ЗГВ: горькая дорога домой - Михаил Болтунов

Эх, кабы все так просто. Черное и белое, спасатели и оккупанты. Но жизнь далеко не одномерна.

Да, мы спасли мир от нацизма, но на смену ему пришли сталинские методы правления. Нас упрекают в том, что мы не принесли в Европу истинную свободу и демократию.

Хотя, как ни парадоксально, для многих стран этот порабощенный сталинской диктатурой солдат дал очень многое. Территория от границ СССР до границ ГДР на западе, которую фашисты цинично именовали генерал-губернаторством, обрела независимость, и в 1945-ом поляки уже не боялись называть себя поляками.

Так было и с Югославией, Чехословакией. Что же касается Германии, тут разговор особый.

Все, кто обвиняет войска группы «в жестокости» во время июньских событий 1953 года, почему-то умалчивают об их предыстории. Скрывают имена тех, кто долго и тщательно «сеял ветер», желая «пожать бурю».

Сейчас русских упрекают в возведении берлинской стены. Но будем же объективны к матушке-истории — эта стена выросла между двумя немецкими государствами значительно раньше 1961 года.

Не успели высохнуть чернила на союзнических документах, а У Черчилль объявил «крестовый поход против Советов». Вспомним, это 1946 год.

А разве не Маршал, творец известного экономического плана, настаивал: «В настоящее время о единой Германии нечего и думать». Когда прозвучали его слова, в 1961-ом? Да нет же, в 1947.

Известный политический деятель ХДС Иоганн Бантист Градль после некоторых финансовых мероприятий Запада с радостью писал в газете «Таг»: «Отныне между западными зонами и советской зоной пролегает также и валютная граница. По ту сторону зональной линии — заграница». Признание Градля опубликовано в 1948 году.

Подобные красноречивые откровения можно перечислять довольно долго. Закончу, на мой взгляд, весьма точным определением француза Альфреда Госсера, автора книги о ФРГ:

«Прежде всего о сопутствующих явлениях, об условиях, в которых родилась Федеративная Республика Германии. Она появилась на свет в 1949 году, как близнец Атлантического пакта. Матерью этих близнецов была холодная война».

Однако «холодная война» была матерью не только ФРГ, но и колыбелью «рабочего восстания». Теперь уже многое известно о тех днях — и особая активность западных разведслужб, и пограничная охрана, приведенная в состояние повышенной боевой готовности, и американские танки на границе с ГДР, и горячие призывы радио РИАС к организации генеральной забастовки в ГДР.

Ну а прибытие в Берлин всемирно известного «миротворца», директора ЦРУ А. Далласа и начальника штаба сухопутных войск США генерала Риджуэя. Неужто и сегодня кто-то будет настаивать на том, что эти господа приезжали помахать нам пальмовой ветвью.

Не забудем и другое, что крайне важно — после войны, страшной войны с фашизмом, прошло только 8 лет. И вновь в эпицентре внимания Германия. Задумывался ли кто-нибудь на Западе, как воспринималось это событие в Советском Союзе? Однозначно — фашизм поднимает голову. Можно ли было предложить иное объяснение людям, потерявшим в войне с фашизмом миллионы своих соотечественников — жен, мужей, братьев, сестер, детей?

Можно и нужно. Но это не меняло бы сути дела. И потому «миссия» группы войск воспринималась в те годы, как самая праведная.

Не было ни грана сомнения и у воинов ГСОВГ Да и могло ли произойти иначе, ведь офицеры, сверхсрочнослужащие группы практически все — фронтовики. Восемь лет назад они поднимали взводы на штурм рейхстага, а сегодня — вводили батальоны в Берлин.

Как ни прискорбно осознавать, но в каждом восставшем немце они видели нового фашиста, новую угрозу войны.

Кто в этом виноват — Хрущев 1953 года или Гитлер 1941 — го? Как ответить на этот вопрос? Да и существует ли ответ?

Так что не станем представлять историю группы плоской, черно-белой и лишь однозначно выгодной для той или другой стороны.

Великий русский историк Ключевский говаривал, что история ничему не учит, она только наказывает за незнание ее уроков.

Но неужто мало наказано человечество? Не будем еще раз испытывать судьбу.

2

Телепрограмма ЦДВ. Июль 1987 года.

«Советские войска в ГДР, как считают западные эксперты, являются самыми лучшими среди армий стран Варшавского Договора».

