История военного искусства - Ганс Дельбрюк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда современные народы сталкиваются с варварами, то заранее можно предвидеть исход ввиду высокой техники у первых, но в древние времена соотношение сил не было таким простым.
Спрашивается: в каком отношении римская военная мощь стояла выше варварской? Варвары имеют то преимущество перед цивилизованными народами, что обладают животными инстинктами и суровостью. Цивилизация облагораживает человека, делает его более чувствительным и понижает этим боеспособность не только в смысле телесной силы, но и в смысле психологического подъема. Этот недочет должен быть восполнен искусственным образом. Шарнгорст был первым, выразившим мысль, что уменье культурных народов благодаря дисциплине противостоять некультурным является заслугой всякого войска. Любая часть римлян, живших дома жизнью горожан или крестьян, не могла бы противостоять такому же количеству варваров и, вероятно, убежала бы от них без борьбы. Только создание тесно спаянных тактических единиц - когорт - сделало их равными по силам.
По Цезарю нам трудно с уверенностью представить себе, в какой стадии развития находились галлы в его время70. Исключительно воинственным варварским народом они не были уже в течение нескольких поколений. Они имели города, промышленность, торговлю. Национальное жречество друидов превратилось в иерархию. С народом, - говорит Цезарь (VI, 13), - обращались, как с рабами: повинностями, налогами и всякими притеснениями власть имущие доводили простых смертных до того, что они начинали считать себя в крепостной зависимости. Эти власть имущие и составляли военное сословие - рыцарей и их свиту; а выделенный из масс особый военный класс не может дать массового войска. То, что мы сократили в смысле количества, мы должны прибавить к качеству. Цезарь делает различие между народами; так, например, гельветов, нервиев и беловаков он считает особенно храбрыми. Вероятно, и существовала такая разница; но и у арвернов, битуригов и карнутов тоже, вероятно, не заглох воинский дух, причем те элементы, которые сражались на поле брани с римлянами, должны быть рассматриваемы как исключительно храбрые воины, - как военщина, в которой сочеталось вытекавшее из принадлежности к военному сословию чувство чести с воинственными инстинктами варваров.
Но и римское войско не состояло из одних только утонченных культурой граждан. Легионы Цезаря, составленные из воинов, навербованных или призванных в Цизальпинской Галлии или в Нарбоннской провинции, были укомплектованы по большей части романизированными кельтами.
Если до этого римские граждане образовывали войско, то теперь это на практике почти стало набором: вступление в войско стало путем к получению римского гражданства, причем римское войско не отказывалось вступать в соприкосновение с первобытной нетронутой силой.
Но то было лишь соприкосновение, а не заполнение варварскими элементами, - как, например, тогда, когда германская конница была присоединена к римскому войску. В сравнении с легионерами галлы являются варварами, но римский легионер в отдельности не стоит выше этих воинов. Не надо думать поэтому, что при равных условиях римская когорта из 600 чел. должна победить такое же количество галлов. Мы видели уже, как избегал Цезарь сражений, если противник превосходил его численностью; наоборот, он стремился сам обладать численным превосходством. Тонкости построения когорты и эшелонной тактики недостаточны все-таки для того, чтобы победить кипучую храбрость варварских полчищ, если они к тому же еще численно превосходят противника. Это обстоятельство имеет первостепенное значение для последующего времени, и мы при разборе других эпох мировой истории еще вернемся к нему.
Превосходство римской военной организации было основано на том, что можно было сосредоточить в одном месте большие массы войска и правильно их питать, передвигать и поддерживать дисциплину. Этого всего галлы не умели. Не римская храбрость, которой у них было не меньше, но римская масса подавила их, - и опять не потому, что эта масса количественно была больше, но потому, что масса галлов была неподвижна, мертва. Римская культура победила варварство, так как привить большим массам подвижность - это большое искусство, основанное на высокой культуре; этого варварство не имело. Римское войско было не просто массой, а организованной массой, и ввиду этого являлось многообразным живым организмом. Для этого нужны были не только солдаты и оружие, всадники и пехотинцы, не только легаты, трибуны, центурионы, легионы, когорты, манипулы, центурии, дисциплина снизу, командование сверху, авангард, арьергард, патрули, донесения, лагерное расположение, но нужен был и квестор (казначей) со своим аппаратом служащих и контролеров; нужны были инженеры с их инструментами и уменьем наводить мосты, строить тараны, сооружать валы, блокгаузы, орудия и корабли; интенданты - с их повозками; нужна была армия поставщиков с их агентами; врачи и лазареты, магазины, цейхгаузы, арсеналы, кузнецы и, наконец, глава всего - вождь, в котором природная сила должна была сочетаться с эластичностью и тонкостью духа и рассудка, развитого в сфере высокой культуры, чтобы быть в состоянии все постигать и своей единой волей все и всех направлять.
