Русская революция. Большевики в борьбе за власть. 1917-1918 - Ричард Пайпс

То, что у слова «кулак» не было точно определенного социального значения, выявилось сразу же, как только большевики решили развязать классовую войну в деревне. Комиссары, посланные на село с целью организовать «бедноту» против «кулачества», не могли справиться с заданием, так как не находили соответствующих социальных эквивалентов в тех общинах, куда их направляли. Один такой уполномоченный доносил из Самарской губернии, что там 40% населения были кулаками63, а большевистские власти Воронежской губернии сообщали в Москву, что «борьба с кулаками-богатеями невозможна, так как они составляют большинство населения»64.

Но Ленину во что бы то ни стало требовалось найти классового врага в деревне: до тех пор, пока деревня была вне его политического контроля и под влиянием эсеров, большевистские бастионы в городах оставались сильно уязвимыми. Отказ крестьян отдавать городу хлеб по установленным ценам дал Ленину возможность натравить городское население на деревню, якобы с целью добывания продовольствия, но на самом деле, чтобы установить там свою власть.

Энгельс высказал мысль, что беднота и безземельный сельский пролетариат может, при определенных условиях, стать союзником промышленного пролетариата. Ленин принял ее на вооружение65. Из этой-то предпосылки он стал исходить. В августе 1918 года он вольно и наугад приводил статистические «данные» по классовой структуре российской деревни, что впоследствии привело к страшным результатам. «Допустим, — писал он, — что у нас в России 15 миллионов земледельческих семей, считая прежнюю Россию, до того времени, когда хищники оторвали от нее Украину и прочее. Из этих 15 миллионов, наверное, около 10 миллионов бедноты, живущей продажей своей рабочей силы или идущей в кабалу к богатеям или не имеющей излишков хлеба и особенно разоренной тяготами войны. Около 3-х миллионов надо считать среднего крестьянина, и едва ли больше 2-х миллионов кулачья, богатеев, спекулянтов хлебом»66.

Приведенные цифры не имели ни малейшего отношения к действительности: они попросту представляли собой округленные результаты того исследования, которое Ленин проводил до революции, изучая «классовую дифференциацию» российской деревни. К примеру, в 1899 году он вычислил, что отношение богатеев к середнякам и бедноте составляет 2:4:4. В 1907 году он сделал вывод, что 80,8% крестьянских хозяйств были «бедными», 7,7% — «средними» и 11,5% — состоятельными67. Называя цифры в приведенном нами вначале рассуждении, Ленин не учитывал тот факт, что в результате аграрной революции количество как богатых, так и бедных крестьян сократилось. Сказав, что беднота составляет две трети населения деревни, он уже через полгода должен был признать, что среднее крестьянство — «это самый крупный слой»68. Таким образом становится ясно, что здесь мы имеем дело не со статистическими данными, а с политическими лозунгами, вдохновителем которых был Энгельс: в 1870 году он писал о Германии, что «сельский пролетариат является самым многочисленным классом в деревне»69. Если такое обобщение и можно было сделать, говоря о Германии конца XIX века, оно никак не могло быть отнесено к России после 1917 года, в которой «самым многочисленным классом в деревне» являлся середняк.

Пресловутая «классовая дифференциация» российской деревни была в большой степени и плодом воображения городской интеллигенции, которая черпала сведения о деревне в статистических справочниках. Ведь как определялся «капитализм в деревне»? По Ленину, «главный признак и показатель капитализма в земледелии — наемный труд»70. Согласно аграрной переписи 1917 года, в 19 обследованных губерниях только 103 000 земледельческих семей из 5 000 000 опрошенных использовали наемный труд, следовательно, «капиталистов» в деревне было 2%. Но даже и эти цифры потеряют всякую важность, если принять во внимание, что эти 103 000 семей пользовались трудом всего 129 000 работников, то есть редко имели больше одного71. Работника нанимали, если кто-то в семье заболел или был призван в армию. В любом случае, при том, что всего 2% крестьянских хозяйств пользовались наемным трудом в среднем одного батрака на семью, трудно говорить о проникновении капитализма в российскую деревню и совсем невозможно утверждать, что 2 миллиона кулаков эксплуатировали 10 миллионов бедняков. Используя другой критерий — а именно: отсутствие доступа к общинным землям, — коммунистические статистики определили, что менее 4% деревенского населения можно было квалифицировать как «бедняков»72.

Ленин игнорировал эти эмпирические данные: раз решившись развязать классовую войну между городом и деревней, он продолжал дорисовывать вымышленную картину социо-экономических условий в земледельческих областях, чтобы иметь повод к нападению. Определяя, кто был представителем «буржуазии» в деревне, Ленин руководствовался признаками политическими, а не экономическими: тот, кто был против большевиков, объявлялся кулаком.

Декреты по сельскому хозяйству, изданные большевиками в период с мая по июнь 1918 года, преследовали четыре цели:

1) истребить политически активное крестьянство, почти поголовно поддерживающее эсеров, объявив их «кулаками»;

2) подорвать общинное землевладение и заложить основы для создания колхозов, подчиненных государству;

3) устранить из сельсоветов всех эсеров и заменить их на посланных из города большевиков или сочувствующих большевикам;

4) добыть продовольствие для городов и промышленных центров.

Большевистская пропаганда придавала сбору продовольствия главное значение, но в действительности в иерархии их стратегических планов оно занимало чуть ли не последнее место. Впоследствии, когда дым рассеялся, количество собранного продовольствия оказалось на удивление смехотворным; в противоположность этому, достигнутые политические результаты улыбки не вызывали.

Кампания против деревни была проведена с четкостью и жестокостью военной операции. Основная стратегия, получив одобрение большевистского Центрального Комитета, была утверждена на совещании Совнаркома 8 и 9 мая. Совнарком заново подтвердил государственную монополию на торговлю хлебом. Наркомпрод Цюрупа получил чрезвычайные полномочия, чтобы обеспечить исполнение декрета от 13 мая73 о сдаче всеми крестьянами излишков хлеба на государственные закупочные пункты по установленным ценам. Крестьяне, уклонявшиеся от сдачи излишков и прятавшие их или гнавшие самогон, объявлялись «врагами народа». Ленин призывал массы «вести и провести беспощадную и террористическую борьбу и войну против крестьянской и иной буржуазии»74. Кампания строилась как нападение на «кулака» с двух сторон: со стороны «пятой колонны», состоявшей из бедняков, организованных в комитеты бедноты (комбеды), и со стороны «продовольственных отрядов», которые формировались из вооруженных рабочих и должны были быть брошены на деревню, чтобы силой вырвать у «кулака» спрятанный хлеб. В преамбуле к декрету от 13 мая большевики обвиняли «крестьянскую буржуазию» в том, что она нажилась на войне и отказывается продавать хлеб государству, поскольку рассчитывает сбыть его на черном рынке по спекулятивной цене. Выходило, что задачей богатого крестьянства было заставить правительство отказаться от монополии на торговлю хлебом. Если правительство поддастся на этот шантаж, говорилось в декрете далее, игнорируя отношение спроса к предложению, цены на хлеб стремительно вырастут и сделают его абсолютно недоступным для рабочих. «Упрямство» деревенского «кулака» должно быть сломлено: «Ни один пуд хлеба не должен оставаться на руках крестьянина за исключением количества, необходимого на обсеменение его полей и на продовольствие его семьи до нового урожая»75. Процедура по изъятию излишков хлеба у крестьянина была разработана во всех подробностях. Все крестьяне без исключения должны были заявить об имевшихся у них излишках в течение недели по издании декрета. Те, кто этого не сделал, должны были предстать перед революционными трибуналами, которые могли приговорить к лишению свободы на десять лет с последующей конфискацией имущества и исключением из общины. [Цюрупа определял как «излишки» все зерно свыше 12 пудов зерна или муки (196 кг) на человека и 1 пуда (16,3 кг) отрубей; он также установил нормы фуража для рабочих лошадей и корма для домашней живности (см.: Известия. 1918. 28 авг. № 185 (440). С. 5)].

Вооруженные банды, иногда под видом отрядов Красной Армии, совершали в поисках продовольствия набеги на деревню в течение всей предыдущей зимы. Крестьяне оказывали им бешеное сопротивление, особенно получив подкрепление в лице солдат, приезжавших домой с фронта и имевших оружие; набежчики часто возвращались в город с пустыми руками. В январе 1918 года Ленин выдвинул предложение о создании «нескольких тысяч вспомогательных отрядов», от десяти до пятнадцати человек каждый, уполномоченных расстреливать оказывающих сопротивление крестьян, но оно тогда не получило поддержки76. Только весной 1918 года большевики приступили к систематическому формированию террористических отрядов для борьбы с деревней. Первым шагом явилось воззвание к петроградским рабочим, опубликованное за подписью Ленина 21 мая77. За ним последовали другие воззвания и распоряжения. Нет сомнения, что моделью для этой политики добывания продовольствия с боем послужили armees revolutionnaires, появившиеся в 1793 году, — одно из первых детищ французского Комитета общественного спасения. Тогда же были изданы законы, ставящие под запрет накопление сельскохозяйственной продукции.