Требуется секретарь. Интим не предлагать! (СИ) - Варшевская Анна

Прохожу вперёд по коридору и заглядываю в спальню.

— Илья Сергеевич, это Анна, моя подруга, про которую я вам говорила. Она очень хороший врач.

Глава 11

Илья

Так хреново мне не было, наверное, никогда в жизни. Сознание уплывает, голова раскалывается, лёгкие горят… Да и вообще всё тело горит. Сначала я ещё смутно понимаю, что где-то поблизости находится Марина, которая привела Грэя, но потом впадаю в какое-то странное оцепенение, когда не понимаешь, на том ты свете или на этом.

Но это состояние не длится долго — что-то меняется. Сначала становится легче дышать. Потом уходит жар. Я смутно ощущаю, что перемещаюсь куда-то, но сил понять, куда, не хватает. В конце концов всё заканчивается, и мне удаётся заснуть.

Просыпаюсь по ощущениям рано утром. Всё тело ломит, но по сравнению с тем, что было вчера — это ерунда. Оглядываюсь и вижу свернувшуюся клубочком на кресле Марину! Откуда она здесь?

Секретарь подрывается на мой голос, и даёт воды — какая умница, не уверен, что смог бы нормально говорить, в горле пересохло. Вот только её ответы на мои расспросы…

Я говорил, что мне никогда не было так хреново? Беру свои слова назад. Такой неловкости в жизни не испытывал! Слава богу, девушка, похоже, понимает моё состояние, потому что уходит, оставляя меня одного, вот только быстро возвращается. Приходится вытерпеть ещё и унизительную процедуру. Не люблю врачей, но лучше уж вызвать терапевта, чтобы выписал какие-нибудь подходящие таблетки.

Вот только сегодня же… а какой сегодня вообще день? Наверное, воскресенье, вряд ли я сутки валялся без сознания. Мари бы сказала. При мысли о секретаре опять накатывает смущение. Внезапно в голову приходит мысль: а как она вообще со мной справилась? Такая девочка-цветочек, чуть не на две головы меня ниже. И укол поставила так, что я почти ничего не почувствовал, а ведь сначала даже занервничал немного. Интересные у неё… способности.

За размышлениями не замечаю, как проходит время. Марина регулярно приносит мне тёплый чай с лимоном, просит пить побольше, возится на кухне, выводит погулять Грэя. Я вдруг понимаю, что совершенно не против того, что она поблизости. Всегда считал себя одиночкой, не водил в свою квартиру девиц — нечего им было у меня делать, а теперь приятно, что кто-то хлопочет… Хотя почему кто-то, именно Мари. Вряд ли бы я захотел сейчас видеть рядом с собой ту же Милану.

Вдруг прислушиваюсь — в коридоре слышны голоса. Один — моего секретаря, и другой — тоже женский. Спустя пару минут в комнату заглядывает Марина и представляет врача — свою подругу… Хм, это подруга или?..

Секретарь деликатно удаляется, прикрыв дверь, а я смотрю на зашедшую в спальню невысокую шатенку. Я ей, похоже, сразу не понравился, на лице застыло недовольное выражение. Выглядит уставшей, но командует, как генерал новобранцами на плацу.

— Сядьте! Откройте рот, шире. Теперь футболку поднимите, — она вдевает в уши фонендоскоп и долго внимательно выслушивает лёгкие, — спиной повернитесь. Можете укрываться.

Я опускаю футболку и сползаю пониже. Сидеть всё-таки не очень комфортно.

Анна записывает что-то на листочке.

— Я предположила бы пневмонию, но Мари сказала, что у вас была высокая температура. Так что вероятнее всего острый бронхит в сочетании с бактериальной инфекцией. Ингаляции, обильное питьё. Курс антибиотиков.

— Уколов не надо! — произношу торопливо.

В ответ удостаиваюсь презрительного взгляда. Но лучше уж так… Хватит с меня сегодняшних унижений!

— Я выпишу таблетки, — могу поспорить, что эта гадина ухмыляется, как будто понимает моё состояние. — Неделю лежите дома, не пытайтесь выйти на работу раньше времени, иначе будет ухудшение. Понадобится больничный — к районному терапевту. До свидания.

Девица встаёт и выходит из комнаты. Вот стерва!

Марина

— Ну что, Анют? — тревожно спрашиваю подругу — всё время, пока она была у шефа, я проторчала возле двери.