Все указанные обстоятельства затемняются представлением, будто галльское войско, побежденное Цезарем, превосходило его значительно численностью. Если Цезарь рисует нам свою победу в таких тонах, то мы не должны быть на него за это в претензии, так как победа меньшего числа людей над большим является в глазах толпы геройским подвигом и создает представление о стратегической гениальности. Проникнуть сквозь эту оболочку к ядру является делом научного исследования, причем познание сути не следует понимать как умаление талантливости исторически великого римского полководца, - наоборот, только таким путем мы доходим до истинного познания. Когда мы узнаем о том, что 70 000 чел. победило 300 000, у нас создается представление о храбрости и о силе, но это еще не настоящее познание. Лишь после того, как мы узнаем, что один галл равен одному римлянину, а 10 000 галлов равны 10 000 римлян, в нашем представлении вырастает данная Цезарю стратегическая задача, - и тут-то мы приходим к заключению, что не только Цезарь победил Ариовиста и Верцингеторикса, но и что Рим победил германцев и галлов, а культура - варварство.
Для того чтобы дойти до такого признания, надо было снизить авторитет Цезаря как бытописателя; многие ученые не примкнут к этой критике, которая требует таких же признаний в отношении Цезаря, как и в отношении Геродота, и выразят ей принципиальное недоверие. Поэтому надо рассматривать как большую удачу, что у самого Цезаря имеется цитата, где он дает точное соотношение сил и тем помогает критике фактов. Описывая самое тяжелое поражение, которое его войско пережило в Галлии, когда эбуроны уничтожили 1 S римских легиона, он прибавляет, что по численности и по храбрости противники были равны, но римляне были покинуты и начальниками, и счастьем (V, 34). Исследователи уже давно обратили внимание на то, что эта фраза находится в противоречии со всеми описаниями. Гелер ("Philologus", т. 31, 1872 г., стр. 512) называет эту цитату "бессмысленной". "Как, - говорит он, - римляне были по численности воинов равны галлам? Неужели эбуроны, не имея численного перевеса, вышли бы в поле и осмелились бы напасть на один из самых укрепленных лагерей; неужели, невзирая на тяжелый пятилетний опыт войны, они посмели бы атаковать римское войско, равное им по численности? Ни один военный не поверит этому; только школьников можно в этом убедить!.."
Вместо "они не уступали нам ни в храбрости, ни в числе сражавшихся, но были покинуты начальниками и счастьем" он читает "они сражались храбро и упорно", а Мейзель в своем издании предлагает вариант: "они сражались храбро и были многочисленны". Мы со своей стороны признаем, что именно в этой фразе кроется истина, - что эбуроны могли собрать среди рыцарства и ополченцев 9 000 чел., т.е. столько же, сколько имел римский корпус: мы не отбрасываем исчислений Цезаря, но только отбираем необходимые данные среди его же разноречивых указаний. Но примем аргументацию Гелера и подойдем к решению задачи с другого конца: так как Цезарь сам говорит, что равная по числу группа галлов победила римлян только потому, что начальство бросило последних, то не может же быть, чтобы в других сражениях римляне побеждали противника вдвое и даже чуть не вчетверо многочисленнее их. Цезарь сам сообщает все это нам и своим согражданам. Римляне привыкли получать гиперболические вести о победах, - как, например, от Суллы, который при Херонее победил 120 000 чел., имея сам 16 500 чел. и потеряв при этом всего 12 чел.; или от Лукулла, который при Тиграноцерте победил 250 000 чел., в том числе 55 000 чел. конницы, имея всего 14 000 воинов, причем 5 чел. было убито и 100 ранено. Все эти цифры кажутся скромными в сравнении с 13 000 греков, которые, по Ксенофонту или согласно его интерполятору, победили 900 000 персов при Кунаксе. Все это доказывает, что римляне так же, как и греки, находились в отношении войск варваров под каким-то численным гипнозом, который затуманивал даже самые светлые умы. Возможно, что Цезарь находился под обаянием таких представлений. Мы во всяком случае можем принять из всех его указаний о численности галльских и германских войск только сведения об эбуронах и обсуждать римские и варварские методы ведения войн, положив в основу то обстоятельство, что каждый солдат в отдельности равен по качеству своему противнику.