Академик: Дом, что мы защищаем. Академик. Глубина - Андрей Борисович Земляной

Соседи пробуждались, мыча, хныкая и хватаясь за уши. И только сейчас Виктор заметил, что все люди, лежавшие в комнате, на одно лицо, словно братья-близнецы.

А ещё у всех присутствующих на левом предплечье оказалась что-то вроде татуировки или метки. Нечто странное и многоцветное.

Виктор посмотрел на свою руку и тоже увидел цветной рисунок. Девять разноцветных квадратиков и треугольничков, расположенных в три ряда и три колонки, образовывали один большой квадрат. Семь квадратиков: три синих, три черных и один – ярко-алый. И два треугольника такого же цвета. А вот у соседей почему-то преобладали зелёные и фиолетовые тона и кружочки.

Один из парней вдруг сморщился и захныкал. Как-то очень беззащитно, совершенно по-детски. Так хнычет малыш, которому не дали досмотреть интересный сон. И тут же появился новый звук. На сей раз – явно механический.

Виктор обернулся и смог только тихо выматериться. По помещению двигался… двигалось… в общем, на трёх гусеницах ехал какой-то странный агрегат весьма необычных форм и размеров. Больше всего эта штуковина напоминала электрический утюг-переросток, установленный на резиновые гусеницы. Сходство усиливалось толстенным шлангом, торчащим сзади агрегата, словно хвост скорпиона. Если, конечно, это был зад.

Штуковина ехала по помещению, останавливаясь перед каждым из её обитателей, жужжала, манипулятор вынимал из собственных внутренностей тарелку, наполнял её чем-то вроде каши. Вот машина встала перед ним, мелькнули непонятно откуда взявшиеся гибкие манипуляторы… В руки ткнулась миска, в которой находилось… находилось… нечто. Плотная на вид масса серого с прозеленью цвета.

Ни ложки, ни вилки не полагалось, поэтому Виктор цепанул пальцем массу, понюхал… Запах отсутствует как класс. Попробовал. Вкус… в общем, вкус там же, где и запах. Но жевалось и глоталось легко, не вызывая никаких отрицательных ощущений.

Миску он очистил быстро и, прислушавшись к организму, с удивлением понял, что вполне сыт. Нормально наелся, хотя и не понял, чем. Виктор завертел головой: куда бы миску деть? Где тут бак или контейнер, или же мусоропровод? И тут…

– Э-э-э?.. – только и смог выдавить из себя Виктор, глядя на тарелку, которая осыпалась тонким, словно пудра, порошком прямо в руках.

Через пару минут снова раздался резкий сигнал, и «утюг» вдруг встал вертикально, плоской стороной вперёд, и попер на парней. «Странно, – промелькнуло в голове, – гусеницы были под днищем, а теперь днище – передняя стенка, но гусеницы всё равно – внизу».

Тем временем утюг, вставший на дыбы, начал шлангами-манипуляторами активно подталкивать людей куда-то в ему одному известном направлении. Виктор не стал дожидаться, когда его толкнут, и первым пошёл в нужную сторону. Забавно! Он мог бы поклясться, что никакой двери там не было, а вдруг нарисовался проход в стене, а за ним коридор длиной метров десять.

Не успел он сделать и трёх шагов по коридору, как из стен ударили тугие пенные струи. От неожиданности хлебнул воды и закашлялся. Вода била со всех направлений. Вполне тёплая, и исходя из вкуса того, что попало в рот – с каким-то не то мылом, не то шампунем. Сзади тоже кашляли, чихали, и кто-то вдруг взвыл басом: «Ой, в глаза попало!..»

По мере продвижения по коридору вода меняла свой запах, вкус и даже цвет. А потом и вовсе кончилась. Теперь из стен бил тёплый воздух. «Сушилка, едрить твою…» – ворчливо произнёс он, но всё равно после мытья чувствовал себя гораздо лучше.

А ещё дальше оказался выход, освещённый ярким голубоватым светом, словно вёл на сцену.

К собственной наготе Виктор относился со здоровым пофигизмом человека, который всю юность и зрелость провёл в спортивных залах с общим душем, и не комплексовал по этому поводу совершенно. Кроме того, его новое тело было куда более красиво, чем старое, и самое главное, что составляет гордость любого мужчины, имело довольно внушительные габариты. Так что в сияние светильников он вошёл мягко, словно в дозоре, и двинулся по подиуму. И яркость резко прибавили, так что снова заломило в глазах. Непроизвольно Виктор вздрогнул, но тут же взял себя в руки.

Проморгавшись после резкой смены освещения, он огляделся. Вокруг сидели и стояли человек двадцать мужчин и женщин, одетых в нечто свободное, разноцветное, похожее на римские тоги.

В этот момент в его голове зазвучал непонятный, какой-то нечеловеческий голос:

– Остановись! Остановись!

Виктор остановился.

– Шаг вправо! Шаг вправо!

Шагнул.

Один из сидевших в глубоких, с высокими подголовниками креслах, похожих на самолётные, неторопливо встал и подошёл к подиуму. Поднялся по лесенке и оказался прямо перед Виктором. Оглядел с ног до головы, взял за руку, посмотрел на разноцветную татуировку. Затем вытащил из сумки, висевшей на поясе, перехватывающем свободное одеяние, что-то отдалённо напоминающее пистолет. Виктор осторожно перенёс вес тела на одну ногу и приготовился к атаке. Но пистолет оказался каким-то непонятным прибором. Мужчина приложил «ствол» сперва к руке, потом сдвинул к плечу. После пистолет пропутешествовал по всему телу, оставив без внимания только голову да первичные половые признаки. На торце «пистолета», там, где должен быть курок, каждый раз разворачивался голографический экран. Что там появлялось, Виктор рассмотреть не мог. Впрочем, и так ясно: инфу считывает. «Параметры мои изучает. А как? И для чего?»

Мужчина убрал в сумку свой прибор и достал что-то вроде маленького планшета и ткнул пару раз в разноцветные кнопки.

Женский голос – приятный, бархатистый, соблазняющий – сообщил:

– Ши сора глат кахаси теи соран сога…

С удивлением Виктор вдруг осознал, что прекрасно понимает, что говорит механический голос.

– Новая версия матрицы «Охотник». Усиленный мышечный каркас позволяет клону длительное время выдерживать высокие нагрузки, а модифицированная нервная система улучшает реакцию на пятьдесят процентов. Также для лучшей выживаемости изменению подверглись кости, сухожилия и все системы организма.

Голос затих и через секунду произнёс ровным безличным тоном:

– Хи аранго гошши тарай никоха. Хи аранго алас ташши…

– Семья Гошши предлагает три тысячи «никоха». Кто предложит больше?

Что такое «никоха», Виктору было неясно, но, впрочем, не так уж и важно. Понятно, что это – какая-то единица денег. Долларов, рублей, фунтов, юаней или что тут было в ходу.

Краем глаза он заметил, как женщина с горделивой осанкой и очень красивым, но неприятно ледяным лицом с тонкими губами, скользит пальцами по своему планшету.

– Семья Ариддо предлагает пять тысяч. Кто больше?

Первый покупатель ощерился, показав крепкие кипенно-белые зубы, и, глядя прямо в глаза горделивой красотке, нажал на кнопки и предложил шесть. Женщина вновь перебила цену. Шесть пятьсот. Семь. Семь пятьсот. Восемь…

На восьми тысячах никоха женщина чуть подалась вперёд: