"Эти заманчивые сокровища дракона" - Михаил Исхизов

- Сколько бы вы дали? - спросил он.

- Ваш товар, так что и цена ваша, - продолжил развлекаться Мичигран.

"Главное - не продешевить! - продолжал размышлять Кандибоб, - У рыцаря замок. И спутникам он своим платит. Монах, да маг, да эльф... Такие задаром не пойдут, хорошую плату потребуют. И экипаж богатый, сидения новой кожей покрыты. Опять же лошади хорошие, сытые, сбруя исправная... Значит монеты у рыцаря водятся, и немало. Десяток золотых с него содрать следует. Меньше - никак нельзя".

- Двадцать золотых, - объявил он. - Двадцать золотых - самая цена.

- Не многовато ли - двадцать? - совершенно спокойно, как будто его эта громадная сумма нисколько не удивила, поинтересовался Мичигран, явно проявляя готовность торговаться.

- С кого-то другого взяли бы тридцать. Но с благородного рыцаря Каланта, учитывая все его подвиги и победы над троллями - всего двадцать монет.

- Вы такого дракона как у нас больше нигде и не сыщите, - поддержал Советника Кашлентий. - Сами знаете, их же, как есть, почти везде извели. Те, что остались, это разве драконы - так, заморыши... - Писарчук презрительно сплюнул, - посмотреть не на что. А у нас дракон гладкий. Чешуйка к чешуйке, глазки красные, зубки белые, когти острые...

- А хвост - как бревно, - внес свою лепту Бандурей. - Такого, вы и за двадцать пять, нигде не найдете.

- Одну золотую монету, - Буркст был возмущен наглым вымогательством поселян и тоже решил поиздеваться над ними. - Одна монета, и это только от наших щедрот, - платить гном не собирался. Более того, он решил, что глупых и жадных поселян непременно следует наказать.

- За такого дракона одну монету!? - взвыл Кашлентий. - А ухи у него какие?! Не ухи, а живительные сокровища. - вещал Писарчук. - Да из одного только уха можно похлебки на десять человек сварить. Да одно такое ухо тридцать монет стоит, а мы вам всего дракона за двадцать продаем.

Что верещал об ушах дракона Писарчук, ни Калант, ни его спутники не поняли. Ясно было одно: зарвались поселяне и надо загонять их в угол, чтобы сидели там и не вякали. По молчаливому согласию, за поселян взялся монах.

- Значит, не по карману нам ваш дракон, - сообщил он. - Поищем в другом месте, где подешевле. - Причем сказал это так спокойно и равнодушно, что нельзя было не поверить.

Тут уж поселенцы растерялись. Конечно, они понимали, что двадцать золотых с рыцаря не сдерешь. На такое никто из них не рассчитывал. Но на десяток рассчитывали, это точно. И десять золотых получить задарма, просто так, это тоже немало. А теперь, вроде бы сделка и срывалась. Такое допустить не хотелось.

Бандурей, как ему приказано было, молчал. Кашлентий, после того, что он не к месту и не вовремя проорал про уши дракона, тоже притих. Пришлось Кандибобу выгребаться.

- Ну, так же нельзя, благородный рыцарь, - обратился он к Каланту, который в спор и не вступал. - Мы же по обычаю. Раз о монетах разговор идет, то нельзя же сходу решать. Поторговаться надо. Мы - столько, вы - столько. Мы, конечно, сбавляем, вы, конечно, набавляете... И к согласию приходим. Принято так...

- Но не с двадцать золотых же начинать, - оборвал его Буркст.

- Так я же говорю, торговля, - Кандибоб старался выглядеть покладистым и добрым. - А так - пятнадцать золотых - красная цена.

- Один. Один золотой, - назвал свою красную цену Буркст.

- Да где же это видано, чтобы дракона, да за один золотой, - не согласился Кандибоб.

Калант несколько растерянно прислушивался к торговле. Он толком не понимал, что происходит, почему его спутники не хотят платить? Альдарион с недоумением глядел на мага и монаха. Те вели себя так естественно, что он поверил в их готовность заплатить за право сразиться с драконом.

Кандибоб и Буркст торговались долго и упорно. Призывали в свидетели святого драконоборца, дважды рожденного Фестония, всех жителей Нуидыры, Мудреца. А Кашлентий опять встрял и до того дошел, что стал ссылаться на самого дракона.

- А вы дракошу спросите, - наседал он. - Он же вам от чистого сердца скажет, что восемь - это уже такая цена, что ниже всякой сальды. Восемь золотых - это фактически вполне задаром! Меньше чем за восемь он и драться не станет...

Монах громко стукнул ладонью по столу:

- Две монеты, и это мое последнее слово.

- Пять, - ответил Кандибоб. - Меньше не можем. Пять - и то себе в убыток.

Вполне возможно, что торг продолжался бы еще долго, если бы не Альдарион.

- Наш славный воин Элендердин решил однажды убить свирепого змеекота, - неожиданно вмешался в разговор эльф. - Поселяне, которые жили невдалеке от логова чудовища, потребовали, чтобы он заплатить за разрешение сразиться с хищником золотую монету. Элендердин посчитал, что это неправильно. Он обратился к старейшине рода и спросил, как ему быть? Старейшина ответил шуткой: "Раз поселенцы хотят получить за змеекота золотую монету, то следует выполнить их просьбу, - сказал он. - Вот если бы поселенцев не было, то и платить было бы некому", - Альдарион, так чтобы поселяне хорошо увидели это, провел пальцами по ножнам кинжала и остановился на рукояти... - Элендердину шутка старейшины понравилась. Он отрубил головы вымогателям, сжег их поселение, а пепел развеял по ветру. Потом без всякого разрешения, никому ничего не заплатив, сразился со змеекотом. Он отрубил хищнику усы, и уши, а затем ловким ударом заколол чудовище. Такой вот случай произошел в наших землях. С тех пор никто с глупыми требованиями к эльфам не пристает.

Намек был более чем понятен. Поселяне притихли. Меч у рыцаря был большой, таким мечом человека пополам разрубить можно. И войско где-то в лесу припрятано.

- Что же ты нам раньше не рассказал об этом интересном случае, - рассмеялся Мичигран. Его поддержал Буркст. И даже простодушный Калант улыбнулся, ему понравилось, как Элендердин расправился со змеекотом.

Мичигран, между тем, стукнул о пол посохом, коротко шепнул что-то и большая, с крупный орех, голубая молния сорвалась с вершины волшебного оружия. Рассыпая искры и потрескивая, она покружилась над головой Кандибоба, как бы разглядывая его, затем проделала то же над Бандуреем и Кашлентием. Совершив это, молния нехотя вернулась обратно в посох.

- Гм... - сказал гном и, прищурившись, посмотрел на Кашлентия... - А ведь две монеты, пожалуй, будет многовато... Ты, Писарчук, как считаешь?

В воздухе пахло паленым. Кашлентий посмотрел на Мичиграна. Маг ласково поглаживал посох и непонятно было: то ли он удерживает рвущуюся наружу страшную молнию, то ли, наоборот, призывает ее сжечь ко всем демонам этот домишко вместе с Кандибобом, Кашлентием, Бандуреем и полусырыми бобами. А, может быть, и все поселение. От мага можно было ожидать и такое. И от эльфа, который не выпускал рукоятку кинжала, тоже ничего хорошего ожидать не следовало. А еще где-то войско пряталось...