История военного искусства - Ганс Дельбрюк

 Возможно, что подобная позиция имелась и на самом Эбро, на северном берегу, откуда можно было всегда начать наступление, а имея позади себя каменный мост, можно было господствовать над окрестностью подобно Цезарю на р. Эн. Но Афраний и Петрей не считали нужным так далеко отходить назад. Занимая Илерду, они прикрывали и большую часть их провинции; если бы они решились отойти, то надо полагать, что они пробили бы себе дорогу на какой-либо из берегов Сикориса. Они владели южным берегом Эбро и могли всегда навести понтонный мост. Они выигрывали еще отрезок территории и прикрытие, дававшее возможность свободно передвигаться.

 Так как Афраний и Петрей заняли Илерду после того, как к ним прибыл посол от Помпея, Вибуллий Руф, знавший хорошо Испанию, то возможно, что он создал этот план и наметил место для лагеря.

 Позиция в Илерде дала помпеянцам все, чего можно ожидать от позиции. За 4 недели до этого сюда прибыли 3 легиона под начальством Фабия и ничего не предприняли (приблизительно с 17 мая по 24 июня 49 г. до нашего летоисчисления72).

 Фабий разбил свой лагерь на том же берегу в полумиле севернее Илерды и перекинул через реку два моста, отстоявших один от другого на расстоянии 6 км. Один раз поток снес нижний мост в то время, как 2 легиона Цезаря производили по ту сторону реки фуражировку. Афраний и Петрей сейчас же двинули туда 3 легиона и чуть не захватили их, но Фабий подоспел на помощь еще с 2 легионами через второй мост и выручил своих.

 Во второй раз, когда Цезарь уже сам принял командование над войском, течением снесены были оба моста, и помпеянцы тотчас заняли левый берег, чтобы помешать наведению нового моста. Цезарь ожидал в это время большой транспорт провианта из Галлии, который, не успев переправиться через реку, был отрезан помпеянцами и снова увезен в горы. Окрестности вокруг лагеря ничего не могли дать в смысле продовольствия, а выше к западу сообщение через реку было прервано высоко стоявшей из-за половодья водой; таким образом, Цезарь очутился как бы запертым на острове. Его войска нуждались, в то время как помпеянцы прекрасно питались благодаря заранее заготовленному продовольствию.

 Однако, ввиду того что помпеянские легаты не осмелились удалиться от лагеря и не уничтожили продовольственного обоза Цезаря, последнему удалось все-таки в конце концов доставить его к себе. Он перекинул мост через реку в 4 милях (28 км) выше лагеря, где неприятельских сторожевых постов уже не было, и таким образом снова наладил сообщение со своей операционной базой в Галлии.

 Сообщение это отстояло слишком далеко для того, чтобы запереть помпеянский лагерь с обоих берегов. Произведенная Цезарем после его прибытия смелая попытка вклиниться между лагерем помпеянцев на холме и собственно городом Илердой с его мостом не удалась. Хотя настоящей опасности помпеянцам еще не угрожало, но они все-таки решили отойти; так как у противника появился новый мост, то при желании он мог послать превосходящую по численности конницу на левый берег Сикориса и лишить помпеянцев фуража. Многие испанские народности, среди них жившие по обоим берегам Нижнего Эбро, примкнули к Цезарю. Наконец, можно было предвидеть, что, как только вода спадет, явится возможность перейти вброд Сикорис выше Илерды, и войска Цезаря смогут тогда переправляться через реку и блокировать неприятеля. Цезарь даже пытался, посредством отвода части вод в глубокие рвы, которые он велел проложить, устроить брод для переправы.

 Совершенно спокойно, не принимая особых мер предосторожности, в третью ночную смену (между 12 и 3 часами ночи) помпеянцы со всем обозом совершили отход к Эбро, через который они навели понтонный мост у Октогезы при слиянии с Сикорисом. Неприятельская конница настигла этот отряд и мешала его продвижению; но когда он оставил позади себя более открытую волнистую местность и достиг гористых отрогов Эбро, в 5 милях южнее Илерды, то этим мукам настал конец, и ничто не препятствовало более переходу через Эбро. Однако едва лишь они успели пройти 4 мили, как заметили вдруг приближение неприятельских легионов.

