Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

С этими словами Алит двумя руками поднял копье и пронзил наконечником горло трупа, пригвоздив его к створке. Затем подергал древко, чтобы убедиться, что копье крепко вошло в дерево.

Он вытащил из-за пояса нож и вырезал на лбу убитого друкая руну Талуй, знак ненависти и мести. После он разорвал на груди мертвеца рубаху и добавил вторую руну — Аркаин, руну ночи и теней. Осмотрел свою работу, вытер лезвие об одежду друкая и убрал нож за пояс.

Затем Алит оглядел своих воинов, ожидая увидеть на их лицах выражение отвращения или ужаса. Но Тени бесстрастно наблюдали за происходящим, некоторые даже с живым интересом.

Князь кивнул своим мыслям и указал на гору трупов.

— Оставьте послание, — велел он Теням.

— Мрачные новости, мой князь, — произнес Леотиан и передал свиток лорду Тор Анрока.

Каентрас не обратил на герольда никакого внимания и обернулся к его спутнику, лейтенанту из гарнизона Орлиного перевала. Нагаритский князь ерзал по трону Бел Шанаара, настолько неудобным оказалось сидение. Огромный зал давил на троицу эльфов своей пустотой. Голоса холодным эхом разносились между голыми стенами и высоким потолком.

Скамьи для посетителей убрали, и все просители теперь обязаны были становиться на колени перед новым правителем. Эта перемена — одна из немногих перемен в Тор Анроке — доставляла Каентрасу радость; по приказу Морати смиренным придворным Тиранока оставили жизнь, но теперь они знали свое место.

— Скажи мне, Керланрин, почему мне стоит оставить тебя в живых, — тяжело произнес Каентрас.

Воин бросил быстрый взгляд на Леотиана и снова уставился в пол.

— Я с радостью буду сражаться в открытой битве, но я не могу победить этих врагов, как я не могу пригвоздить тени к земле, — тихо выдавил Керланрин. — Наши солдаты просыпаются и находят мертвых командиров. Их внутренности развешаны на деревьях вокруг лагеря, в то время как остальные воины и часовые целы и невредимы. В лагеря возвращаются лошади с привязанными к седлам трупами разведчиков. Рты и глаза мертвых всадников зашиты нитками, а запястья связаны шипастыми стеблями горных роз. — Керланрин содрогнулся и продолжил: — Я видел эскадрон рыцарей, который шел из Артрин Атура в Элантрас. Им перерезали горло и гвоздями прибили к лицам упряжь их лошадей.

— Мы не можем допустить повторения подобных случаев, — заявил Каентрас. — Анлек требует результатов. Я дам тебе еще десять тысяч солдат, больше выделить не смогу. Как только снега начнут отступать, ты поведешь их на перевал и принесешь мне головы мятежников. Я хочу знать, кто их возглавляет, и лучше всего будет, если я пойму это, глядя на его мертвое лицо. Понятно?

Эльфы кивнули и быстро удалились, как только Каентрас отпустил их взмахом руки. Ситуация сложилась крайне постыдная. Наступление на Авелорн остановилось, потому что командиры Каентраса боялись идти через перевал. Таким образом эллирионцы получили возможность поддержать Авелорн с юга. Каентрас не знал, сколько еще продлится милость Морати, но намеревался приложить все усилия, чтобы его голова не легла первой на плаху, когда терпение королевы иссякнет.

Свежим весенним днем Алит разглядывал с отвесного уступа извивающиеся черные колонны. Хиллраллион стоял рядом с князем.

— Они будут искать нас весь сезон дождей и солнца, — произнес Идущий по Тени. — Друкаи разделят силы, чтобы прочесать перевал, а мы ударим по каждому отряду по очереди.

— Нет, у меня другие намерения, — с мрачной улыбкой отозвался Алит. — Подкрепления идут с запада. Командиры Морати опустошили лагеря, чтобы поймать нас, а Тиранок остался практически без охраны. Они считают, что мы не сумеем проскользнуть незамеченными мимо стольких глаз, но они ошибаются.

— Мы идем в Тиранок?

— Более того, мы идем в Тор Анрок, — заявил Алит.

Через десять дней после прихода подкрепления друкаев Алит находился уже далеко на западе. Он прятался в пещерах, где в свое время искал убежища с Лириан, Сафистией и Хейлет. С собой он взял лишь Идущих по Тени и оставил прочее войско на востоке, разрешив издеваться над друкаями по своему усмотрению. Он выбрал бывших Теней потому, что его планы требовали гораздо большего искусства, чем то, которым обладали недавно обученные воины. Когда Алит рассказал остальным о своих намерениях, его встретило недоуменное молчание.

