У истоков Черноморского флота России. Азовская флотилия Екатерины II в борьбе за Крым и в создании Черноморского флота (1768 — 1783 гг.) - Алексей Лебедев

В самом начале сей инструкции видели уже вы, что главная всему нашему плану цель состоит в поднятии на турков подвластных им греческих и славянских народов, следовательно же и долженствуют уступать оной первое место все другие побочные предприятия, а как экспедиция ваша принадлежит натурально в число сих последних, первым же предметом есть и всегда долженствуют быть сухопутные операции нашего генерал-поручика графа Орлова, при подкреплении с моря эскадры адмирала Спиридова, которая единственно к тому назначена, то и можете вы из того далее заключить, что когда ему с своей стороны в произвождении главного предмета надобно будет по временам употреблять ласку, увещевания и другие скромные способы, вам напротив надобно будет ничего такого предпринимать, чтобы его мерам сколько ни есть опорствовать и препятствовать могло; Мы в сем случае особливо разумеем всякое от вас иногда где либо на твердой земле с берегу, или же на котором либо из Архипелагских островов, удобным и возможным усматриваемое скорое и сильное предприятие и покушения, но опасения дабы разным с двух сторон поведением там, где одинакому быть надобно, не умножать самим себе напрасных трудов и забот и не остановлять сухопутных операций, чего ради и рекомендуем вам единожды навсегда содержать с графом Орловым частое и точное сношение, дабы вы его мерам по возможности содействовать могли, а особливо по незнанию видов его и положения дел на сухом пути, не предприняли чего оным противного и предосудительного.

Употребление арматоров или каперов противу мореплавания неприятеля, относясь к пользе и вреде от оного происходящих к христианским народам тамошней стороны, потому самому и касается до тех мер и распоряжений, которые от нас поручены нашему генерал-поручику графу Орлову, а вследствие того по пункту действительного употребления оных и надобно вам будет поступать и следовать по его советам и требованиям.

На чрезвычайные расходы определили мы вам 200 000 руб., которые имеете вы принять здесь на месте в червонных от нашего генерал-прокурора князя Вяземского, считая каждый червонный по 2 рубля 65 копеек.

Переход эскадры Д. Эльфинстона также оказался очень сложным. В финских шхерах разбилось вспомогательное судно «Чичагов». Линейный корабль «Тверь», потеряв грот-мачту, вернулся в Ревель. На некоторых кораблях появилась течь. Так, на флагманском корабле Эльфинстона «Не тронь меня» уровень воды в трюме достиг 5 футов, а на «Саратове» — 9 футов! Более того, уже в Копенгагене Д. Эльфинстону пришлось заново переконопатить суда. В итоге только с 23 декабря 1769 г. корабли начали прибывать в Портсмут (последний пришел 19 января 1770 г.), где сразу же становились на серьезный ремонт. О всех масштабах проблем, с которыми столкнулась эскадра Эльфинстона, емко повествует в своих записках СП. Хметевский. По его словам, «будучи в пути, претерпевали от великих штормов, стужи, морозов, снегу и дождя, и сыростей великие беспокойства и несносности… Корабль Саратов в великий шторм на английских банках имел на носу великую течь, которая была больше ста дюймов, выливали как в помпы, так кому только и чем удалось, ушатами, ведрами, чашками и мисками, одним словом сказать, были в отчаянии от своей жизни, но по счастью ветер стал тише».{1178}

Донесение командира корабля «Не тронь меня», капитана С.П. Хметевского контр-адмиралу Д. Эльфинстону от 18 октября 1769 г.{1179}

В. П. доношу: сего октября 14 дня при унтер-зейле WtZ ветре против острова от Эзеля по счислению мыс Гаривол NO 71°00' в расстоянии с 101/2 миль немецких, в начале 1-го часа как начал ветер усиливаться, то воду из корабля от 27 дюйм выливать начали и продолжалось оное не убавливаясь до 5-го часа, а как стал ветер унтер-зейль крепкий, то рапортовал унтер-офицер Кочетков, который к той воде определен, на шканцы, что оной прибыло до 40 дюймов, для чего к шпуль-помпам прибавлено выливать и кетенс-помпы и послан мичман Милюков, чтоб оную воду смерил, который рапортовал, что воды в льяле 50 дюймов, на что послан от меня был капитан-лейтенант Жемчужников, но и он об оной воде донес, что воды нашел 61 дюйм. И так оная вода присмотрена, что корабельными боками и в порты, где только железные боуты или гвозди, в тех местах проходила; да сыскана же не малая течь в носу за крюйт-камерой в 2-х местах под чиксами, да и палубами течет так, что от подаваемой воды с носу усмотрено в крюйт-камеру, в пазы палубные, течь сквозь подбитую парусину пробиралась. И так оная течь при всех стараниях не могла умалиться, как и В. П. словесно от меня донесено, что и сами изволили присмотреть; но как при повороте на NOtN безотхотно всеми помпами и из нижней палубы во многие ведра и кадки выливали, течь хотя и стала умаляться из корабля, только не более в вахту как 2 дюйма. Того 15 числа в 9 часу стали переправлять помпы, то примечено не более как 1/4 часа 10 дюймов, а напоследок стал быть и ветер несколько против прежнего тише, но токмо 16 числа по полудни в 1/2 3 часа по вылитии воды из корабля осталось 81/2 дюйм, а в 4 часа стало 19 дюйм. И так полтора часа прибыло 101/2 дюйм, от которых стали выливать, а в 6 часов опять явилось в корабле 20 дюйм и как ветер стал тише, то примечено в корабле воды прибавлялось в час по 4 дюйма, тако ж и при маловетрии по выливании воды прибывает по 3 дюйма в час. И так в рассуждении великой течи корабля, что во время великого волнения примечено расходятся пазы и позади обшивных досок проходит великая течь, в дальний вояж без осмотра и починки идти весьма опасно, и все оное присмотрено имеющимися на порученном мне корабле штаб- и обер-офицерами, и на все оное требую от В. П. резолюции.

Прибыль воды, на которую здесь жалуются, происходит, как он думает, от того, что порты нижних деков не были снаружи проконопачены, а рукава нижнего дека, чрез которые вода должна выходить из судна, а не попадать в него, сделаны не из кожи, как это следовало, а из парусины. Не было также таких кожаных рукавов- и снаружи дека, где установлены помпы. Он не сомневается, что такая течь в корабле происходит от дурной конопатки, так как все делалось второпях, а следовательно и дурно (курсив наш. — Авт.).

Мнение это подтверждается тем, что при положении якоря у острова Драко, в продолжении часа, воды прибыло всего три дюйма. И эта прибыль произошла, вероятно, от течи в подводной части корабля, потому что корабль тогда, по причине сильного ветра, находился в большем движении, чем в море.

Постоянные жалобы, произносимые публично на шканцах, по поводу валкости корабля и его неспособности к дальнейшему плаванию, имеют дурные последствия для службы Государыни и только лишают бодрости экипаж, что недостойно хороших офицеров и верных подданных.

Русский посланник в Копенгагене М.М. Философов, уже весьма критически охарактеризовавший состояние эскадры Спиридова, соединению Д. Эльфинстона дал еще более жесткую оценку: «По несчастию, наши мореплаватели в таком невежестве и в таком слабом порядке, что контр-адмирал весьма большие трудности в негодованиях, роптаниях и беспрестанных ссылках от офицеров на регламент находит, а больше всего с огорчением видит, что желание большей части офицеров к возврату, а не к продолжению экспедиции клонится, и что беспрестанно делаемые ему в том представления о неточности судов и тому подобном единственно из сего предмета происходят».{1180} Не менее критические замечания сделал и сам Д. Эльфинстон.

Из материалов о состоянии эскадры Д. Эльфинстона

1. Перевод с письма контр-адмирала Д. Эльфинстона графу Н.И. Панину от 21 августа 1769 г.{1181}

Вчера, по прибытии моем в Кронштадт, я застал все суда далеко не готовыми, не только в отношении такелажа, но, что меня особенно поразило, они не были вовсе снабжены провизией, несмотря на приказание, отданное мною именно по этому предмету при отъезде моем из Кронштадта 7-го числа текущего месяца. Это вынудило меня отдать каждому капитану другой приказ, копию с которого и имею честь вам представить. Причина, почему представляю эту копию В. С. та, что все капитаны (кроме командира корабля Тверь, которого нет в Кронштадте) очень не довольны резкостью, с которой написан приказ, а следовательно и мною. Такой строгий приказ казался мне положительно необходимым, как для пользы службы Е. И. В., так и для выполнения моих обязательств и оправдания принесенной мною присяги служить нашей Всемилостивейшей Государыне по мере моей способности. Подобные приказы очень часты в английской морской службе, где не было примера, чтобы капитаны оспаривали приказания командующего офицера…

2. Перевод письма контр-адмирала Д. Эльфинстона графу Н.И. Панину из Копенгагена от 21 ноября 1769 г.{1182}

Я лишен нахожусь удовольствия, которое я возымел бы донесть В. С. о прибытии сюда военных кораблей Святослава и Африки, если б нашел я первоупомянутый в состоянии к предприятию со мною похода, а по нынешнему оного оказательству и по рапортам капитана и не могу подумать, чтоб подвергнуть 700 человек Е. И. В. подданных и толь изрядный корабль опасности потопления; я того ж нахожусь мнения, о котором я представлял, когда я с начала помянутый корабль в Кронштадте видел, что на оном ни одного такого офицера нет, который бы земаном находился; да и корма с оного не сбавлена, так как о том соглашенность была при В. С. в Царском Селе, но ныне находится она столь же высока, как и прежде была, а снят только капитанский ют и оставлены 2 малые каюты в том месте, которое никакой перемены не делает в вышине корабля; в между многими другими жалобами капитан предъявляет, что адмирал Нагаев отнюдь не хотел принимать от него никакого представления, касающегося до неспособного ходу оного корабля и многих других вещей, но принудил его отправиться прежде, нежели он мог запастись водой, так, что когда он в море выступил, имел он на корабле более 100 пустых бочек; все на нем снасти весьма малы, подъемные гнезда для содержания топ-мачты не более суть тех, которые на 28 тонном английском фрегате находятся. Я ж, усмотря, что нижние на оном райны несли по крайней мере 6-ю футами ниже надлежащих мест, спрашивал о причине того, на что сказали мне, что паруса очень малы, хотя нижние мачты и 4-мя футами покорочены были в Ревеле; какие же имели быть на нем паруса прежде того? А хотя оный корабль мачтами весьма и не отягощен, но больше кажутся они быть новые, однако ж капитан сказывает, что при полных топ-парусах главные его в корабль входы в воде находятся, а дабы В. С. дальними еще жалобами не утрудить, то оные прекрати, доношу, что как скоро помянутый корабль до 23 футов воды привесть можно будет, то лоцманы оный на руки свои примут и проведут пониже Копенгагена. Я был на оном корабле и приказал свежую и соленую воду из бочек вылить, а пушки и ядра вперед перенесть, дабы килем корабль по воде ровно плыл, и если сие не поможет, то должно будет нанять суда для выгрузки запасов из заднего трюма, а сколь скоро оный корабль на Копенгагенский рейд приведен будет, то и паки на оный поеду и увижу можно ль будет с ним что-нибудь сделать; если только в состоянии будем его в Англию привесть, В. С. может уверены быть, что ничто с моей стороны оставлено не будет в том, что касается до соблюдения кредита российского флага, о чем я крайне усердствую и в великом по оному беспокойстве нахожусь.