Гарри Поттер и Орден Феникса (Анна Соколова) - Джоан Роулинг

Но, как ни крути, если его поймают…

— Гарри, Дамблдор пожертвовал собой, чтобы тебя не исключили! — прикрыв учебником рот, прошептала Гермиона. — А если тебя сегодня выгонят, то, значит, все напрасно!

Можно отказаться от плана и попросту смириться с мыслями о том, чем именно занимался его отец одним летним днем, больше двадцати лет назад…

И тут Гарри вспомнил сказанное Сириусом в камине гриффиндорской гостиной:

«Ты похож на своего отца меньше, чем я думал… для Джеймса риск был развлечением…»

Но хочется ли теперь быть похожим на отца?

— Гарри, не делай этого, пожалуйста, не надо! — под переливы звонка с урока заклинала его Гермиона.

Гарри ничего не ответил, он не знал, как быть.

Рон, видимо, решил не вмешиваться и не лезть с советами, он даже не смотрел на Гарри, только, когда Гермиона сделала очередную попытку отговорить, тихо вмешался: «Отстань от него, ладно? Он сам разберется».

Когда Гарри вышел из класса, сердце у него бешено заколотилось. Он пошел прочь по коридору и, когда прошел его до половины, услышал вдалеке шум — без всякого сомнения, отвлекающий маневр начался. Откуда-то сверху, эхом отражаясь от стен, понеслись вопли и визги, все вокруг Гарри застыли и с ужасом уставились в потолок…

Из класса выскочила Амбридж, с такой скоростью, которую только позволяли развить ее коротенькие ножки. На бегу доставая палочку, она рванула в противоположную от Гарри сторону. Теперь или никогда.

— Гарри, пожалуйста! — неуверенно воззвала Гермиона.

Но Гарри уже принял решение. Придерживая покрепче на плече сумку, он уже бросился бежать, лавируя в толпе учеников, рвущихся ему навстречу взглянуть, что приключилось в восточном крыле замка.

Коридор, где располагался кабинет Амбридж, был совершенно пуст. Гарри шмыгнул за гигантские рыцарские доспехи, шлем на которых со скрежетом повернулся в его сторону, вытащил из сумки нож Сириуса и облачился в плащ-невидимку. Потом осторожно выбрался из-за доспехов и крадучись направился к дверям кабинета Амбридж.

Вставил лезвие магического ножа в дверную щель и аккуратно провел вверх и вниз, затем вытащил нож. Раздался тихий щелчок, и дверь распахнулась. Гарри скользнул в кабинет, закрыл за собой дверь и осмотрелся.

Кроме котят, без устали резвящихся на настенных тарелочках над конфискованными метлами, в кабинете не было никакого движения.

Гарри стащил плащ, подошел к камину и мгновенно нашел то, что ему было нужно: небольшую шкатулку, где поблескивал каминный порошок.

С дрожащими руками Гарри присел перед пустым камином. Раньше ему никогда не доводилось этого делать, но он полагал, что справится. Сунув голову в камин, Гарри взял щепотку порошка и щедро сыпанул на аккуратно сложенные под ним поленья. Они тут же заполыхали изумрудно-зеленым пламенем.

— Гриммолд-плейс, дом двенадцать! — громко и четко произнес Гарри.

Ощущение было одно из необычнейших, которые ему когда-либо довелось испытывать. Конечно, прежде ему приходилось путешествовать с каминным порошком, но тогда он целиком крутился-вертелся в сети магических каминов, опоясывающей всю страну. А теперь колени его остались на холодном полу кабинета Амбридж, а сквозь изумрудное пламя летела одна голова…

Вскоре, так же резко, как и началось, кружение прекратилось. С таким чувством, словно голову ему обмотали обжигающим плотным шарфом, и с весьма ощутимой тошнотой, Гарри приоткрыл глаза и обнаружил, что смотрит из кухонного камина на длинный деревянный стол, за которым, поглощенный изучением пергамента, сидит какой-то мужчина.

— Сириус?

Мужчина вздрогнул и обернулся. Это оказался не Сириус, а Люпин.

— Гарри! — с потрясенным видом воскликнул он. — Что тебе… что случилось, все в порядке?

— Ага, — кивнул Гарри. — Я просто хотел… в смысле, мне нужно… поговорить с Сириусом.

— Я его позову, — Люпин растерянно поднялся на ноги, — он пошел наверх искать Кричера, тот вроде опять на чердаке прячется…

И Гарри увидел, как Люпин торопливо вышел из кухни. Теперь ему не оставалось ничего другого, как разглядывать ножки стола и стульев. Интересно, почему Сириус никогда не упоминал, как же страшно неудобно разговаривать из камина: колени Гарри уже мучительно протестовали против стояния на жестком каменном полу у Амбридж.

Вернулся Люпин и, следом за ним, Сириус.