— Вы собираетесь подвергнуть себя огромному риску. — Хиллраллион решился высказать то, что было на уме у всех. — И ради чего?

— Ты не прав, если думаешь, что мной движут только личные счеты, — ответил Алит. — Подумай о том, какое отчаяние охватит наших врагов, когда они поймут, что нигде не могут чувствовать себя в безопасности, даже во дворце. Мы посеем раздор в рядах друкаев, заставим их лидеров засомневаться. Подумай об их страхе, когда они поймут, что им не помогут даже легионы солдат, и никакие ворота и стены не остановят охотящихся на них Теней. Мы должны быть не только безжалостными, мы должны быть дерзкими! Мы испугаем и в то же время разозлим друкаев. Никакие замки и запоры не станут нам помехой! Мы украдем мечи у них из ножен и золото из их кошельков. Пусть они не только боятся нас, пусть возненавидят нашу смелость! Мы сведем их с ума, они станут гоняться за миражами, в то время как мы будем смеяться над ними из темноты.

— Не уверен, что ваша затея выполнима, — сказал Гилдоран.

— Она выполнима, и она будет выполнена, — спокойно ответил Алит. — Разве не мы открыли ворота Анлека под носом друкаев? Разве не я взобрался по цитадели Аэнариона и следил за Морати, пока она исполняла свои темные ритуалы? Тор Анрок ничто в сравнении с укреплениями Анлека.

— И вы просите нас рисковать жизнью ради такого сомнительного результата? — продолжал гнуть свое Гилдоран. — Можно подумать, что вами движет тщеславие.

— Я ничего не прошу! — прорычал Алит, теряя терпение. — Я приказываю, а вы подчиняетесь. Я Король Теней, и я изъявил свою волю. Если кому-то не нравится жить подобным образом, он может отправляться на восток к эллирионцам, саферийцам или котикцам. Но истинные наггаротты последуют за мной!

— Простите меня, князь, — произнес Гилдоран. — Все будет так, как вы скажете.

Подобревший Алит похлопал его по плечу и оглядел Идущих по Тени. Впервые за много лет князь с удовольствием предвкушал завтрашний день.

— Отлично! — воскликнул он. — Смерть друкаям!

Каентрас сидел на троне Юрианата. Двери медленно открылись, в них неслышно проскользнула женщина в темно-фиолетовой мантии. С ее пояса на тонких цепях свисали медальоны в виде вытянутых черепов. Каентрас сразу же узнал Хейкир, одну из герольдов Анлека. Нагаритский князь зло уставился на эльфийку, пока та неторопливо шествовала по залу. Без сомнения, она пришла, чтобы сообщить очередные требования Морати.

— Я принесла новости от нашей королевы, — с поклоном произнесла Хейкир.

Она вела себя с должным почтением, но Каентрас чуял насмешку в ее подчеркнутой церемонности. Он знал, что при анлекском дворе его считают неудачником. Предательство Еасира окончательно подорвало его позиции. Князь мечтал о власти, но превратился в одну из кукол Морати и в свою очередь манипулировал безвольным рабом, Юрианатом. Хорошо хоть, что Палтрейн умер и оставил Каентраса единственным правителем Тиранока.

— И что же это за новости? — устало спросил Каентрас.

— Королева по-прежнему ждет доклада об уничтожении мятежников на Орлином перевале.

Каентрас пожал плечами.

— Я выделил на их поиски столько солдат, сколько смог. Если королева доверит мне командование войском, я поведу его в Эллирион. Эти нападения всего лишь досадные недоразумения.

— Эти нападения — прямое оскорбление королевы Морати, — отрезала Хейкир. — Разве ты не можешь послать на поиски еще несколько отрядов?

— Тогда мне придется ослабить позиции на границе с Каледором, — ответил Каентрас. — Возможно, королева могла бы прислать мне пару волшебников из своего окружения, чтобы я мог поймать мятежников при помощи магии?

— Король-самозванец сражается в Котике, какая опасность грозит тебе с юга? — Хейкир оставила его просьбу без ответа.

— Хватит, — отрезал Каентрас. — Как ты думаешь, Морати понравится, если драконьи князья свободно пролетят над Тираноком и нападут на Анлек?

Хейкир засмеялась, но в смехе не было и намека на веселье.

— Я передам королеве, что ты… стараешься.

У Каентраса не нашлось сил на споры. Не важно, что он скажет — Хейкир передаст своей госпоже тот ответ, который сочтет наиболее приятным для нее. Каентрас подумал было, что можно послать письмо, вещественное подтверждение его тревог, но он тут же отогнал эту мысль. С одной стороны, он слишком устал. С другой, он сомневался, что его письмо попадет к адресату.