, подойдя.

— Да.

— Грязнов, — представился он и улыбнулся: — Здравствуйте, Анна.

— Здравствуйте, товарищ генерал-майор.

— Ты еще честь мне отдай, — усмехнулся он, усаживаясь. — Вячеслав Иванович я, понятно?

— Да.

Он взял в руки меню и пробежал его взглядом. Потом глянул на чашку кофе и круассаны и сказал:

— Ты, я вижу, времени зря не теряешь.

— Не теряю, товарищ гене… То есть Вячеслав Иванович.

— Что посоветуешь взять?

— Смотря что вы любите. Вам нравится вареная сгущенка?

Грязнов кивнул:

— Допустим.

— Тогда возьмите пирожное «чайка». Бисквит, пропитанный масляным кремом и вареной сгущенкой. Если не понравится, я сама съем.

— Что, действительно вкусно?

— Пальчики оближете, товарищ ге… То есть Вячеслав Иванович.

— Так закажи себе.

Анна вздохнула:

— Не могу, я на диете. Вот только если вы не захотите, тогда уж придется мне.

— Какая жертвенность! Ты настоящий друг. — Вячеслав Иванович иронично прищурился. — А как же круассаны? Они у тебя что, из морковки сделаны?

— Увы, — вздохнула Анна, — круассаны — моя самая сильная любовь. Все равно я не смогу от них отказаться, а раз так, значит, они — допустимое зло.

— Логично, — согласился Грязнов.

Вячеслав Иванович подозвал официантку и сделал заказ. Через пару минут на столе появилась чашка кофе и тарелочка с пирожным.

Грязнов отпил из чашки и улыбнулся:

— Неплохой кофе!

— Не то слово, — кивнула в ответ Анна, — лучший в Москве!

— Ну это ты загнула.

— Правда, правда. Я тысячу кофеен обошла, и лучшего нигде не пила.

Грязнов попробовал пирожное, зажмурился и замычал от удовольствия, запил пирожное горячим кофе и сказал:

— Извини, Анна, но диету тебе сегодня нарушить не удастся.

— Да я и не рассчитывала, — пожала плечами девушка.

Она достала из сумочки сигареты и, чиркнув зажигалкой, закурила. Вячеслав Иванович посмотрел на пачку и задумчиво проговорил:

— Сигареты «Лаки страйк», черный кофе. Не крепковато ли для такого юного создания?

Анна фыркнула:

— Скажете тоже — юного. Да я почти старуха. Через месяц мне исполняется двадцать четыре.

— Да ты что! — округлил глаза Грязнов. — А выглядишь на двадцать два. Н-да, серьезный возраст. Самое время задуматься о вечном.

— И не говорите, товарищ ге… Вячеслав Иванович. Старость — не радость, и кому, как не нам с вами, это понимать. — Анна щелчком сбила с сигареты пепел и, нахмурив бровки, сказала: — Давайте перейдем к делу.

— Давай, — согласился Грязнов.

— С чего начинать?

— С главного. Расскажи мне о своем «объекте».

Анна задумчиво проговорила:

— Вячеслав Иванович, я в «Омеге» недавно. Важную документацию мне пока не доверяют. Все, на что я могу рассчитывать, — это мои уши и глаза. А ничего криминального я пока не видела. Да и вообще, Копылов отнюдь не самый главный человек в банке.

— Вот как? А кто же главный?

— Если верить глазам и ушам, то самый главный человек в «Омеге» — начальник службы экономической безопасности банка Руслан Гатиев. Он фактический совладелец банка. Именно он распоряжается деньгами — кому и сколько выдать. А Копылов лишь выполняет его приказы.

— Интересно, — протянул Грязнов.

Анна тряхнула белокурой головкой:

— Да нет, не очень. Бурных разборок у них не происходит. Изредка Гатиев приходит в кабинет к Копылову, но чаще, я думаю, наоборот. И вообще, этот Гатиев, похоже, на редкость опасный тип.

— Гм… — Вячеслав Иванович задумался. — Значит, Руслан Гатиев. Что ж, думаю, этим человеком стоит заняться вплотную. Кстати, у тебя остывает кофе. Допей, а потом перейдешь к подробному рассказу…

Турецкому Вячеслав Иванович позвонил час спустя:

— Алло, Саня. Я только что получил информацию о Гатиеве. Начальник службы экономической безопасности банка Руслан Шамильевич Гатиев. 1968 года рождения. Уроженец Урус-Мартана. Бывший чеченский милиционер.

— Так. Дальше.

— А дальше интереснее. Пару лет назад он уже обвинялся в хищении более трех миллионов долларов из средств вкладчиков, размещавших депозиты в «Омеге». Но дело было закрыто за недостаточностью улик. Забавный тип, правда?

— Обхохочешься. А если серьезно, то человек с такой биографией вполне может быть связан с террористами из «Русской бригады».

— И я о том же. Я уже взял его в разработку, но одними моими агентами тут не обойдешься. Буду звонить Сергееву, пора задействовать его хваленые кадры.

— Давай.

2

В баре кинотеатра было почти так же многолюдно и почти так же темно, как и в кинозале пятнадцать минут назад. Играла тихая, ненавязчивая музыка, стулья, правда, были жестковаты, но Светлана Анатольевна Быстрова была рада и таким. Сидеть рядом с Сергеем Степановичем было намного приятнее, чем стоять.

Дело в том, что Сергей Степанович — человек, наверняка приятный в других отношениях, был ниже ее ростом, и это сильно смущало Светлану Анатольевну. Когда они пробирались между ровными рядами кресел к выходу, ей казалось, что на них пялится весь кинозал.