— Что случилось? — быстро спросил Сириус, откинул длинные пряди черных волос от лица и присел перед камином так, что его глаза оказались на одном уровне с глазами Гарри. Люпин, с встревоженным видом, тоже опустился рядом на колени. — У тебя все в порядке? Тебе нужна помощь?

— Нет, — ответил Гарри, — дело не в этом… я просто хотел поговорить… о папе.

Его собеседники обменялись изумленными взглядами, но смущаться и медлить у Гарри не было времени: с каждой секундой колени у него болели все сильнее и, похоже, с начала отвлекающего маневра прошло уже минут пять, а Джордж гарантировал ему всего двадцать. Поэтому он сразу перешел к делу, рассказывая увиденное в думосбросе.

Когда закончил, ни Сириус, ни Люпин сначала не проронили ни слова. Потом Люпин тихо произнес:

— Мне бы не хотелось, Гарри, чтобы ты судил своего отца на основании того, что там видел. Ему было всего пятнадцать лет…

— Мне тоже пятнадцать! — запальчиво воскликнул Гарри.

— Гарри, слушай, — миролюбиво заговорил Сириус, — Джеймс и Снейп ненавидели друг друга с самой первой встречи, так ведь бывает, ты сам знаешь, да? По-моему, у Джеймса было все, о чем Снейп мечтал — Джеймса все обожали, в квиддиче он был мастер… да он почти во всем был мастер. А Снейп был слегка с приветом, зациклился на Темных искусствах, а Джеймс… как бы он тебе ни показался, Гарри… Джеймс Темные искусства всегда ненавидел.

— Ну да, — возразил Гарри, — но он ведь напал на Снейпа просто так, безо всякой причины, просто… ну, потому что ты сказал, что тебе скучно, — слегка смутившись, закончил он.

— Мне это чести не делает, — быстро проговорил Сириус.

Люпин искоса взглянул на Сириуса, затем сказал:

— Гарри, послушай, ты должен понять, что твой отец и Сириус в школе были в числе избранных, и как бы ни вели себя — все их считали верхом совершенства, а если иногда их и заносило…

— Хочешь сказать, если иногда дурная спесь у нас била через край, — перебил его Сириус.

Люпин улыбнулся.

— Он все время лохматил себе волосы, — с горечью добавил Гарри.

Сириус и Люпин рассмеялись.

— Я и забыл, что у него была такая привычка, — с нежностью проговорил Сириус.

— А со снитчем он баловался? — жадно поинтересовался Люпин.

— Да, — протянул Гарри, с недоумением видя, как Сириус и Люпин просияли от этих воспоминаний. — Но… мне он каким-то придурком показался.

— Конечно, он и был придурком, — бодро заверил его Сириус, — мы все были придурками! Ну, может только к Лунатику это не относится, — взглянув на Люпина, честно добавил он.

Но Люпин покачал головой:

— Разве я когда-нибудь предлагал вам отстать от Снейпа? — возразил он. — Разве когда-нибудь у меня хватало духу сказать вам, что, по-моему, вы зарываетесь?

— Ну, знаешь ли, — заявил Сириус, — иногда ты умудрялся заставить нас покраснеть за себя… а это уже кое-что…

— А еще, — упрямо продолжал Гарри, решив выложить все, ради чего здесь оказался, — еще он беспрерывно оглядывался на девчонок на берегу озера и ждал, что они станут на него смотреть!

— Да уж, когда Лили была поблизости, он вечно дурака валял, — пожал плечами Сириус, — рядом с ней он беспрерывно из кожи вон лез.

— Как же она за него замуж вышла? — уныло спросил Гарри. — Она же его ненавидела!

— Ничего подобного, — удивился Сириус.

— На седьмом курсе она с ним начала встречаться, — уточнил Люпин.

— Как только у Джеймса гонору поубавилось, — пояснил Сириус.

— И он прекратил забавы ради махать палочкой направо и налево, — добавил Люпин.

— Даже в сторону Снейпа? — поинтересовался Гарри.

— Ну, — протянул Люпин, — Снейп — это особый случай. В том смысле, что сам Снейп никогда не упускал возможности бросить заклинание на Джеймса, а не ждать же от Джеймса, что он покорно станет все сносить.

— А как мама к этому относилась?

— Если честно, она многого и не знала, — ответил Сириус, — Джеймс ведь на свидания с ней Снейпа с собой не брал, и на ее глазах порчу на него не накладывал.

Лицо Гарри по-прежнему выражало сомнение, и Сириус нахмурился:

— Послушай, твой отец был самым лучшим другом, которого мне когда-либо доводилось иметь, и он был хорошим человеком. В пятнадцать лет многие ведут себя как идиоты. Он это перерос.

— Ладно, — тяжело вздохнул Гарри. — Просто мне никогда и в голову не приходило, что я стану жалеть Снейпа.