Голос демона - Кейт Якоби

Мика в ужасе кинулся следом.

Финлей, услышав, как вскрикнула Дженн, поднялся на ноги и, не слушая протестов МакКоули, заковылял к двери. Когда он оказался в коридоре, раздался ужасный грохот совсем близко. Стены башни содрогнулись, из зала внизу донеслись испуганные крики. В этот же момент Финлей увидел Роберта, бегущего к лестнице, ведущей на крышу.

— Что происходит? — окликнул его Финлей.

Роберт двигался как сомнамбула и был, по-видимому, не в силах говорить. Как раз в этот момент дверь напротив отворилась, и из нее выглянула Адди.

— Милорд, — начала она, — госпожа Белла велела сказать… Мальчик! Ее светлость родила сына. Она чувствует себя хорошо. — Девушка широко улыбнулась. — Они оба хорошо себя чувствуют.

— Мальчик! — пробормотал Финлей, на мгновение, забыв обо всем. — Роберт, ты слышал?

Роберт на мгновение замер и выпрямился во весь рост, потом повернулся на каблуках и кинулся обратно по коридору. Мика как раз в этот момент показался из-за угла. Рука Роберта взметнулась, прижала того к стене… Роберт удерживал Мику на месте ровно столько времени, сколько понадобилось на несколько слов, потом снова кинулся к лестнице. На этот раз Мика за ним не последовал.

Как черный зверь, скользил он по лестнице. Каждый шаг делал его ближе, выше… Каждый мускул, каждая жила в его теле напряглись и действовали по своей воле. Ноги поднимались по ступеням, словно движимые черным пламенем, грозившим поглотить его целиком.

Ум его был пуст. Ни единый звук, отсвет, образ не отвлекали его от цели. Чуждая сила росла в нем, ничем более не сдерживаемая. Она гнала его все выше, в ночь, во тьму, которая была чернее ночи.

Твари вокруг него попятились, превращенные в тени, ослепленные исходящим от него черным сиянием. Теперь он стоял на вершине башни в одиночестве.

И в одиночестве он рос вширь и ввысь, его душа стала теперь лишь вместилищем демона, вскормленного пророчеством и проклятием, судьбой и бессилием.

Не осталось никакой надежды. В одиночестве, ужасном одиночестве смотрел он в небо в бездонную пропасть.

С грозным гулом поток ярости прорвал последнюю плотину, хлынул в его жилы ядовитой волной, выплеснулся изо рта, ушей, глаз. Древняя, зловонная, кипящая тьма, обжигающая, испепеляющая…

Извержение вулкана гнева и ненависти стало неудержимым; Враг воздел к черному небу стиснутые кулаки…

… и произнес Слово.

ГЛАВА 33

Глядя, как Роберт исчезает на лестнице, ведущей на вершину башни, Эйден протянул руку, чтобы поддержать Финлея. Молодой человек был бледен и обливался потом; ему, конечно, не следовало покидать постель. Эйден обхватил его за талию, но Финлей попытался оттолкнуть священника.

— Я должен его догнать, — пробормотал он, не сводя глаз с Мики. — Роберт! — Эйден не убрал руки, а Финлей был слишком слаб, чтобы бороться. Задыхаясь, он сумел только прошептать: — Мика, за ним! Нужно его остановить!

Может быть, Финлей и сказал бы что-то еще, но в этот момент пол у них под ногами дрогнул, окна и двери захлопали, откуда-то донесся звон разбитого стекла. Снизу снова донеслись испуганные крики; Эйдену пришлось ухватиться за стену, чтобы не дать им с Финлеем упасть.

— О боги! — выдохнул Финлей; голос его дрожал от ужаса. — Он все же сделал это! Клянусь кровью Серина, он произнес Слово!

Башня сотрясалась все сильнее и сильнее. Какая-то неведомая сила заставляла сам камень стонать, тучи пыли заполнили воздух.

— Держитесь! — вскрикнул Финлей, и в ту же секунду нестерпимо яркая вспышка света ворвалась в окна, слепя людей, сметая все на своем пути. Не успела она померкнуть, как замок задрожал от ужасного воя: по всем помещениям пронесся такой сильный порыв ветра, что Эйдена и Финлея отбросило к стене, мебель сдвинулась с мест, а посуда взлетела в воздух.

Эйден прижал Финлея к полу и закрыл голову руками. Вокруг них бушевал ураган, разнося все в мелкие осколки. Это, казалось, длилось целую вечность. Ярость ветра грозила оторвать людей от пола, размазать по стене. Потом неожиданно все кончилось.

Тишина. Тишина и тьма.

Еще не придя в себя от пережитого ужаса, Эйден осторожно приподнял голову и открыл глаза. Сначала он ничего не мог разглядеть, потом в чернильной темноте стало заметно какое-то движение.

— Мика!

Молодой человек неуверенно поднялся на ноги и, шатаясь, приблизился к Эйдену. Тот привстал и стал ощупывать Финлея.

— Вы уцелели? — Однако Мика тут же рванулся мимо них в комнату напротив. — Дженн!

— Все в порядке, — откликнулась Белла; голос ее был слабым и дрожащим. — Мы не пострадали.

Эйден снова повернулся к Финлею:

— Что случилось? Что это было?

Финлей, цепляясь за стену, приподнялся, морщась от боли.

— Мой брат…

— Но что?.. Это… это колдовство?

— Нет. — Финлей, кряхтя, продолжал попытки встать на ноги. — Это было нечто, всегда считавшееся не более чем легендой. Помогите мне! Я должен добраться до него.

— Нет, — решительно возразил Эйден, хоть руки его все еще дрожали. — Вы останетесь здесь. Пойду я.

— Вы не сумеете… вы не понимаете…

Эйден высвободил руку из слабых пальцев Финлея.

— А мне и не нужно. — Пробираясь через обломки, он добрался до лестницы, ведущей наверх. Снизу доносились крики обезумевших от страха людей, но священник не обратил на них внимания. На первой площадке он обнаружил троих скорчившихся на полу мужчин. Они онемело, смотрели на него, но Эйден, не останавливаясь, двинулся дальше.

Дверь, ведущая на крышу, была сорвана с петель. Эйден осторожно выглянул в казавшуюся бесконечной тьму. Ни луча света, ни малейшего звука… Он мог бы быть единственным живым человеком во всем мире.

Сердце его колотилось в груди, как пойманная птица, но все же Эйден, ничего не видя, пополз вперед. Наконец колени его коснулись холодного камня. Парапет, окружающий площадку на вершине башни. Он огляделся, но не увидел ничего. Больше не было пожаров, больше не было нападающих. Ничего.

Загнав страх поглубже, Эйден повернулся налево. Постепенно его глаза привыкали к темноте, и он стал осматривать площадку в поисках хоть кого-то… Ни малейшего движения, никаких признаков жизни… но в дальнем углу он заметил тень, более материальную, чем просто сгусток тьмы.

Эйден медленно подобрался поближе и, наконец, разглядел Роберта. Тот сидел у стены, подняв колени, обхватив их руками и опустив на них голову. Волосы упали ему на лицо, так что Эйден не мог даже сказать, жив Роберт или мертв.

Эйден осторожно опустился на колени рядом с неподвижной фигурой.

— Роберт! Роберт, ответьте мне… С вами все в порядке?