Хроники Амбера. Книги Корвина (авторский сборник) - Роджер Желязны

Тут он одним прыжком появился в поле моего зрения. И в тот же миг я понял, что не я был объектом охоты, что всадники, собаки и птица преследовали зверя, бежавшего за мной. Это, конечно, было довольно академическое отличие, от того, что я был перед ним и, вполне возможно, являлся объектом его охоты. Я нагнулся вперед, крича Барабану и вонзая колени ему в бока, понимая даже, когда я это делал, что отвратительная тварь двигалась быстрее, чем могли бы мы. Это была паническая реакция.

Меня преследовала мантикора.

Последний раз, когда я видел подобную ей, было за день до битвы, в которой погиб Эрик.

Когда я вел своих солдат вверх по задним склонам Колвира, она появилась и разорвала пополам солдата по имени Ролл. Мы отправили ее на тот свет автоматическим оружием. Тварь оказалась двенадцати футов длиной и, подобно этой, носила человеческое лицо на голове и плечах льва. У нее также имелась пара орлиных крыльев, сложенных по бокам, и изгибавшийся над ней в воздухе заостренный хвост скорпиона. Множество их, каким-то образом, забрело из Отражения по пятам за нами, когда мы направлялись на ту битву.

Не было никаких причин считать, что их всех перебили, за исключением того, что с тех пор не сообщали ни об одной из них, и не всплывало на свет никаких доказательств, что они продолжали существовать поблизости от Эмбера. Очевидно, эта забрела в Арден и жила с тех пор в лесу.

Последний взгляд показал мне, что меня в любую секунду могут сорвать с седла, если я не займу оборону. Тут же я увидел несущуюся с холма лавину собак.

Я ничего не знал о разуме или психологии мантикоры. Большинство бегущих зверей не останавливаются, чтобы напасть на то, что их не беспокоит. На уме у них, ы общем-то, прежде всего самосохранение.

С другой стороны, я не был уверен в том, что мантикора хотя бы понимала, что ее преследуют. Она могла пуститься по моему следу, а по ее собственному бросились лишь после. Она могла иметь на уме лишь одно. Сейчас едва ли было время останавливаться и размышлять о всех ее возможностях.

Я выхватил Грейсвандир и повернул коня влево, сразу же натянув поводья, как только он сделал поворот.

Барабан заржал и поднялся высоко на дыбы. Я почувствовал, что соскальзываю и поэтому спрыгнул на землю и отскочил в сторону.

Но я в тот момент забыл о скорости адских собак, а также о том, как они однажды обогнали меня и Рэндома, мчащихся на флорином «мерседесе», и о том, что в отличии от обыкновенных собак, гоняющихся за машинами, они начали рвать автомобиль на части.

Они вдруг навалились на мантикору, дюжина с чем-то собак, прыгавших и кусавшихся. Зверь вскинул голову и издал еще один крик, когда они вцепились в него. Он взмахнул своим злобным хвостом, отправив в полет одну из них и оглушив или убив двух других. Затем он встал на задние лапы, нанося удары передними, когда опускался.

Но даже когда он сделал это, одна гончая вцепилась ему в левую переднюю лапу, еще двое в задние, а одна влезла ему на спину, кусая плечо и шею. Другие теперь кружили рядом с мантикорой. Как только она бросалась на одну собаку, другие стремительно налетали и рвали ее.

Наконец, она попала в ту, что была на спине, своим скорпионьим жалом и выпустила кишки той, которая грызла ей ногу. К тому времени, однако, кровь хлестала из мантикоры из дюжины ран. Вскоре стало очевидным, что нога причиняет ей затруднения и в смысле нанесения ударов, и в смысле поддержания на ногах, когда она наносила удары другими. В то же время другая собака забралась мантикоре на спину и рвала шею. До этой ей, кажется, добраться было потрудней. Еще одна налетела справа и разорвала ей ухо. Еще две собаки усердно грызли мантикоре ноги, а когда она снова поднялась на дыбы, одна бросилась вперед и вцепилась ей в брюхо. Их лай и рычание, кажется, тоже сбивали ее с толку, и мантикора начала наносить удары вслепую по постоянно двигавшимся серым силуэтам.

Я ухватил Барабана под узду и попытался успокоить его, чтобы снова забраться в седло и убраться отсюда к чертовой бабушке. Он все еще пытался встать на дыбы и отпрянуть и требовалась немалая сила, чтобы хотя бы удержать его на месте.

В то же время мантикора испустила злобный, воющий крик.

Она вслепую ударила по собаке у нее на спине и вогнала жало в собственное плечо. Собаки воспользовались этим движением и налетели, как только возникла брешь в обороне мантикоры, рвя и терзая..

