Шум. История человечества. Необыкновенное акустическое путешествие сквозь время и пространство - Кай-Ове Кесслер

И сегодня на Форуме можно увидеть остатки ростр Августа – ораторской трибуны, с которой политики и магистраты выступали перед гражданами. В начале 2010-х гг. сотрудники Университета Гумбольдта (Берлин) провели эксперимент, чтобы проверить, действительно ли слышали оратора те десятки тысяч человек, которые могли собраться на площади. Местом его проведения стала трибуна, установленная Юлием Цезарем на открытом пространстве перед входом в Сенат в 44 г. до н. э., незадолго до гибели. Там могло поместиться до 40 000 слушателей. Согласно результатам эксперимента, примерно 12 000 человек могли слышать, что им хотел сказать политик. Это число могло увеличиться до 20 000, но только если все стояли тихо (чего едва ли можно было ожидать во времена гражданских войн). Остальные 20 000–30 000 присутствовавших довольствовались обрывками речи и отдельными словами[34].

Кого кузнецы довели до белого каления: первый закон о тишине

Шум коварен, и отгородиться от него очень сложно – это было известно еще до Гомера. С присущим ему хитроумием Одиссей защитил свою команду от смертельно опасного пения сирен. Он залепил уши своих спутников воском, а сам, привязанный к мачте, с любопытством слушал чудесный напев. Этакие античные беруши, которые помогли Одиссею избежать негативных последствий встречи со сладкоголосыми волшебницами.

Для римского политика Цицерона скрип пилы был одним из худших в мире звуков. «А глухота – такое ли уж она бедствие?» – вопрошает он в «Тускуланских беседах», написанных на рубеже эр. «Да, однако глухим недоступно пенье кифареда», – отвечает его собеседник. Цицерон возражает: «Это так; зато недоступен ни скрип пилы на оселке, ни визг поросят, когда их режут, ни шум ропщущего моря, который мешает им заснуть»[26][35]. Во времена Цицерона звук пилы был еще в новинку, а сама она являлась последним словом техники. Хотя пилу изобрели еще в Египте, римляне и греки усовершенствовали ее. Римские ремесленники пилили не только дерево, но и камень: песчаник, известняк и мрамор. Без пилы были бы невозможны ни строительство гигантских городов и храмов, ни расцвет кораблестроения в Греции, Финикии и Риме. Именно тогда она превратилась в привычный нам инструмент: остро заточенная, прочная и невыносимо визжащая.

https://www.hu-berlin.de/de/pr/nachrichten/archiv/nr1606/pm_160615_00

3. Звуки Древнего Рима

Речь на Форуме (реконструкция)

Технический прогресс не щадил и уши поэта Лукреция (ок. 94–55 до н. э.). Тот причисляет шум к числу вещей неприятных, тому, «что нам представляется горьким и терпким, / Из крючковатых частиц образуется, тесно сплетенных, / А потому и пути к нашим чувствам оно раздирает, / Проникновеньем своим нанося поранения телу». Для пил римских каменотесов у него не нашлось доброго слова:

Так, не подумай, что в дрожь приводящий, пронзительно-резкий

Визг от пилы состоит из гладких равно элементов,

Как и пленительный звук, что певец извлекает искусный,

Беглыми пальцами струн пробуждённой касаясь кифары[27][36].

Античная стратегия защиты от шума заключалась прежде всего в том, чтобы находиться как можно дальше от его источника. Иных средств просто не существовало – ни технических, ни юридических. Восковые беруши не в счет. Правовой защиты от шума, которая сейчас существует практически во всех индустриальных странах Северного полушария, в древности еще не было. Были предприняты лишь первые робкие попытки юридически ограничить шумовую нагрузку на горожан. Одна из них связана с именем Гая Юлия Цезаря (100–44 до н. э.).

Рим в эпоху поздней республики окончательно погрузился в хаос. В 45 г. до н. э., за год до своей насильственной смерти, Цезарь издал постановление, которое сейчас кажется удивительно современным. Он запретил движение транспорта в пределах городских стен в течение дня. Днем на улице могли находиться только пешеходы[37]. Разрешался также проезд телег со стройматериалами, погребальных процессий, пожарных и уборщиков улиц. Нет полной уверенности в том, что защита от шума была подлинной целью данного постановления, ведь теперь транспорт выезжал на улицы вечером и оставался там всю ночь напролет, что имело самые губительные последствия для сна обитателей переполненных улиц и инсул. Грохот колес и громкие препирательства возниц создавали невероятный шум. До самого рассвета повозки и телеги громыхали по дорогам, ведущим к рынкам и складам на берегу Тибра, не давая сомкнуть глаз многим гражданам Рима.

Гораздо отчетливее, чем Цезарь, выразили свое намерение авторы древнейшего в истории закона о тишине, принятого в городе Сибарис – греческой колонии, расположенной на восточном берегу Апеннинского полуострова, в Калабрии. Торговля и сельское хозяйство были основой легендарного благосостояния его жителей. Примерно в 600 г. до н. э. городской совет издал постановление, защищавшее горожан от шума, производимого ремесленниками за работой. Мастерские кузнецов, каменотесов, плотников и гончаров отныне должны были находиться за городскими стенами. Кроме того, власти запретили держать в черте города петухов, которые могли бы потревожить сон сибаритов[38].

Ничего больше об этом постановлении мы не знаем, неизвестно также, соблюдалось ли оно вообще. Зато сохранились другие истории, скорее курьезного свойства. Жителей Сибариса сами греки считали изнеженными и чрезмерно чувствительными. «Сибаритом» в Античности называли человека избалованного и слабого, привыкшего к роскоши. Афиней назвал крупнейшим культурным достижением сибаритов ванну и ночной горшок, отчего сложившееся о них мнение должно было только укрепиться. Противникам шума всегда жилось нелегко.

Хлеб и зрелища: предсмертные крики и шум толпы

Радость жизни также выражается в шуме. Чем больше радостных людей – тем громче. В Риме шум торжеств был частью повседневности. Веселились в тавернах, в частных домах, на многочисленных ежегодных праздниках в честь богов, императоров или каких-либо памятных событий. Календарь рядового римлянина изобиловал играми (ludi), музыкальными фестивалями, праздниками урожая и торжественными жертвоприношениями. Поэт Овидий в своих «Метаморфозах» описывает разнузданные празднества, посвященные полубогам. Он в красках представлял себе те совершенно оглушительные действа, в которых участвовали его современники: «В край ты какой ни придешь, везде клик юношей вместе / С голосом женщин звучит, ладоней удары о бубны» (IV, 28–29)[28][39].

Сатурналии, древнейший из римских праздников, были очень масштабным и очень шумным событием, во время которого вино лилось рекой, а люди пили и веселились до упаду. То же самое творилось по множеству других поводов: на женский праздник ноны Капротины (Nonae Caprotinae), на украшенные весенними цветами флоралии (Ludi Florales) или луперкалии, праздник плодородия и очищения, в ходе которого статую бога Фавна облачали в козью шкуру. Пожалуй, самым разнузданным весельем сопровождались знаменитые вакханалии, посвященные богу вина и виноделия