Журнал «Ойропеише веркунде» № 6,

1987 год.

«ГСВГ находится в высокой степени боевой готовности и способна вести наступление без предшествующей ей мобилизации».

…Западная группа войск словно оцепенела в ожидании. Всяк, кто служил здесь, уже знал наизусть слова советско-германского Договора. «Вывод советских войск начинается с момента вступления в силу настоящего Договора… Вывод осуществляется в соответствии с графиком, согласуемым с германскими властями…»

Что чувствовал в эти дни Главнокомандующий ЗГВ генерал армии Борис Снетков?

Огромное, неизвестное миру государство лежало на его плечах.

Он еще не знал, не ведал, что через месяц с небольшим сбежит на Запад командир 244 мотострелкового полка подполковник Михаил Колесников. «Дезертир номер один», как назовут его потом в газетах.

Когда об этом случае доложат Горбачеву, тот будет вне себя.

Еще несколько месяцев помощники Президента СССР в газетах и журналах будут нагнетать обстановку, ратовать за скорейший вывод группы. Куда? Это их не интересовало. Академик О. Богомолов в те дни с дрожью в голосе заявлял в германском телеканале АРД, что «Западная группа войск в настоящее время находится в стадии морального разложения».

И Горбачев подпишет разгромный Указ, аналогов которому не найти даже в самые дремучие застойные десятилетия.

Бориса Снеткова снимут с должности, и в декабре того же памятного года в командование группой войск вступит генерал-полковник Матвей Бурлаков.

Так распорядилась судьба, что Бурлаков один из немногих наших генералов, которому приходилось вводить и выводить войска. В свое время он входил в Монголию во главе 39 армии, обустраивался, осваивал «восточную заграницу».

А в ЗГВ приехал из Венгрии, откуда выводил на Родину Южную группу.

Увы, но подобным уникальным войсковым операциям не учили нигде — ни в училищах, ни в академиях. Ни даже в самой признанной и титулованной из всех военных учебных заведений страны — академии Генерального штаба.

Так что приходилось полагаться только на свой опыт. Хотя опыт этот вряд ли был применим здесь, в Германии. Ведь что такое Южная группа войск? Четыре дивизии, да и десяток-другой отдельных частей. А в Западной группе шесть боевых, развернутых по полному штату, армий — пять полевых и одна воздушная.

В одной только 3-й танковой армии, что дислоцировалась в Магдебурге, на самом коротком пути к Бонну, больше «сил и средств», чем во всей Южной группе.

Да, это было настоящее государство с более чем полумиллионным населением. На вооружении ЗГВ состояло столько танков, боевых машин, самолетов, сколько с трудом собирал весь бундесвер.

В 777 военных городках, расположенных во всех землях Восточной Германии, неустанно шла боевая учеба.

Только на боевое дежурство здесь каждый день заступало 14 тысяч человек, а в карауле и суточном наряде не смыкали глаз 40 тысяч солдат и офицеров.

В воздухе и на аэродромах в готовности к боевому применению находились 1400 самолетов и вертолетов, на стартовых позициях — десятки ракетных установок с ядерным оружием.

Офицеры и солдаты совершенствовали боевое мастерство в учебных центрах, располагая самым большим полигоном в Европе.

Магдебургский учебный центр раскинулся на 43 тысячах гектаров и позволял проводить дивизионные учения с боевой стрельбой.

Ежегодно группа в цилиндрах своих двигателей сжигала 800 тысяч тонн топлива и горючесмазочных материалов.

Каждый день, чтобы обеспечить жизнь группы, на дороги Германии выходили 14 тысяч автомобилей.

Группа советских войск в Германии из года в год создавала, лепила собственную, необходимую для жизни и боя, инфраструктуру.

Оглядывая сегодня ее нелегкий путь, понимаешь: она и вправду была уникальным, единственным за всю историю Советского Союза и России, воинским формированием.

Уникальным по целям своим и задачам, по размаху и мощи, по исторической роли для судеб советского и немецкого народов.

Это она выполняла решения Ялтинской и Потсдамской конференций, участвовала в ликвидации основ нацизма на немецкой земле, разворачивала деятельность советской военной администрации.

Группа войск осуществляла не только оккупационные функции, но прежде всего налаживала нормальную жизнь Восточной Германии, занималась становлением органов власти и управления, обеспечивала немецкое население продовольствием, медицинским обслуживанием, открывала школы, театры, музеи.