Потерять и обрести - Сандра Паретти

Брусья подвесного моста прогрохотали под колесами. С королевского герба на средней башне взлетела, хлопая крыльями, птица и взвилась в небо. После небольшой порции воздуха и свободы их приняли следующие ворота. И когда они наконец попали через главные ворота в самое сердце Тауэра и неожиданно вновь показались небо и солнце, Каролину не покидал внутренний озноб.

Карета свернула влево. Ее взору предстали газоны, за ними деревья, в дымке танцующих световых бликов и прозрачной зелени проступил небольшой каменный дом. Коляска остановилась.

Каролина вышла из экипажа. К ней подошел лысый мужчина в темно-синей униформе и с повязанным поверх фартуком до щиколоток. В одной руке он держал продавленную жестяную миску, пальцами другой щелкал, подзывая воронов, с взъерошенными перьями подпрыгивавших вокруг него. Их подрезанные крылья касались газона. Фосдайк, в чьи обязанности входил уход за воронами, бросил короткий взгляд на Каролину и вытряхнул содержимое миски на обрамленный травой квадрат из каменных плит. Вороны, следовавшие за ним с хриплым нетерпеливым карканьем, тут же налетели и принялись рвать огромными клювами красную массу. Кровь брызнула на черные перья, покрыла их когти и клювы и постепенно окрасила весь камень. Каролина отвернулась. Она вдруг представила себе, что это плаха, на которой воронье делит остатки трупа…

От нетерпения у Каролины земля горела под ногами. Она не пробыла в Тауэре и пяти минут, а ей казалось, что прошла Целая вечность.

– Где герцог? – спросила она.

– Герцог? – Человек, ухаживающий за воронами, посмотрел на Каролину взглядом, который говорил, что он будет весьма болезненно реагировать, если кто-нибудь осмелится насмехаться над чересчур мирной жизнью в Тауэре, словно этим будет задета его собственная честь.

– Да, герцог фон Беломер, – подтвердила Каролина.

– Сожалею, мадам. Герцога у нас нет.

Итак, карусель из надежд и обманов вновь закрутилась. Голос мужчины неестественно громко звучал в ее ушах. Она содрогнулась от безрассудности надежды, приведшей ее сюда. Ее смелость была не чем иным, как легкомыслием. Наконец она спросила:

– Может, он все-таки здесь, но под другим именем. Могло быть и так…

– Пару дней назад у нас появился новенький в Кровавой башне, – неуверенно произнес служитель. – Еду мы приносим ему из таверны «Золотая цепь». А сегодня он еще заказал себе учителя фехтования.

– Это на него похоже.

– Остальные наши гости находятся здесь уже давно, а новичок только этот господин. Его зовут Мортемер, Мортемер! Значит, он все-таки был здесь! Она, всегда так быстро на все реагировавшая, словно онемела.

– Это он!

Каролина с мольбой посмотрела на человека, ухаживавшего за воронами. Теперь все зависело от него. Его черты хранили невозмутимость.

– Буду рад, если это тот, кого вы ищете, мадам. Я отведу вас наверх.

Винтовая лестница, по которой служитель вел Каролину, казалась бесконечной.

Словно в ходу, вырытом в темной пещере, они ввинчивались все выше и выше. Через глубокие люки в стенах падал свет; он казался не отблеском дня, а словно просачивался сквозь камни.

Они добрались до прохода высотой в человеческий рост и свернули направо. С другого конца коридора доносилось тихое позвякивание.

– Уроки фехтования в Тауэре, – неодобрительно покачал головой ее провожатый, открывая тяжелую железную дверь.

Они вошли в устланное и увешанное коврами помещение, освещенное лишь узкой полоской света, падавшего сквозь щель в красной парчовой портьере в арочной перемычке, которая вела в основной зал.

– Доложить о вас?

Каролина рукой удержала служителя.

– Нет. Я хочу сначала удостовериться, что это действительно герцог.

Она подошла к портьере и заглянула в Щель. В центре большого зала сошлись в поединке двое фехтующих мужчин. На обоих были кожаные безрукавки и обтягивающие шелковые панталоны; лица были скрыты за зарешеченными масками. Герцог дрался лицом к ней. Корпус его оставался неподвижным, как изваяние, в то время как рука молниеносно орудовала шпагой. Его противник отчаянно защищался. С торжествующими возгласами герцог наступал на него. На мгновение оба неподвижно застыли. Потом сорвали с голов маски.

Его вид вызвал в Каролине волну чувств, от которых у нее перехватило дыхание. Она будто забыла, сколь совершенной была гармония этих черт и этого тела, и теперь не могла оторваться от их созерцания. Она отошла от портьеры. Служитель в ожидании стоял за ее спиной. Она кивнула ему.

– Это герцог. Докладывать обо мне не надо.

Впервые на лице мужчины промелькнуло подобие улыбки.

– Я рад за мадам.

Каролина прислушалась к удаляющимся шагам, тихому позвякиванию связки ключей. Она стояла с громко бьющимся сердцем. Слышала смех герцога. Она была у цели – и вдруг испугалась момента, когда предстанет перед ним. Такого она еще никогда не испытывала: страха перед свиданием. Она представляла себе, что найдет несчастного пленника, а обнаружила мужчину, который смеялся и убивал время уроками фехтования. Она рисовала в воображении, как глубоко он должен переживать этот арест, особенно в глазах тех, кто называл себя его друзьями, как должно было оскорбить его гордость, его чувствительное самолюбие обвинение, предъявленное ему. Она прислушивалась к его смеху и испытывала страх перед ним. Страх, что и при встрече с ней он сохранит самообладание, а у нее не будет ничего, кроме слез. Она была готова убежать из боязни, что ей не хватит сил пережить этот миг. Закрыв глаза, Каролина попыталась собраться и побороть волнение.

Когда она вновь открыла глаза, ее взгляд упал на шпагу, лежавшую на столе рядом с защитной маской. В неожиданном порыве Каролина надела ее, словно пытаясь таким образом спрятать свои чувства. Приблизились шаги. Один голос произнес:

– Не знаю, почему вы все еще берете Уроки фехтования… Когда я работаю с вами, то всегда испытываю ощущение, что это вы мой учитель, а я ваш ученик. До завтра?

– До завтра, – ответил знакомый голос. Портьера с шуршанием раздвинулась и вновь сомкнулась. Учитель фехтования замер и испуганно уставился на невесть откуда взявшуюся женщину. Не давая ему сказать ни слова, она, со шпагой в руке, проскочила мимо и шагнула за портьеру.

С опущенной шпагой Каролина подошла к герцогу.

– Вы возьмете еще одного ученика, герцог?

Он повернул к ней голову. Даже намека на удивление не отразилось на его лице. Лишь едва заметную улыбку различила Каролина. Она забыла о том, что это спокойствие было его манерой маскировки, за которой он прятал свою истинную сущность. Она забыла и о том, что одной из тайн ее любви было то, что она одна знала настоящее лицо этого мужчины. Все в ней восстало против того, что в это мгновение, от которого она ждала так много, он не мог предстать перед ней в своем истинном обличье, любящим и страстным. Неужели это была ее судьба: в этой любви, единственной любви ее жизни, пережить все муки страсти, цель которой каждый раз улетучивалась, когда до нее было рукой подать?