Я уверен, что собаки прикончили бы ее, но в этот момент на вершине холма появились всадники и поскакали вниз. Их было пятеро, с Джулианом во главе. На нем были его чешуйчатые белые доспехи, а на шее висел его охотничий рог. Он скакал на гигантском коне Моргенштерне, звере, который всегда меня ненавидел. Он поднял длинное копье и отдал им честь в моем направлении. Затем он опустил его и дал приказ собакам. Они, ворча, отступили от добычи. Даже собака на спине у мантикоры разомкнула челюсти и спрыгнула на землю.

Все они отодвинулись, когда Джулиан взял копье наперевес и коснулся шпорами боков Моргенштерна.

Тварь повернулась к нему, издала последний вызывающий крик и прыгнула вперед, оскалив клыки. Они сошлись, и на миг мне загородило обзор плечо Моргенштерна.

Однако, еще миг, и я понял, по поведению коня, что удар был верен.

Поворот — и я увидел вытянувшуюся зверюгу и большие сгустки крови у нее на груди, этакий цветок вокруг темного стебля копья. Джулиан спешился. Он что-то сказал другим всадникам, но я ничего не расслышал.

Они остались в седлах. Он поглядел на все еще дергающуюся мантикору, затем посмотрел на меня и улыбнулся. Он подошел к твари и встал на нее ногой, схватив одной рукой копье и вытащив его из жуткой туши. После чего он воткнул копье в землю и привязал к древку Моргенштерна.

Джулиан поднял руку и потрепал коня по крупу, затем оглянулся на меня и двинулся ко мне. Когда он подошел и остановился передо мной, он произнес:

— Желал бы я, чтобы ты не убивал Белу.

— Белу? — переспросил я.

Джулиан взглянул на небо. Я последовал за его взглядом. Сейчас не было видно ни одной птицы.

— Он был одним из моих любимцев.

— Сожалею, — извинился я. — Я неправильно понял происходящее.

Он кивнул:

— Ладно. Я кое-что сделал для тебя. Теперь ты можешь рассказать мне, что случилось после того, как я покинул дворец. Бранд сумел выкарабкаться?

— Да. и тебя в этом больше не обвиняют. Он утверждал, что его ударила Фиона. А ее тоже нет поблизости, чтобы расспросить. Она также скрылась в ту ночь. Просто чудо, что вы не наткнулись друг на друга.

Джулиан улыбнулся:

— Примерно так я и догадывался.

— Почему ты сбежал при таких поразительных обстоятельствах? Ведь это выставляло тебя в плохом свете.

Он пожал плечами:

— Это было не в первый раз, когда меня ложно подозревали. И если уж на то пошло, коли намерение считается чем-то, я так же невиновен, как и наша сестренка. Я сам бы это сделал, если бы смог. Фактически, в ту ночь, когда мы притащили его обратно, я держал нож наготове. Да только меня оттеснили в сторону.

— Но почему? — удивился я.

Джулиан рассмеялся:

— Почему? Я боюсь этого ублюдка, вот почему. Долгое время я думал, что он был убит, и уж, конечно, надеялся на это. Думал, что на него предъявили, наконец, свои права темные силы, с которыми он имел дело. Сколь много ты действительно знаешь о нем, Корвин?

— У нас был долгий разговор.

— И?..

— Бранд признался, что он, Блейз и Фиона составили план захвата трона. Они хотели добиться коронации Блейза, но чтобы каждый имел долю реальной власти. Они использовали упомянутые тобой силы, чтобы гарантировать отсутствие отца. Бранд сказал, что он попытался привлечь на их сторону Каина, но что Каин вместо этого перешел к тебе и Эрику. Ваша тройка организовала схожую группу, чтобы захватить власть, прежде чем смогут они, посадив на трон Эрика.

Джулиан кивнул:

— События изложены в правильном порядке, но причины — нет. Мы не желали трона, по крайней мере, не так внезапно и не в то время. Мы создали свою группу, потому что надо было им противостоять, чтобы защитить трон. Сперва самое большее — это мы убедили Эрика, что он обязан принять на себя протекторство. Он боялся, что быстро окажется трупом, если произойдет коронация при таких условиях. Потом появился ты со своими очень законными притязаниями. Мы в то время не могли позволить тебе настаивать на них, потому что клика Бранда угрожала всесторонней войной. Мы чувствовали, что они будут менее склонны сделать такой шаг, если трон будет уже занят. Мы не могли посадить на трон тебя, потому что ты бы отказался стать марионеткой. Роль, которую тебе бы пришлось играть, поскольку игра была уже в разгаре, а ты знал слишком мало. Поэтому мы убедили Эрика пойти на риск и короноваться. Вот как это произошло.

— Так, значит, когда я прибыл, он выжег мне глаза и бросил в темницу, смеха ради?