Граф Монте-Кристо - Александр Дюма

– Это было пятого сентября, – сказал, улыбаясь, Моррель, – в годовщину того дня, когда чудом был спасен мой отец; и каждый год, по мере моих сил, я стараюсь ознаменовать этот день, сделав что-нибудь…

– Героическое, не правда ли? – прервал Шато-Рено. – Короче говоря, мне повезло, но это еще не все. После того как он спас меня от ножа, он спас меня от холода, отдав мне не половину своего плаща, как делал святой Мартин, а весь плащ целиком; а затем и от голода, разделив со мной… угадайте что?

– Паштет от Феликса? – спросил Бошан.

– Нет, свою лошадь, от которой каждый из нас с большим аппетитом съел по куску; это было нелегко!

– Съесть кусок лошади? – спросил, смеясь, Морсер.

– Нет, пойти на такую жертву, – отвечал Шато-Рено. – Спросите у Дебрэ, пожертвует ли он своим английским скакуном для незнакомца?

– Для незнакомца – нет, – сказал Дебрэ, – а для друга – может быть.

– Я предчувствовал, что вы станете моим другом, барон, – сказал Моррель. – Кроме того, как я уже имел честь вам сказать, называйте это героизмом или жертвой, но в тот день я должен был чем-нибудь отплатить судьбе за неожиданное счастье, когда-то посетившее нас.

– Эта история, на которую намекает Моррель, – продолжал Шато-Рено, – совершенно изумительна, и, когда вы с ним поближе познакомитесь, он вам ее как-нибудь расскажет; а пока что довольно воспоминаний, займемся нашими желудками. В котором часу вы завтракаете, Альбер?

– В половине одиннадцатого.

– Точно? – спросил Дебрэ, вынимая часы.

– Вы подарите мне еще пять минут льготных, – сказал Морсер, – ведь я тоже жду спасителя.

– Чьего?

– Моего собственного, черт возьми, – отвечал Морсер. – Или, по-вашему, меня нельзя от чего-нибудь спасти, как всякого другого, и только одни арабы рубят головы? Наш завтрак – завтрак филантропический, и за нашим столом будут сидеть, я надеюсь, два благодетеля человечества.

– Как же быть? – сказал Дебрэ. – У нас ведь только одна Монтионовская премия?

– Что ж, ее отдадут тому, кто ничего не сделал, чтобы ее заслужить, – сказал Бошан. – Обычно Академия так и выходит из затруднения.

– А откуда явится ваш спаситель? – спросил Дебрэ. – Прошу прощения за свою настойчивость; я помню, вы уже раз мне ответили, но так туманно, что я позволил себе переспросить вас.

– По правде сказать, я и сам не знаю, – отвечал Альбер, – три месяца тому назад, когда я его приглашал, он был в Риме; но кто может сказать, где он успел побывать за это время?

– И вы думаете, он способен быть пунктуальным? – спросил Дебрэ.

– Я думаю, что он способен на все.

– Имейте в виду, что даже с пятью минутами льготы остается ждать только десять минут.

– Так я воспользуюсь ими и расскажу вам про моего гостя.

– Простите, – сказал Бошан, – а можно из вашего рассказа сделать фельетон?

– Даже очень, – отвечал Морсер, – и прелюбопытный.

– Так рассказывайте; надо же мне чем-нибудь вознаградить себя, раз я не попаду в Палату.

– Я был в Риме во время последнего карнавала.

– Это мы знаем, – прервал Бошан.

– Да, но вы не знаете, что я был похищен разбойниками.

– Разбойников нет, – заметил Дебрэ.

– Нет, есть, существуют, и еще какие страшные, я хочу сказать – восхитительные. Они показались мне до ужаса прекрасными.

– Послушайте, дорогой Альбер, – сказал Дебрэ, – сознайтесь, что ваш повар запоздал, что устрицы еще не привезены из Марени или Остенде и что вы по примеру госпожи де Ментенон хотите заменить еду сказкой. Сознавайтесь же, мы настолько учтивы, что извиним вас и выслушаем вашу историю, как бы фантастична она ни была.

– А я вам говорю, что хоть она и фантастична, в ней все правда от начала до конца. Итак, разбойники взяли меня в плен и отвели в весьма неуютное место, называемое катакомбами Сан-Себастьяно.

– Я их знаю, – сказал Шато-Рено, – я там чуть было не схватил лихорадку.

– А я на самом деле схватил, – продолжал Альбер. – Мне заявили, что я пленник и что за меня требуется выкуп – пустяки, четыре тысячи римских пиастров, двадцать шесть тысяч турских ливров. К несчастью, у меня оставалось только полторы тысячи, путешествие мое подходило к концу и кредит истощился. Я написал Францу… Да, ведь Франц был при этом, и вы можете спросить у него, присочинил ли я хоть слово. Я написал ему, что если в шесть часов утра он не привезет четырех тысяч пиастров, то в десять минут седьмого я буду сопричислен к лику блаженных святых и славных мучеников. Поверьте, что Луиджи Вампа – так звали атамана разбойников – честно сдержал бы свое обещание.

– Но Франц привез четыре тысячи пиастров? – сказал Шато-Рено. – Еще бы! Достать четыре тысячи пиастров не хитрость, когда зовешься Францем д’Эпине или Альбером де Морсером.

– Нет, он просто приехал в сопровождении того гостя, о котором я говорю и которого я надеюсь вам представить.

– Так этот господин – Геркулес, убивающий Кака, или Персей, освобождающий Андромеду?

– Нет, он с меня ростом.

– Вооружен до зубов?

– С ним не было и вязальной спицы.

– Но он заплатил выкуп?

– Он сказал два слова на ухо атаману, и меня освободили.

– Перед ним даже извинились, что задержали тебя, – прибавил Бошан.

– Вот именно, – подтвердил Альбер.

– Уж не Ариосто ли он?

– Нет, просто граф Монте-Кристо.

– Такого имени нет, – сказал Дебрэ.

– По-моему, тоже, – прибавил Шато-Рено с уверенностью человека, знающего наизусть все родословные книги Европы, – кто слышал когда-нибудь о графах Монте-Кристо?

– Может быть, он родом из Святой земли, – сказал Бошан, – вероятно, кто-нибудь из его предков владел Голгофой, как Мортемары – Мертвым морем.

– Простите, господа, – сказал Максимилиан, – но мне кажется, что я могу вывести вас из затруднения. Монте-Кристо – островок, о котором часто говорили моряки, служившие у моего отца; песчинка в Средиземном море, атом в бесконечности.

– Вы совершенно правы, – сказал Альбер, – и человек, о котором я вам рассказываю, – господин и повелитель этой песчинки, этого атома. Он, по-видимому, купил себе графский титул где-нибудь в Тоскане.

– Так он богат, ваш граф?

– Думаю, что богат.

– Да ведь это должно быть видно?

– Ошибаетесь, Дебрэ.

– Я вас не понимаю.

– Читали вы «Тысячу и одну ночь»?

– Что за вопрос!

– А разве можно сказать, кто там перед вами – богачи или бедняки? Что у них: пшеничные зерна или рубины и алмазы? Вам кажется – это жалкие рыбаки, и вдруг они вводят вас в какую-нибудь таинственную пещеру, и перед вашими глазами сокровища, на которые можно купить всю Индию.

– Ну и что же?

– А то, что мой граф Монте-Кристо один из таких рыбаков; у него даже имя оттуда; его зовут Синдбад-мореход, и у него есть пещера, полная золота.