История Великого мятежа - Эдуард Гайд лорд Кларендон

благородству своей натуры (а был он человек необыкновенно великодушный), Бекингем решил помочь Гренвиллу составить себе состояние, для чего, пустив в ход свой вес и влияние, устроил брак Гренвилла с одной богатой вдовой, женщиной необычайной и еще не успевшей увянуть красоты. Правда, вдовья часть наследства, полученная ею по смерти мужа (младшего брата графа Саффолка), была невелика, но от родителей ей досталось крупное имение близ Плимута, вдобавок она владела немалым движимым имуществом, почему и слыла по своему богатству лучшей партией в Западной Англии. При содействии герцога сэр Ричард Гренвилл (ибо теперь он был возведен в звание рыцаря и баронета) добился руки этой дамы и таким образом приобрел обширное имение на границе своего графства, где его собственная фамилия пользовалась немалым влиянием и авторитетом. Между тем война вскоре закончилась, а сэр Ричард лишился своего могущественного покровителя и отныне мог рассчитывать лишь на состояние жены — вполне достаточное для покрытия естественных для человека его общественного положения расходов, но неспособное удовлетворить его тщеславные амбиции и к тому же, если верить молве, оказавшееся не столь большим, как он надеялся. Разочарованный в смысле материальном, сэр Ричард сделался холоден к супруге, и та, женщина властного и надменного нрава, да еще и превосходившая мужа умом, была глубоко уязвлена его оскорбительным пренебрежением и даже не пыталась как-либо расположить его к себе мягкостью. Несколько лет они прожили вместе, в неприглядных домашних ссорах; все это время Гренвилл распоряжался ее имуществом как единственный владелец, не желая выделить супруге, из ее же средств, особого содержания, и, в ее собственной усадьбе, предавался тем беспутствам, переносить которые женщинам всего тяжелее. Наконец, она нашла способ покинуть сэра Ричарда и была тепло принята в семье первого мужа, всегда относившейся к ней с большим уважением.

Поначалу отсутствие супруги нисколько не смущало Гренвила — но тут держатели перестали платить ему ренту, и он неожиданно для себя оказался совершенно лишен имущества жены, на доходы с которого жил до сих пор. Внезапно выяснилось, что еще до замужества с Гренвилом она завещала все свое состояние графу Саффолку, и теперь граф, как законный его владелец, потребовал, чтобы ренты выплачивались именно ему. Это привело к тяжбе в Суде лорд-канцлера между сэром Ричардом Гренвиллом и графом Саффолком; разбиравший дело лорд Ковентри установил, что соответствующие документы о передаче недвижимости имеют всю законную силу, а потому иск сэра Ричарда не может быть удовлетворен, ибо по закону и по праву земля принадлежит графу. Задетый за живое Гренвилл — а он не привык сдерживать свое бешеное злоречие по адресу тех, кто был ему не по нраву — пришел в такую ярость, что, после многочисленных попыток устроить личную ссору с графом, излил свою месть в совершенно гнусных и отвратительных выражениях, которые власть и правосудие в ту пору не могли оставить безнаказанными. Граф потребовал удовлетворения через Суд звездной палаты, которая приговорила Гренвилла к уплате 3000 фунтов компенсации за ущерб Саффолку и вдобавок оштрафовала его на 3000 фунтов в пользу короля (предполагавшего отдать эти деньги графу). До взыскания с него всей этой суммы сэр Ричард был заключен в тюрьму Флит — мера, которая всем тогда показалась слишком жестокой и суровой и возбудила общее сочувствие к несчастному джентльмену.

Проведя много лет в строгом заключении, сэр Ричард незадолго до начала смуты сумел бежать из тюрьмы и уехать на континент, где и оставался вплоть до созыва Парламента, принесшего столько бедствий королевству. Услыхав же о том, что многие решения, принятые некогда Судом звездной палаты, отменены, а пострадавшие особы освобождены от наказания, он возвратился в Англию и подал ходатайство о пересмотре своего дела, для чего был назначен особый комитет — но прежде чем тот успел прийти к какому-либо решению, вспыхнул мятеж в Ирландии. Среди первых частей, набранных и посланных для его подавления Парламентом (которому король, к несчастью, поручил борьбу с мятежниками), туда, благодаря своей репутации отличного офицера, был отправлен во главе сильного эскадрона и сэр Ричард Гренвилл. Он служил майором в собственном кавалерийском полку графа Лестера и пользовался немалым уважением последнего. Но еще выше его ценил Парламент — за те зверства, которые чинил он каждый день по отношению к ирландцам. Жестокость Гренвилла (а жертвами ее становились лица обоего пола, молодые и старые) была столь многоообразна — он, например, вешал немощных стариков, если те не говорили, где лежат их деньги, а он был уверен, что деньги у них есть, и даже старух, порой знатных дам, если захваченная у них добыча не вполне соответствовала его ожиданиям — что в эти истории трудно поверить, хотя мы точно знаем, что они правдивы.

После того как в Ирландии было заключено перемирие, Гренвилл объявил, что совесть не позволит ему долее там оставаться. Столь решительным протестом против перемирия он еще сильнее расположил к себе Парламент, и в начале года, после битвы при Алресфорде, сэр Уильям Уоллер (он как раз готовился к походу на запад), то ли по собственному почину, то ли прислушавшись к чьим-то рекомендациям, предложил сэру Ричарду пост командующего кавалерией в своей армии. Тот с радостью согласился, многозначительно при этом намекнув, что его влияние в Девоншире и Корнуолле могло бы принести немалую пользу Парламенту. От Парламента он получил круглую сумму на обзаведение собственным выездом (в подобных вещах Гренвилл всегда любил пышность более чем обыкновенную), а сэр Уильям, видевший в нем верного друга и опытного офицера, коего советами он желал руководиться в своих действиях, открыл ему свои замыслы, со всеми их причинами и основаниями.

Первым и главным из них был внезапный захват Безинг-хауса, каковой предполагалось произвести в сговоре с лордом Эдуардом Полетом, братом маркиза Винчестера. Полет находился тогда в Безинге и, разумеется, не вызывал у брата ни малейших подозрений. Для более удобного осуществления этого плана первым к Безинг-хаусу должен был отправиться сэр Ричард Гренвилл с отрядом кавалерии: ему предстояло все устроить и подготовить до прибытия самого Уоллера. Назначив своим кавалеристам сбор в Бегшоте, Гренвилл в тот же день выступил из Лондона, сопровождаемый единственно лишь собственной свитой. Зрелище было великолепным: запряженная шестеркой карета, огромный фургон, запряженный другой шестеркой, несколько лошадей в поводу и множество слуг. Добравшись с этим поездом до Стейна, Гренвилл свернул с дороги на Бегшот и направился прямиком в Ридинг, где стоял королевский гарнизон, а оттуда, не теряя времени, в Оксфорд, где был принят королем тем более любезно, что его появление оказалось совершенно неожиданным. Он