Пираты Короля-Солнца(ч1-5,по главу19) - Марина Алексеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По лицу Анри Гримо понял, что паж говорит правду.
– Слава Богу, что вы не совершили эту глупость, дорогой Анри. Иначе в ту же секунду ваш… / слово ''отец'' чуть не сорвалось, но старик опомнился /…Великий Адмирал последовал бы за вами. Я ли не знаю Бофора!
– А вот и нет! – возразил Анри, – Он отвернулся от меня и побежал к куче мешков. Мешки ему дороже, чем,… / а тут и Анри чуть не выпалил ''родная дочь'', но тоже вовремя остановился /.
– Вас спасли бы по-любому, – сказал Гримо убежденно, – Не герцог, так кто-нибудь из экипажа… и, скорее всего САМИ ЗНАЕТЕ КТО.
– На кого вы намекаете? – спросил Анри.
Гримо улыбнулся.
– ОН ЖЕ БЫЛ НА ВАНТАХ.
– Мне ли не знать моего господина?
Анри вздрогнул.
– Видите, дорогой Анри, вы только бы создали нам лишние трудности. И, слава Богу, что вы справились со своим отчаянием.
Тут хитроумный Гримо решил замолвить пару слов за своего господина, подлить масла в огонь. Он сказал:
– УТОПАЮЩИХ СПАСАТЬ МОЙ ГОСПОДИН УМЕЕТ, поверьте на слово.
– Расскажите,- попросил Анри.
Гримо, конечно, рассказал!* Анри потянулся к своей бандане. Завязал бандану. Схватил свой дневник. Захлопнул и спрятал.
– Вы прочли что-нибудь?
– Ни в коем случае! – напыщенно произнес Гримо.
– Простите, миленький Гримо, я совсем с ума сошел! Не обижайтесь, пожалуйста! Как я мог подумать о вас такое! Вы не обиделись?
…. *Гримо рассказывает эпизод из романа А. Дюма ''Двадцать лет спустя'', когда Рауль спасает тонущего в реке Уазе графа де Гиша.
…
Гримо смущенно отвернулся. Анри, по наивности решив, что своим нелепым подозрением оскорбил вернейшего сподвижника благородного Атоса, обнял старика за плечи и затараторил:
– Нет-нет, Гримо, я вижу, вы обиделись, иначе бы вы не отворачивались, я иногда сам не знаю, почему так получается, ляпну что-нибудь не со зла, а просто не подумав, а потом люди обижаются, я же прекрасно знаю, что на такие подлые поступки люди Атоса не способны, такими гадостями могут заниматься только какие-нибудь отвратительные шпионы Людовика Четырнадцатого, умоляю вас простить мне мои глупые слова!
Гримо готов был провалиться сквозь землю. Но земля была очень далеко. Бежать от бофоровой девчонки, куда глаза глядят. А потом подумал: ''Бог простит. Я ж действовал с лучшими намерениями".
Нельзя сказать, что Гримо мучила совесть, когда он читал балладу Анжелики. Его переполняла радость, но к радости примешивалась и тревога. Пока дочь Бофора выпаливала лихорадочные извинения и лепетала комплименты в адрес Атоса, старик Гримо чувствовал, что краснеет как мальчишка. У бедняги даже уши покраснели!
''Вы очень сердитесь, – лепетала Бофорочка,- Я вижу – вы покраснели от гнева. У вас совершенно цвет лица изменился. Вы же обычно какой-то… желтоватый, а сейчас вы такой румяный. Ну какие слова найти, чтобы вы совсем-совсем простили меня''.
''Что же делать, господа хорошие?" – подумал Гримо, мысленно обращаясь к Атосу и Шевретте. "Господа хорошие" не могли ответить старику – между ними простиралось Средиземное море и почти вся Франция. Но – Шевретта! Гримо как наяву услышал ее насмешливый голос: ''Молодец, Гримо, продолжай в том же духе!" А Атос? Гримо припомнил одну дурацкую фразу из молодости своего господина, которая внезапно вошла в моду среди Пиратов: ''Я тебе уши отрежу''. И Гримо заулыбался.
