Гордость, сила и зима: стирая границы - Лина Неидеальная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну и? — поинтересовался Александр, прислоняясь к вишне и скрещивая руки на груди.
— В каком смысле? — опешила я, настороженно за ним наблюдая.
— Зачем тебе в Табарган? — достаточно сурово посмотрел на меня Лекс.
— Так задание же, — путано начала я, не зная, что делать. Вопрос, если честно, застал врасплох. Но под пристальным взглядом пришлось сознаваться: — Там может быть Линда Перевелл.
— А про Линду ты откуда знаешь? — вытаращился Лекс.
— Король сказал, — невпопад отозвалась я, пытаясь подобрать слова. В принципе, монарх упоминал, что Александр знает о Линде, так что ему можно рассказать…
— А с чего ты взяла, что она там? — рассеянно пробормотал колдун. Кажется, мне удалось его удивить, причем, достаточно сильно.
— Ты сказал, — честно призналась я, заставив мага закашляться. — Давай по порядку все.
Опустившись на траву и дождавшись, пока Лекс сядет рядом, я принялась рассказывать о минувших событиях. Чем дальше углублялась в дебри повествования, тем сильнее вытягивалось лицо друга. Сначала он удивленно крякнул, когда узнал, что на практике пришлось столкнуться с временной петлей. Сообщив, что в будущем из членов ордена в живых были только Лекс и Дик, я обогатила свой лексикон еще несколькими словечками. Когда рассказала, что Ричард почти спился, а Александр подсел на льёрник, то начала серьезно опасаться, что сюда сбегутся люди, привлеченные столь красочными оборотами. Но окончательно мага добили мои слова про заклинание, суть которого очень смутно удалось передать: тогда Лекс разразился такой речью, приличными в которой были только предлоги. Закончив свой долгий монолог, Александр поведал, что колдовство то было очень мощное, не каждому под силу. В общем, наш не совсем дипломированный маг мог собой гордиться. А когда он рассказал, чего стоит эта магия, то послушал уже коротенький, но от этого не менее эмоциональный монолог в моем исполнении. Цена обращения к тому заклинанию — примерно десять лет жизни.
— И ты думаешь, что она там? — сосредоточенно поинтересовался Винтер, когда с бурными речами было все-таки покончено.
— Даже если нет, то вдруг получится разузнать что-нибудь, — возбужденно вскочила я на ноги и принялась ходить вокруг вишни. Но вот моего приподнятого настроения южанин не разделял. Он продолжал сидеть и сосредоточенно чесать шрам на брови. — Думаешь, что не получится?
— Видишь ли, малышка, я не уверен, что нужно вообще искать.
— Но почему? — вскрикнула я, сникая. Я-то уже понадеялась на помощь, ведь Лекс точно знал, как выглядит госпожа Перевелл.
— Успокойся, — дернул меня за руку Лекс, заставляя сесть рядом. — Ты думаешь, ее не искали? Если человек не хочет, чтобы его нашли, то поиски бесполезны. Линда сбежала, ничего не объяснив, и…
— Но у нее наверняка были причины, — перебила я. — И она сорвалась с места, когда узнала о трагедии. Может, для них еще не все потеряно? Может, получится хотя бы поговорить?
— Малышка, ты веришь в сказки? — усмехнулся Лекс, взъерошивая мне волосы. А я сидела, нахохлившись, точно воробей, и бросала в его сторону самые несчастные взгляды. — Попытаться стоит. Тем более, одну тебя по Табаргану нельзя отпускать ходить.
С радостным визгом я бросилась на шею Лекса и поцеловала его в колючую щеку, попутно уронив на траву. Он хрипло расхохотался, однако достаточно быстро стребовал с меня обещание вести себя хорошо.
Сейчас я была готова пообещать хоть звезду с неба.
* * *
Сборы в дальнюю дорогу — дело нервное и хлопотное. По прикидкам на путешествие уйдет не меньше месяца, так что надо было тщательно продумать, что же брать с собой. Я сосредоточенно смотрела на сваленные в кучу вещи и пыталась понять, что из этого понадобится в пути. Что-то отложила сразу в отдельную стопку, а над чем-то достаточно долго размышляла. Наткнувшись на пресловутый красный корсет и вовсе начала думать: а не выбросить ли его вообще? Воспоминания с ним были связаны не очень приятные, но внутренняя скупердяйка услужливо напомнила цену. Повертев некоторое время вещицу в руках, я закинула ее к остальным вещам, решив разобраться позже.
Постепенно куча на кровати увеличивалась, а дорожные сумки не желали разбухать. Решив отдохнуть некоторое время от мелькавшей перед глазами одежды, я принялась разбирать бумажки. Записи Лоусона были надежно запрятаны и заперты на ключ, который без особых затей я засунула в карман шубы. Оставалось только ответить на письмо сэра Дерека, тогда можно вернуться к упаковке вещей. Но не успела я сесть за перо, как в дверь постучали.
— Дик? — удивленно спросила я, открыв дверь. Он стоял в коридоре с довольно хмурым выражением, заставив предположить, что снова находится не в духе.
— Есть что-то, что головную боль поможет убрать? — поморщился он, потирая лоб. — Я Локса не нашел, так бы не стал ломиться, — зачем-то добавил Ричард. В последнее время мы и вовсе перестали разговаривать мирно, чаще ругаясь и жестче обычного подкалывая друг друга. Но теперь, кажется, появился шанс отправиться в путь в состоянии перемирия.
— Проходи, — широко распахнула я дверь, приглашая войти. — Только у меня тут не убрано.
Некоторое время поколебавшись, Ричард все-таки прошел в комнату и устроился на пуфе около туалетного столика. Я же суетливо прошла в ванную и быстро ополоснула руки.
— Только, чтобы не слишком мерзкое на вкус было. И не пахучее, — попросил он и в очередной раз поморщился.
— Сделаем все в лучшем виде, — заверила его я, подходя и становясь напротив. — Где именно болит?
— Лоб, виски. Как будто внутри молотками стучат, — пожаловался он. Заметив, что я подняла руки, Дик слегка напрягся: — Может, лучше лекарством?
— Я целитель или кто? — фыркнула я. — Или боишься?
— Вот еще, — сдался Ричард и закрыл глаза.
Довольно усмехнувшись, я приложила пальцы к его лбу, попутно откинув челку, и провела диагностику. Так, на всякий случай. Не выявив никаких отклонений, торопливым шепотом принялась бормотать слова заговора, который должен был снять боль. Его записала моя