 Вода настолько убыла в Сикорисе, что около Илерды приходилась людям по плечи; хотя собственно для пехоты этот переход вброд и был неудобен, но Цезарь, как он рассказывает, осмелился совершить его по просьбе солдат. Он поставил ниже брода по течению всадников, которые перехватывали относимых течением легионеров, и, таким образом, никто из них не погиб. Перейдя на другую сторону, они форсированным маршем двинулись без обоза в путь и к вечеру настигли неприятеля. Петрей и Афраний принуждены были остановить войско и занять позицию, поскольку не желали принести в жертву большую часть своего войска в арьергадных боях. И без того дневной переход был очень продолжительным.

 Положение помпеянцев все-таки еще не было отчаянным; оставалась всего одна миля до спасительных гор и еще одна миля до моста через реку. Продолжать путь ночью не решались, боясь переутомиться. Возможность пройти это короткое расстояние даже на глазах у врага казалась невероятной.

 Однако благодаря необычайному усердию войск (им удалось кружным путем, пользуясь едва проходимыми тропинками, обойти помпеянцев, которых все время задерживала стычками конница) Цезарь занял ущелье и все возвышенные пункты, отрезав этим дорогу к Эбро.

 Энергия и быстрота Цезаря, а также усердие и выносливость его войска достигли в данном случае того, что по нормальным военным соображениям казалось немыслимым.

Помпеянское войско, желавшее из одной неприступной позиции перейти на другую, принуждено было остановиться, будучи отрезано от своей цели. Оно должно было или сражаться, или немедленно сдаться. Решительное нападение получило перевес над хорошо рассчитанной обороной. Более (но не намного более) слабое помпеянское войско в течение нескольких месяцев связывало противника, но расплатилось за это своей гибелью. Относительно отдельных маневров остаются некоторые сомнения; что касается разногласий между Афранием и Петреем, то возможно, что они-то и облегчили победу Цезаря. Во время кризиса, когда все зависит от быстроты решений, согласованность действий двух полководцев особенно важна. Странно, что помпеянцы, будучи настигнуты Цезарем, оставались в покое целый день и производили разведку. Если они считали возможным производить передвижения на глазах противника, то почему они не попытались пройти вперед по дороге к Октогезе? Они не могли рассчитывать73 на то, что Цезарь их оставит, хотя его войско и было без обозов и продовольствия, но обозные колонны, конечно, уже двигались, чтобы доставить войскам все необходимое. Этот день проволочки был гибельным для помпеянцев, и это нельзя объяснить ни чем иным, как нерешительностью и разногласиями в штабе. Но это не уменьшает заслуги Цезаря и его войска. Ошибка, совершенная помпеянцами, является следствием морального превосходства противника, оказавшего на них влияние, а при таком положении полководец, чтобы не совершить никакой оплошности, должен быть великим.

 После того как противник снова вернулся в Илерду, Цезарь не считал. более нужным вступать в бой, так как был вполне убежден в своем окончательном успехе. Солдаты его рвались в бой, будучи уверены в победе, но он ограничился тем, что встал на позицию в открытом поле и предоставил возможность совершить нападение противнику, если это ему удобно. Даже храбрый Петрей, решивший не сдаваться до последней возможности, убедился, что это сражение превратится для него в бесцельную бойню, а потому не оставалось ничего другого, как сдаться на капитуляцию.

 Эта победа Цезаря является единственной в мировой истории в том смысле, что полный успех, при полном уничтожении неприятельского войска, был достигнут без сражения, одними маневрами и несколькими небольшими столкновениями. Римское войско при Тразименском озере и при Каннах, прусская армия в 1806 г. и три французских армии в 1870 - 1871 гг. также были окончательно уничтожены, но лишь после упорных сражений. Нельзя сравнивать стратегию Цезаря и Перикла: последний, сознавая малочисленность сухопутного войска, избегал большого решительного боя, а так как противник в свою очередь уклонялся от решительного морского сражения, то Перикл хотел утомить его и довести войну до конца. Цезарь же, наоборот, стремился к тому, чтобы помпеянские легаты вступили с ним в бой, а затем, покончив с ними, идти скорее самому против Помпея. Но ввиду того что легаты со своей стороны тоже избегали развязки, война превратилась в маневры, а когда сражение стало излишним, то Цезарь отказался от него, но не от самой цели сражения - уничтожения неприятельских боевых сил.

 Вероятно, многие сражения вовсе не состоялись бы, если бы полководцы правильно учитывали моральное и физическое состояние неприятельских войск. Кто уверен в своем поражении, тот старается (если только не находится в таком положении, как Леонид) уклониться от боя. Пример похода на Илерду нам ясно показывает, что можно достичь результата и без боя, но при условии, что обе враждебные стороны правильно оценивают положение и не нуждаются в тактической проверке его.