Спецназовские байки - Алексей Суконкин

— Группа газы! — командует групник.

Холодную резиновую маску на распаренное лицо. Мороз жжет только в первое мгновение, потом просто перестаешь обращать на это внимание — не пропустить бы мишени. А все остальное — мелочи.

Ныряет в «дымоход». Бегу по ходам «дымохода», натыкаясь на стены, вытягиваю вперед руки, но все равно не угадаешь, что впереди. Пока не наступишь. Время. Время.

Выскочил на чистый воздух. Но команды "отбой газы" нет. Запотевают стекла, и видеть могу только через совсем маленькие не запотевшие дыры. Хоть противогаз и специальной «незапотевающей» конструкции, но все равно это ничего не меняет. А попробуй только цель пропустить! Наконец-то:

— Отбой газы! Ранены радист и минеры!

"Раненых" на себя и дальше. Бегом. Тяжело тащить, когда сам устал. Но надо. Это закон. Закон разведки. Живые должны тащить на себе не совсем живых и совсем не живых. Железный закон разведки таков: возвращаются либо все, либо никто. Тащить своих во что бы то ни стало! Тащить не только потому, что так требует устав в обязанностях разведчика, но и потому, что это напрямую влияет на внутреннюю обстановку в разведывательной группе. Если оставит группа своего товарища в тылу врага — что тогда люди думать будут. Бойцы начнут в тайне сомневаться — а вдруг и меня так же оставят? Вдруг бросят? Тут же и недоверие появится, и чувство локтя в группе исчезнет. А это уже не группа. Это уже просто толпа, вооруженная спецоружием, но не способная выполнить поставленную боевую задачу. И превратится такая группа в пыль. В ничто. И как следствие этого — неминуемо погибнет. Так что, тащите пацаны своих товарищей. Тащите, что есть сил. Тащите, пока живы сами, пока бьется ваше сердце, пока дышите! Разведка своих не оставляет! Возвращаются либо все, либо никто!

А из горла крик непроизвольный. Это от перенапряжения. От злости.

Под ногами хлопает взрывпакет. Отброшенный взрывом снег на лице тает. Бежишь и дышишь, как конь загнанный. И товарищ тяжелый на спине…

Мысль в голове: вот такая война и есть — усталость и злость… злость и усталость. Заполняются этими двумя чувствами все клеточки человеческого организма. Все остальное — жалость, любовь, сострадание — уходит, вытесняется, как не нужное. Не нужное там, где убивают и погибают…

— Алехин! Не отставай!

Бегу из последних сил. Втройне тяжело бежать с «раненым» на спине. Периферийное зрение уже окрашено в красный цвет — признак тяжелой перегрузки. И силы совсем не исходе. А потом, после армии, все удивлялся — чего же так спину ломит, когда спать ложишься? А вот от таких забегов и ломит…

Но скоро финиш. Быстрее! Еще быстрее!

И вот последний этап — рукопашный бой. Появились фигуры в белых маскхалатах. Накинулись на группу уставшую. Замелькало все, закрутилось. Да где там… разве может предельно уставший человек вести бой, требующий максимального напряжения всех физических и моральных сил? Моральные еще есть, а вот физических уж нет. Успеваю прикладом попасть кому-то в рыло, тут же подбивают ноги, прижимают мордой в снег. Скрутили. Дали по почкам, чтоб сильно не брыкался.

Полковник Орлов нажимает кнопку секундомера:

— Молодцы! Лучшее время!

Генерал стоит совсем рядом. Улыбается.

Мы победили…

*****

РАКЕТЧИКИ

На полигон приехали с утра. Это даже было как-то необычно — в ППД на полигон мы попадали исключительно своими собственными ножками, а тут на машинах. В кузове. Красота.

Стоял теплый сибирский апрель. Солнце уже пригревало так, что расстегнутый бушлат казался сейчас не признаком «дедушковости», а острой необходимостью. Было приятно осознавать, что зима наконец-то закончилась, и скоро будет лето. Корежило только от осознания того, что собрались мы на полигоне совсем не для детских забав, и что через несколько дней, по решению командования, нам предстояло ехать в командировку в одну маленькую горную республику.

Перед отправкой в командировку нашу роту укомплектовали почти до штатов военного времени, только уменьшили количество групп специального назначения до трех и дополнительно развернули автомобильное отделение. Кроме этого была еще группа связи и отделение обеспечения.

