В погоне за счастьем - Дуглас Кеннеди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хорошо, хорошо, — слабым голосом произнесла я.
Я теперь чувствую себя ужасно. Но обещаю вам: Мэн есть Мэн, и здешние жители никогда и виду не подадут, будто знают, кто вы такая.
Кто я такая — это как раз второстепенное. Меня беспокоит лишь то, какими взглядами меня будут провожать на улице, когда моя беременность станет очевидной.
Опять-таки, никто и никогда не осмелится осуждать вас из-за незамужнего статуса.
Но будут сплетничать за моей спиной.
Знаете, в Брансуике живут доброжелательные люди. Я думаю, вы здесь встретите больше симпатии, чем каких-либо других эмоций. И вот что еще я вам скажу: на том обеде все присутствующие в один голос сказали, что история с вашим братом просто возмутительна… и что он был настоящим смельчаком, который не побоялся открыто выступить в защиту своих убеждений.
Значит, вы не считаете его коммунистической марионеткой? Лакеем Сталина, который скрывался под личиной ведущего автора Марта Маннинга? Вы улыбаетесь. Почему?
Потому что встретить манхэттенского острослова здесь, в Брансуике, — это большая редкость. И вот еще что. Как и у многих моих здешних знакомых, у меня серьезные сомнения относитель-но того, что делают Маккарти и его приспешники. Тем более что они устраивают эту «охоту на ведьм» якобы от нашего имени… что лично мне крайне неприятно. Я просто хочу сказать вам, что искренне сожалею о вашей потере. У вас есть другие родственники?
Он был единственным.
Доктор Болдак ничего не сказал… и я была благодарна ему за это. Я быстро перевела разговор на медицинские темы — вроде того, стоит ли беспокоиться из-за частых позывов к мочеиспусканию.
Боюсь, это распространенная жалоба всех беременных женщин, — ответил он. — И одна из тех, на которую медицине пока нечем ответить.
Что ж, значит, до будущей недели? — спросила я, собираясь уходить.
Болдак тоже встал со стула:
Еще раз прошу прощения за мой промах.
Нет… о таких вещах лучше знать.
Вы не обидитесь, если я вам еще кое-что скажу?
Давайте.
Я знаю, что Дункан Хауэлл, будучи исключительно порядочным человеком, никогда не осмелится позвонить вам с предложением поработать для «Мэн газет». Но, насколько я понял, он был бы просто счастлив, если бы вы заинтересовались этой идеей.
Я пока отдыхаю от писанины, — сказала я. — Но в любом случае, спасибо за наводку.
Как и следовало ожидать, уже через два дня я сняла телефонную трубку и позвонила Дункану Хауэллу в «Мэн газет». Меня тут же соединили с ним.
О, это большая честь для меня, — сказал он.
Вы, наверное, первый в истории редактор, который произносит такие слова.
Рад слышать. Как здорово, что вы здесь у нас, в Брансуике.
Мне здесь нравится.
Как вы отнесетесь к моему приглашению на ланч, мисс Смайт?
С удовольствием.
В таком случае я предлагаю вам на выбор. Брансуикский вариант роскоши — обеденный зал в нашей лучшей гостинице «Стоу Хаус». Или могу познакомить с нашей местной достопримечательностью, колоритной закусочной «Мисс Брансуик».
О, конечно, закусочная, — ответила я.
Дункан Хауэлл оказался приятным полноватым мужчиной лет тридцати с небольшим. Он был одет, как преподаватель колледжа: твидовый пиджак, свитер с У-образным вырезом, вязаный галстук. Очки в роговой оправе. Курил трубку. Он был настоящим сыном своего города. Вырос в Брансуике, заранее зная, что поступит в колледж Боудена, чтобы потом продолжить трудиться в газете, которой его семья владела на протяжении последних семидесяти пяти лет. Его речь была неторопливой, с характерными провинциальными модуляциями. Но, как и все, кого мне довелось встретить в штате Мэн, он был кем угодно, только не провинциалом.
Он уже сидел в отдельной кабинке, когда я зашла в «Мисс Брансуик». Это была настоящая американская закусочная, стилизованная под вагон-ресторан: сборные алюминиевые конструкции, ламинированный винилом прилавок, шесть кабинок, клиентура из водителей грузовиков и солдат с местной авиабазы, за прилавком — коротышка повар с сигаретой во рту, официантки, которым карандаши служили одновременно заколками для волос. Мне сразу понравилось это заведение. Так же, как понравился и Дункан Хауэлл.
Он встал, когда я вошла. Подождал, пока я сяду напротив, и лишь тогда занял свое место. Официантка обращалась к нему по имени. В отношении меня он настоял на обращении мисс Смайт. Он порекомендовал мне фирменный ланч «Дальнобойщик»: стейк, гору оладий, три яйца, домашний картофель фри, шесть тостов и бездонная кружка кофе. Когда я сказала, что с меня хватило бы скромного гамбургера и чашки кофе, он ответил, что нет будущего у того, кто управляет лишь конной повозкой.
Мы сделали заказ. Поболтали. Он коснулся местной политики, расширения бумажной мельницы, поделился тревогой в связи со слухами о возможной отмене бостонского поезда как нерентабельного. Рассказал историю «Мэн газет»: как его прадед учредил ее в 1875 году, как она всегда занимала независимую политическую позицию и (что характерно в целом для всего штата Мэн) отказывалась от рабского угодничества перед той или иной политической партией.
Мэн — традиционно республиканский штат, — объясни он. — Но это не значит, что мы всегда поддерживали республиканских кандидатов на национальных или местных выборах. Мы безоговорочно вьхступали за Рузвельта. Дважды поддерживали демократов на выборах в сенат…
А как вы относитесь к Джо Маккарти? — спросила я.
Казалось, его нисколько не смутил мой резкий тон… хотя, честно говоря, я и сама удивилась тому, что задала такой вопрос в лоб.
Я буду предельно откровенен с вами, мисс Смайт. Я серьезно воспринимаю идею коммунистической угрозы. Я, например, считаю, что все собранные доказательства указывают на виновность Розенбергов, и для меня государственная измена — тягчайшее преступление. Но что касается мистера Маккарти… скажем так, он вызывает у меня искреннее беспокойство. Потому что: а) я считаю его настоящим оппортунистом, который использует коммунистический вопрос как средство борьбы за власть, и б) потому что в процессе этой борьбы он уничтожил много невинных людей… — Он посмотрел мне в глаза. — А по моему глубокому убеждению, уничтожению невинных людей нет прощения.
Я выдержала его взгляд:
Я рада, что вы так думаете.
Он перевел разговор на другую тему, поинтересовавшись моей «работой» в настоящий момент.
В настоящий момент я не работаю. Думаю, вы знаете почему.
Мы действительно публиковали заметку о вашем брате. Мне очень жаль. Вы поэтому приехали в Мэн?