Вечный мент или Светоч справедливости - Андрей Егоров

– Полина, – ответила она, явно смущенная испытываемыми эмоциями по отношению к совершенно незнакомому человеку. Дар Асмодея действовал.

– А я Сергей.

Через некоторое время мы уже томно беседовали, сидя на лавочке. От тем вполне нейтральных я плавно перешел к интимной сфере. Любой другой мужчина в такой ситуации получил бы заслуженную пощечину и отвалил посрамленный. Только не я. Она вспыхивала от каждого нового откровения и смущенно улыбалась, но не допускала даже мысли о том, что за все эти непристойности я должен быть немедленно изгнан. Вскоре я взял ее руку и стал осторожно поглаживать. На прикосновения она отреагировала сразу же. Я ощутил прерывистое дыхание и понял, что настал момент закрепить успех. Прижался к ее губам и почувствовал, как они открываются мне навстречу. В этот поцелуй я вложил столько страсти, что мне показалось, будто из меня хлещет любовный эфир и вливается прямо в ее податливое тело. Под моими руками она таяла, как сливочный пломбир в июньскую жару. Я почти слышал, как она шепчет всем своим естеством: еще, еще, еще… И я давал ей «еще», потому что мы вдруг оказались совсем одни посреди огромного пустого города, и еще потому, что я хотел полностью ее подчинить. Асмодей наделил меня способностью повелевать и властвовать над любой женщиной этого мира, и я буду властвовать Полиной Сахновой во имя великой цели.

– Можно я заберу твою дочку? – попросил я, отрываясь от ее губ.

Она не отвечала, продолжая пребывать в сладких грезах. Так выглядят накачанные зельем под завязку наркоманы. Я знаю, о чем говорю, видел нескольких в своей жизни. Я решил, что вряд ли женщина способна говорить.

Я подошел, взял девочку за руку.

– Пойдем, малышка.

– А вы кто? – спросила она.

– Твоя мама попросила отвести тебя в магазин, – ответил я, – купить мороженого. Ты же любишь мороженое?!

Девочка оглянулась на маму. Та все еще пребывала в прострации, наблюдая за нами с глупой улыбкой на лице.

– А что с мамой? – спросил девочка.

– Мама отдыхает, – ответил я, – ну, идем?..

Кинув напоследок насмешливый взгляд на Полину Сахнову, я повел ее дочь следом за собой. Это было проще, чем мне представлялось. Мы шли и шли, уже совсем не оглядываясь. И девочка начала что-то рассказывать, а я кивал, совсем ее не слушая, размышляя о том, что только что совершил преступление, на которое раньше ни за что бы не пошел.

Я недооценил материнский инстинкт.

– Ах, ты, подонок! – услышал я. И Полина Сахнова обрушила булыжник мне на затылок. От резкой боли я едва не отключился, меня шатнуло, я ухватил женщину за руки, мешая нанести новый удар. Она выбросила вперед левую ногу, угодив мне в промежность. Я охнул, но рук не разжал. Не хватало еще, чтобы меня укокошила ополоумевшая мамаша.

– Мама! – закричала маленькая Галя.

От этого крика я словно очнулся, провел по лбу, уставился на окровавленную ладонь, сорвался с места и кинулся наутек. Меня никто не преследовал, но я пробежал два квартала, и только тогда остановился.

– Плохо, Васисуалий, – услышал я вкрадчивый голос. Кухериал, как ни в чем не бывало, сидел на скамейке возле подъезда. – Ну, кто же так крадет детей?! Совсем никуда не годится.

– Ты где был? – Я бухнулся рядом. Вышедшая из дома бабка испуганно шарахнулась в сторону. Испугалась окровавленного человека, который, ко всему прочему, говорит сам с собой.

– Я все время был рядом, – сообщил бес, – не хотел тебе мешать. Что думаешь делать теперь?

– Не знаю. Сейчас встану, и опять побегу. В этом районе экзорцисты меня могут выследить.

– Очень разумно, – одобрил Кухериал, – я их уже чувствую. Они совсем рядом. Так что руки в ноги, и вперед.

Я поднялся и побежал. Старался двигаться ритмично, контролировать дыхание. В армии меня научили правильно бегать кроссы на дальние дистанции. Самое сложное, преодолеть «яму», так называют состояние организма, когда сбивается дыхание, ноги становятся свинцовыми, и кажется, что больше нет сил. В этот момент, нужно собрать волю в кулак, перешагнуть через «не могу», и через некоторое время включится второе дыхание, и можно снова прибавить в скорости.

«Бегу и бегу, – думал я, – словно заяц. Хорошо, что я в хорошей спортивной форме и вместо сердца у меня пламенный мотор, то есть, совсем наоборот, – холодный кристалл». В армии после десяти километров пробежки сердце из груди буквально выскакивало, колотилось под подбородком, а сейчас я его совсем не ощущал. Словно его и не было.

В тот же день позвонил Зимин.

– Как дела? – поинтересовался. Тон у него был такой, что я сразу понял – что-то задумал.

– Ну.

– Не по телефону.

Назначили встречу.

Вечером сошлись в одном из темных московских переулков. Зимин выглядел взволнованным. Потирал руки.

– Слушай, тут такое дело, в общем, я с тебя за девчонку ничего не возьму. Даже приплачу немного.

– В каком смысле? – поинтересовался я хмуро.

– Есть один человек. Заинтересовался. Тебе все равно. А мне – навар. Ну, и ты получишь кое-что.

Я внимательно посмотрел в лицо уголовника. Нет, не шутит. И правда, решил продать девчонку каким-то упырям. А лицо спокойное. Настрой деловой.

– Нет, – сказал я.

– Да ты чего? Она ж тебя потом и сдаст. Не будь дураком.

– Нет, – повторил я. Упер ему указательный палец в грудь. – И знаешь что еще. Забудь об этом деле.

– Как это забудь? – заартачился Зимин. – Ты мне три штуки обещал. Три штуки на дороге не валяются. Я уже пацанов впряг под это дело. Плати неустойку, раз такой базар пошел.

– Поговорил бы я с тобой в другое время про неустойку, – сказал я, – но сейчас дел и без того хватает.

– Не понял, – полез он в бутылку…

Тут я включил фары глаз на полную.

– А-а-а! – отшатнулся ослепленный Зимин.

Я слегка гаркнул на него разящим криком, так что урку приподняло и отнесло метров за десять, шандарахнув о стену ближайшего дома. Он полз по асфальту, царапал камень ногтями, я подошел и наступил ему на пальцы. Очень хотелось пристрелить эту мразь, но душа не лежала сегодня убивать. Даже такого ублюдка, как Зимин.

– Я сказал, забудь, – проговорил я. – Это все. Будешь нужен, я тебе позвоню.

Возвращаясь на конспиративную квартиру, я думал о том, что придется привлечь к этому делу Владика. Не хотелось, но обстоятельства заставляют. Парень будет шокирован. Но я смогу его убедить.

Владик даже лицом посерел, услышав, о чем я его прошу. Я подозревал, что он отреагирует негативно – похищение детей отнюдь не то же самое, что пособничество в убийствах. Хотя с точки зрения простого обывателя – разницы нет. И все же, я знал, он согласится и не подведет. Да и не было у него другого выхода. Он ведь не мог отказать мне . Я повторил: