Султан Луны и Звезд - Том Арден

АГОНИС (холодно): — Моей? Ведь она всего-навсего эманация, ты сам так сказал.

ТОТ: — Не спеши! Брат мой, ты еще не догадался? Разве ты не понял? Юноша Джемэни — Ключ к Орокону, а эта девушка укажет тебе путь к Кристаллу Терона! Кто будет владеть ею — тот овладеет и кристаллом! Поторопись же, поторопись! Так мы заключили союз?

Он вновь протягивает АГОНИСУ шар, но рука ПОЛТИ сильно дрожит. АГОНИС, резко встав, выкрикивает: «Никогда!» — и отталкивает ПОЛТИ. ПОЛТИ падает, корчится на полу. Стеклянный шар дикими зигзагами катается по комнате.

ТОТ (задыхаясь): — Брат, не будь так глуп!

АГОНИС: — Глуп? Глупо отказаться от союза с тобой? Ты говоришь, что разыскивал Ключ, но нашел его я, и он принадлежит мне! Ты говоришь, что разослал по свету своих приспешников, но мои дети уже нашли два кристалла, и очень скоро мы разыщем третий. Что же до уабина, разве он не жалкая пешка в моих руках? Что тебе может быть известно о моих замыслах? Злобная тварь, ты можешь мечтать об Ороконе, но я овладею им, а ты сгоришь в Царстве Небытия, где тебе самое место! Не знаю, какими чарами ты околдовал мою возлюбленную, но очень скоро твое зло будет уничтожено навсегда и леди Имагента вернется ко мне!

ТОТ: — Глупец! Без меня тебе ни за что не разыскать ее! Хочешь снова швырнуть меня в Царство Небытия? Глупец, глупец! Даже теперь мое могущество возрастает, питает меня тайными силами...

АГОНИС: — Могущество? Ты слаб! Ты гибнешь!

ТОТ (в отчаянии, пытаясь использовать последние мгновения): — Нет! Жестокий брат, я сокрушал тебя раньше, и... снова сокрушу... скоро я стану сильнее... (Последняя попытка): — Агонис, клянусь: еще до того, как завершится это испытание, ты познаешь всю силу моего возмездия, и ты падешь и будешь проклинать тот день и час, когда отказался от союза со мной! Я был готов подарить тебе любовь, но ты отверг ее! Теперь ты... познаешь... всю мощь моего гнева...

Звучит страшный вопль. Антибожество исчезает. Гаснет пламя, синева покидает кожу ПОЛТИ. Он обессилен, но, прежде чем он лишается чувств, его грудь сотрясает судорога. Он приподнимается и изрыгает красную, похожую на кровь, массу. АГОНИС бросает на него взгляд. Видимо, ему кажется, что в это мгновение враг, пусть и намного более слабый, нежели его злобный брат, целиком и полностью в его власти.

АГОНИС (задумчиво): — Нет, пламенноволосый, теперь я покину тебя. Ты играешь глупую роль, однако для этого испытания она не менее важна, нежели та, которая отведена мальчишке Джемэни или девчонке Катаэйн. Я пощажу тебя. Ты — проводник Зла и потому заслуживаешь сострадания, хотя на самом деле ты служишь проводником из-за того Зла, которое живет внутри тебя — точно так же, как то Добро, что живет внутри Джемэни, позволяет ему быть Ключом к Орокону. Тот, что называет себя моим братом, говорит, что я — глупец. Что ж, со временем это выяснится. Я покидаю тебя, пламенноволосый. Пусть тебе снятся твои страшные сны.

Золотой бог раскидывает руки в стороны. Вспыхивает ярчайший свет, и бог исчезает. Еще мгновение вспышка света озаряет комнату, но как только свет меркнет, слышится скрип двери. В покои боязливо заглядывает ЭЛИ ОЛИ АЛИ, затем на цыпочках входит. Теребя пальцами жирные губы, он неуверенно обводит взглядом комнату, наклоняется, дотрагивается до ПОЛТИ, затем решает не шевелить его. Катающийся по комнате шар ударяется о стену. Сводник смотрит на шар, и его глаза алчно загораются. Он нервно подходит к странному стеклянному предмету, оглядывается на ПОЛТИ, переводит взгляд на шар, вновь оборачивается, смотрит на лежащего без чувств ПОЛТИ, отворачивается, смотрит на таинственный шар...

ЭЛИ ОЛИ АЛИ: — Ах, майор-господин, бедный ты, бедный! Хватит с тебя этого колдовства — ох, хватит! Бражка, джарвел да сигары — вот какие тебе снадобья потребны... ну, еще девка ба-ба... ну, три... но только чтоб не от Каска Даллы, верно? Гм-м-м... Гм-м-м... Ну а вот когда ты болтал этим странным голосом, не сказал ли ты про то, что тот, в чьих руках будет этот забавный шарик, завоюет принцессу Бела Дону? Гм-м-м... Гм-м-м... Ну а если я завладею такой красоткой, разве Каска Далла сможет со мной тягаться?

Сводник решается. Он хватает шар и выбегает из комнаты.

Глава 54

НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА

— О, Благословенная, — проговорила мать-Мадана.

— О, Благословенная, — повторили за ней в унисон девушки — ну, ни дать ни взять: мамаша и дочери, и все распростерлись ниц на ковре, как для молитвы. Ката неприязненно смотрела на них. Многие из Сефит и Сатим завороженно подглядывали сквозь пальцы. С содроганием Ката вспоминала о дурацких ласках этих девиц, которыми они так мучили ее, когда она была узницей этих покоев. Явиться сюда с визитом — это было совсем другое дело.

После того как Ката преобразилась, она много раз смотрелась в зеркала, изучая очертания своего нового лица. Не тщеславие руководило ею, хотя новообретенное лицо было намного красивее ее собственного. Ката гадала: долго ли продлится это преображение. Поначалу оно было неустойчивым, и Ката, глядя на свое отражение, наблюдала за тем, как лицо принцессы вдруг сменяется ее лицом. Какое-то время в ее сознании вдруг начинал звучать голос принцессы — шепот, далекое эхо. Но теперь эхо угасло и Ката осталась одна — одна наедине с задачей, смысл которой был ей едва понятен. Сможет ли она вправду сойти за принцессу Бела Дону? Обратного пути не было. Ката понимала, что должна попытаться.

Визирь Хасем прокашлялся.

— Хорошо, матушка, мы можем приступать, — проговорил он, раздраженный непривычным проявлением набожности. На самом деле визирь все утро был вне себя. Уже не в первый раз он искоса подозрительно взглянул на девушку, стоявшую рядом с ним. Красота ее была ослепительной, но настоящая ли то была красота? И настоящая ли была девушка? Посреди зеркал и покровов ее покоев она выглядела в точности так же, как прежде — мерцающей, почти прозрачной. Визирь даже задумывался о том, не лишился ли его господин и повелитель в конце концов рассудка, что было вполне возможно для человека, который так долго прожил, мучимый страхом и тревогой. Законы не позволяли визирю — да, даже визирю — прикасаться к дочери калифа, но как Хасему хотелось нарушить эти треклятые законы!

Во владениях матери-Маданы, где было светло, где повсюду играли яркие краски, девушка все равно казалась какой-то нематериальной. И все же, пристально глядя на нее, визирь сумел рассмотреть под трепещущей тонкой чадрой ее лицо и уверился в том, что это лицо окрашено жизнью. Неужто и вправду калифу явился призрак прорицателя? Кровь стучала в висках у охваченного тревогой визиря. Он в страхе гадал: какие еще чудеса могут произойти до того, как все будет кончено.