Украина: моя война. Геополитический дневник - Александр Дугин

10. Кургинян с опорой на структуры олигарха Ахметова наносит удар в спину Стрелкову накануне решающей битвы за Донецк. Тем не менее оказанная помощь позволяет ополчению (Стрелков, Бес, Мозговой и т. д.) перейти в наступление и окружить войска хунты у российской границы (Южный котел).

11. Хунта сбивает гражданский самолет (малайзийский «Боинг-777») и сваливает вину на Россию. Россия отбивается, но помощь ополчению несколько приостанавливается. Хунта пользуется этим для контратаки, и начинается штурм Луганска и Донецка с огромным числом жертв среди гражданского населения.

12. Инициатива переходит к войскам хунты, которая уже на этом этапе разрабатывает вторжение в Крым и готовится к превентивным ударам по территории Ростовской области (пограничные районы которой уже втянуты в боевые действия и обстреливаются хунтой).

13. При сохранении статус-кво ополчение через какое-то время вынуждено будет оставить рубежи (как ранее Славянск и Краматорск), а хунта установит контроль над большей частью территории ДНР и ЛНР. За этим неминуемо последует вторжение войск хунты в Крым с параллельной организацией внутреннего восстания с опорой на проамериканский меджлис.

Пункт 13 — это ближайшее будущее, но наступит ли оно, зависит от решения завтрашнего заседания Совета безопасности РФ. На повестке дня защита России от внешней агрессии — имеется в виду неминуемая атака на Крым и вероятная на Ростовскую область. Если протянуть с вступлением в войну, которую хунта с опорой на США и отдельные страны НАТО уже ведет против нас, стартовые позиции в этой войне будут гораздо менее выгодными (со стратегической и особенно моральной и политической точек зрения), чем сейчас, когда ополченцы еще контролируют часть территорий ДНР и ЛНР. Если начать ответные действия немедленно, есть шанс удержать Новороссию и тем самым перенести центр тяжести с российской территории (Крым, Ростовская область) на территорию противника.

Если Совет Безопасности ограничится предупреждениями хунте воздержаться от планируемых атак на территорию РФ, то хунта спокойно завершит разгром ополчения Новороссии, а затем с новых позиций перейдет к возврату Крыма, который не только Киев, но и США, и все страны ЕС и почти все страны мира считают территорией Украины — на тех же основаниях, что и территории ДНР и ЛНР.

То есть все сводится к простому заключению: вводить войска надо было раньше, оставив все «пацифистские» и «алармистские» истерики обывателям, но если их не ввести сейчас, то придется вводить очень скоро, но в гораздо более худшей со всех точек зрения ситуации. Дело не в том, чтобы сейчас осудить промедления, колебания и задержки Москвы и указать на все издержки. Дело в том, чтобы спасти хотя бы то, что еще сегодня нам принадлежит, но что мы на глазах теряем. С каждым часом, с каждой минутой. Морально — это не выполненное нами обещание сохранить жизни гражданского населения. Стратегически — это контроль над значительными территориями Донбасса, жизненно необходимыми для успешных действий в неизбежной и навязанной нам вопреки нашей воле войне (как навязан нам был Евромайдан и неонацизм киевской хунты — тоже помимо нашей воли).

Завтра решится если не вообще все, то очень, очень многое.

И даже если решение будет вновь отложено или размазано, к чему мы привыкли за три чудовищных месяца, это будет неизбежно все же решением: снова быть или не быть России? Если мы не настоим четко и однозначно на том, чтобы быть, это будет означать только одно — мы выбираем «не быть» или кто-то другой уже сделал за нас этот суицидальный выбор.

22 июля 2014, 1:50

Катастрофа или контрнаступление… (часть вторая: диверсификация Путина)

Как мы подошли к сегодняшнему катастрофическому моменту в Новороссии? Это требует экскурса в вероятные модели, которыми оперировал Путин после воссоединения с Крымом. Я полагаю, что основные модели были таковы.

1. Крымский вариант. Воссоединение Русского Мира с опорой на народное волеизъявление, создание ополчения и полномасштабную военную помощь. Новороссия в составе РФ. Введение войск.

2. Осетино-абхазский сценарий. Новороссия как самостоятельное Государство: вторая Украина или вторая Россия. Предполагалась всемерная помощь новым политическим субъектам, их признание, как Южной Осетии и Абхазии, политическая, военная и экономическая поддержка.

3. Приднестровский сценарий. Территория с неопределенным правовым статусом, неявно и по факту опекаемая Россией. Поддержка должна была быть косвенной и неявной, но достаточной для того, чтобы обеспечить фактическую независимость от киевской хунты (в том числе и военную).

4. Конфедеративный сценарий. С опорой на народные массы передать власть в Новороссии некоторым пророссийским олигархам Юго-Востока (например, Р. Ахметову и т. д.) с тем, чтобы эти территории сохраняли свою культурную идентичность и общую ориентацию на Россию — на уровне геополитики и экономики, снова сдерживая атлантистские стремления Киева (как и при Кучме и Януковиче), но в более жестком и ультимативном ключе.

Разные сценарии были запущены, судя по всему, одновременно и получили различных кураторов от Кремля. Обобщенно — первые два сценария курировали патриоты-ястребы. Вторые два — «суверенные демократы» и близкие к Путину олигархи.

Первые два сценария предполагали либо прямой ввод войск, либо почти открытую военную помощь ополчению. Вторые два выдвигали на первый план ополчение и самоуправление, а российская помощь всячески вуалировалась. Символами первых двух сценариев стали Стрелков, Губарев, Пушилин, Пургин, Мозговой, Безлер и др. Символами вторых двух — ставленники Ахметова или российские пиарщики и переговорщики.

На первом этапе сразу после Крыма чаша весов склонялась к первым двум сценариям, позднее — ко вторым двум. Лозунг «Не надо вводить войска» мог использоваться во всех случаях, но всякий раз в разных регистрах — или для прикрытия их ввода, или для акцентирования того, что военно-политическим ядром Новороссии является ее ополчение, состоящее из местного населения. Если бы сразу преобладали последние два сценария, то в ДНР не оказалось бы Стрелкова (следы первой модели), а также ни Губарева, ни Пушилина, ни Пургина, ни Мозгового, ни Беса — по второй модели. И тезис о невведении миротворческих сил толковался бы различно: дежурно в первых двух случаях и навязчиво во вторых двух.

Эти сценарии сосуществовали до самого последнего времени и отчасти сосуществуют до сих пор. Но теперь главное: все они предполагали установление полного и устойчивого военно-политического контроля над территориями ДНР и ЛНР и вероятное распространение аналогичных процессов на остальные территории Новороссии. Даже для того, чтобы создать условия для Конфедерации, необходимы были силовые гарантии. Поэтому проахметовский Ходаковский сражался и сражается с войсками хунты в одном строю с антиахметовскими Стрелковым и Безлером. Путин наблюдал общий контекст происходящего, позволяя этим процессам развиваться автономно, внимательно следя за международной ситуацией. Патриоты-ястребы воспринимали приднестровский сценарий и особенно конфедеративный как «сдачу позиций», а «умеренные» (суверенные демократы) считали планы ястребов «экстремистскими» и чреватыми подъемом имперских настроений в самой России. Битва развернулась между «вводить войска» и «не вводить войска», и пиком ее был демарш Кургиняна, вставшего грудью за Ахметова.