Много человек к нам пришло из разведбата мотострелецкой дивизии, на территории которой базировалась рота, с десяток пришло с разных учебных центров, так же с десяток бойцов пришло к нам из других частей специальной разведки округа. В итоге численность роты увеличилась только срочниками до 64 человек, да плюс к этой ораве еще с десяток офицеров и прапорщиков. Да четверо контрактников.

Двое бойчин пришли к нам из учебного центра противотанковой артиллерии, и имели они специальность "оператор ПТРК". Или по-другому: наводчики противотанковых ракетных комплексов. На мой тупой вопрос, заданный командиру группы, зачем спецназу такая специальность, я получил ответ в виде вопроса: "а как ты собираешься уничтожать пусковую установку ядерной ракеты, если охрана не подпускает разведгруппу даже на километр"?

Я почесал репу. Действительно. А то меня все как-то гложила мысль: и как это спецназ в тылу врага будет долбить вражеские ракеты, взрывать склады и армейские базы? Зачем подползать к объекту со взрывчаткой, ежели можно издалека запустить противотанковую ракету, и дело с концом. Дури у ракеты много — она броню танка пробивает, а уж небронированному объекту нанесет такое поражение, что не очухаешься…

Так вот, поехали мы на полигон на машинах потому, что с нашей ротой в этих самых машинах поехало несколько больших деревянных ящиков, в которых находился противотанковый ракетный комплекс и четыре ракеты к нему.

Я бы не удивился, если бы ротный приказал эти ящики тащить на полигон на наших спецназовских спинах, но по каким-то причинам мы все же поехали на грузовиках.

В крупных спецназовских формированиях типа бригада есть специальные отдельные роты тяжелого вооружения (а сейчас в 22-й бригаде и целый отряд), которые имеют на вооружении разного рода "тяжелое вооружение", как то: переносные зенитно-ракетные комплексы, противотанковые ракеты, огнеметы, одноствольные «Грады», и еще массу такого оружия, о существовании которого нормальный человек даже не догадывается. В отдельных же ротах специального назначения "тяжелое вооружение" было представлено слабо, но оно все равно было.

К примеру, группа спецназа ГРУ, вооруженная противотанковым и несколькими переносными зенитно-ракетными комплексами, в нужное время запросто может закрыть любой аэропорт гражданской, или аэродром боевой авиации. А еще есть такие приборы, которые вместе с зенитно-ракетным комплексом устанавливаются в районе аэродрома и включаются спустя некоторое время, за которое группа спецназа уже далеко уйдет. А потом в автоматическом режиме этот комплекс будет сбивать по заложенной в него программе взлетающие самолеты и вертолеты. Например, каждый шестой. Или первый, пятый, шестой, десятый. Или в любой другой последовательности.

А можно жахнуть противотанковой ракетой (где-нибудь в Европе, или Штатах) по железнодорожному составу, например, с хлором… вот весело будет!

Ну, это так, лирика. В Чечне спецназ ПТУРами в горах расстреливал даже одиночных боевиков, а некоторые бестолочи из 21-й Софринской бригады внутренних войск этими дорогостоящими ракетами били по неподвижным огневым точкам при штурме Грозного в 2000 году (тогда как там можно было с успехом применять обыкновенные реактивные гранаты РПГ-18 или РПГ-22, а еще лучше огнемет РПО-А), и попусту расстреляли более двухсот «Конкурсов». Но это все будет позже…

А сейчас мы выгружались на одном из сибирских полигонов. У каждого была своя задача, но посмотреть на пуски ракет желающих собралось много.

Наши ракетчики с важным видом начали устанавливать станину ракетного комплекса на огневом рубеже. Ротный и все остальные офицеры крутились вокруг них, а ракетчики по ходу пьесы всем желающим рассказывали, как управляются ракеты, как они летят, какое поражение могут нанести "объекту поражения". Показали ту самую штуку, двигая которой, изменяешь курс полета ракеты — называется, кажется, кнюппель.

Потом из ящика достали ракету в зеленом контейнере, и установили на штатное место. Один из ракетчиков радостно отрапортовал ротному:

— Товарищ майор, расчет противотанкового комплекса к стрельбе готов!

На вооружении в спецназе стоят противотанковые ракеты «Метис», которые летят на километр и имеют весьма малые габариты, ракеты «Фагот», которые могут разнести правительственный лимузин на дальности два километра (эх, Владимир Васильевич, ПТУРом надо было рыжего бить!), и ракеты «Конкурс», которые могут забить кого угодно на дальности пять километров.

В нашем случае ракетчикам предстояло стрелять ракетами комплекса «Фагот».