– Ах! – сказал Анри, – Вижу, вы меня простили, – и по-детски чмокнул Гримо в щеку. Гримо опешил. Он решил помалкивать, и это было верное решение. И тут опять ему помог Атос. Гримо припомнил, как ловко Атос умел в сложный момент управлять беседой, переводя разговор на описание природы. У Гримо, как он сам признался, словарный запас был намного беднее, чем у графа де Ла Фера. Он решил обойтись жестом. Гримо, продолжая улыбаться, величественным жестом простер руку в сторону моря.
– Вы хотите сказать, что море успокоилось, да? – предположил Анри, – И что уже вечер?
Вечер?! Как же мог пробиться солнечный луч в восточную каюту? Гримо вытянул правую руку вперед – в ту сторону, где должен помещаться нос корабля. Это – юг. Значит, север – сзади. Гримо сделал взмах рукой назад. Анри вытаращил глаза.
''Что это с ним? Опять начинается?'' Гримо махнул рукой вправо.
''А справа у нас запад. И солнце заходит с западной стороны. Но наши каюты на восточной. Это слева. Я НИКАК НЕ МОГ ВИДЕТЬ ЛУЧ СОЛНЦА НА АНГЕЛЕ И СИНЕЙ БАНДАНЕ. Заходящее солнце осветило бы каюты правой стороны. А наши каюты слева. И это восток. / Гримо махнул рукой влево. Он хорошо помнил начало этого дня! И солнце не могло сойти с орбиты. / Боже милосердный, неужели я начинаю впадать в маразм?! Неужто детки оказались правы, и я превращаюсь в слабоумного старика?''
Анри смотрел на Гримо широко раскрытыми глазами. Жесты ''военного советника'' он не понимал! А по расстроенному лицу старика Анри догадался, что с Гримо творится что-то неладное. ''Боже, Боже, не лишай меня разума, – думал бедняга Гримо, – Если я сойду с ума, кому я такой нужен? Я не "военным советником", буду, не ''уважаемым бесподобным… каким-то там ветераном,… а растением! И я-то хотел помочь! А куда же я гожусь, если у меня галлюцинации начинаются! Уж лучше утопиться, чем быть обузой''.
Гримо припомнил сцену из популярной испанской комедии ''Благочестивая Марта'', которая когда-то очень смешила его молодого господина.
''-Каков недуг ваш?
– Паралич''.
Гримо задергал рукой, как мнимый паралитик дон Фелипе.
– Что с вами, господин Гримо, – спросил Анри де Вандом с ужасом, – Может, врача позвать?
Гримо провел рукой по лбу.
– Голова болит? – спросил Анри с жалостью.
Гримо кивнул.
– Вам просто нужно выспаться. Отдохнете, и все пройдет. У меня тоже болела голова. Я заснул,… а разбудил меня солнечный луч.
– Вас разбудил солнечный луч, Анри? – ошалело спросил Гримо.
– Да, – сказал Анри.
Гримо только развел руками. И вздохнул. На этот раз с облегчением.
22. ИСПОЛНЕНИЕ ЖЕЛАНИЙ.
– Добрый вечер! – сказал Бофор с любезнейшей улыбкой.
– Добрый, – отозвался Гримо, довольный, что герцог подоспел вовремя, и, хотя миссия миротворца им не выполнена, он избавится от необходимости утешать адмиральскую дочку. Анри вздохнул и отвернулся. Тут и герцог вздохнул. Славно было сидеть в обнимку со своими друзьями, распевать песни, а когда Пираты и моряки пели песни, особо любимые этим милым обществом, они клали руки на плечи друг другу, и раскачивались, чему немало способствовала качка и выпитое вино. Хорошо посидели, пообщались, немало морских историй поведали моряки своим новым друзьям, да и сухопутные господа умели вовремя ввернуть ту или иную забавную историю. Но все ж таки все хорошее когда-то кончается. Пришел конец и вечеринке, посвященной победе над стихией.