— Всё в порядке у твоего Ильи, — Аня с трудом сдерживает зевок, прикрывая рот ладонью. — Конкретный такой бронхит с обструкцией. Вероятно, бактериальный, без анализов, сама понимаешь, утверждать не возьмусь. Антибиотики, ингаляции — всё по стандартной схеме, ты её знаешь чуть не лучше меня, ну разве что дозировку увеличишь. Таблетки я выписала, от уколов их высочество попросил его избавить, — насмешливо фыркает, протягивая мне рецепт. — Фиг бы я пошла у него на поводу, так что это только ради тебя, дорогая подруга — кому ж, как не тебе пришлось бы колоть ему всё это. Не думаю, что ты горишь желанием? — смотрит на меня вопросительно.

— Спасибо, Анечка! — беру рецепт, облегчённо вздыхаю. — Ты права, совсем не горю. Хватило с меня сегодняшних плясок с бубном.

— Ну и отлично! — подруга опять зевает. — Пошла я, а то уже сплю на ходу!

Закрываю за ней дверь и захожу к шефу.

— Илья Сергеевич, я сбегаю в аптеку, куплю лекарства, которые выписала Анна, — уже разворачиваюсь, но меня останавливают.

— Мари… — мужчина закашливается, и я терпеливо пережидаю приступ, — простите, я хотел сказать, Марина…

— Вы без проблем можете звать меня Мари, — пожимаю плечами и улыбаюсь.

Босс кивает, открывает рот, чтобы что-то сказать, но останавливается. Потом ещё раз — и опять молчание. Я тоже молчу, но почти с исследовательским интересом смотрю на постепенно заливающегося краской мужчину. Надеюсь, это у него не температура опять поднимается?

— Возьмите карту, которая лежит в верхнем ящике моего рабочего стола, расплачивайтесь ей, — наконец произносит Муромцев.

И почему мне кажется, что он не это собирался сказать?

Глава 12

Марина

Возвращаюсь из аптеки и сразу иду на кухню проверить бульон. А ничего, нормально получилось — прозрачный, ароматный, я запихнула туда все овощи, которые нашла у Муромцева в холодильнике, даже вялый стебель сельдерея — вот я ленюсь его покупать, а он в супе отличный аромат даёт! Удивительно, кстати, что у мужчины вообще обнаружилось что-то овощное, видимо, продукты домработница закупала как раз для готовки.

Теперь только процедить — и можно кормить шефа, а потом пусть лекарство пьёт. Мурлыча себе под нос, заканчиваю с приготовлениями, закладываю хлеб в тостер, ставлю дымящуюся тарелку на поднос и осторожно несу всё в спальню. Надеюсь, Илья Сергеевич там не заснул.

Нет, не заснул. Смотрит на меня, и я не могу понять — он доволен, или удивлён, или что? Прохожу в комнату и опускаю поднос на тумбочку возле кровати.

— Илья Сергеевич, я вам куриный бульон приготовила, поешьте? Антибиотик лучше пить не на голодный желудок.

— Откуда вы всё это знаете, Мари? — мужчина садится на кровати.

— Про антибиотик? — я аккуратно ставлю поднос ему на колени и, выпрямившись, улыбаюсь: — В инструкции написано.

— Да нет, я имею в виду, вообще, — на меня устремляется внимательный взгляд. — Вы очень ловко всё делаете, как будто всю жизнь за больными ухаживаете.

Улыбка сползает с моего лица. Не всю жизнь. Три года — три ужасных года моей жизни, которые не выкинуть из памяти.

— Простите, — он подмечает выражение моего лица, но я взмахиваю рукой и принуждённо улыбаюсь.

— Вам не за что извиняться. Я несколько лет ухаживала за лежачей после инсульта мамой. И сестра у меня аллергик — а это бронхиты и сопутствующие проблемы, — пожимаю плечами.

Муромцев кивает, смотрит на тарелку у себя на коленях, потом переводит взгляд на меня.

— А вы не едите?

— Эм-м, — я даже растерялась, — я же для вас сварила!

— И что, вам голодной сидеть? — он хмурится.

— Хорошо, я поем, — покладисто соглашаюсь, — чуть позже.

— Почему позже? Составьте мне компанию? Не хочу есть один.

Смешавшись, покорно иду, наливаю себе бульон и возвращаюсь к начальнику, присаживаясь на стул рядом с кроватью. Он довольно кивает и принимается за еду. Сама начинаю есть — и только тогда понимаю, как же на самом деле проголодалась. Да и неудивительно, последний раз ведь я нормально ела ещё у Маруси, а нагрузка у меня за последние несколько часов была будь здоров!