Самый неправдоподобный роман - Юлия Коротина

— Дэн?!.

— Я здесь, отец… — Он мгновенно вскочил с кресла и сел на колени перед диваном, на котором лежал Джефф.

Джефферсон некоторое время всматривался в лицо сына, будто с трудом верил в то, что он жив. Потом губы старика дрогнули в улыбке, и он произнес:

— Значит, ты действительно жив…

— Да, отец, — тоже улыбаясь, ответил Дэн.

— А я-то думал, что мне привидение привиделось.

— Ну, на привидение я не очень похож.

— Если бы ты знал, как мне было плохо без тебя! Я думал, что никогда себе не прощу твою смерть…

— Отец, ну ты-то здесь причем?! — С изумлением проговорил Дэн.

— Очень даже причем, — возразил Уайтхорн-старший. — Ведь это из-за меня ты поступил учиться в летную академию.

— Не говори глупостей! — Упрямо возразил его сын. — Я сам выбрал свой путь… — Он помолчал немного, потом добавил: — Но теперь все это в прошлом. Я вернулся домой!

Джефф сел на диван, и они крепко обнялись. А потом, в эту идиллию вмешался Роберт Монтгомери:

— Если вам уже лучше, мистер Джефф, то я, пожалуй, поеду домой. Ведь вам, скорее всего, очень хочется побыть наедине с сыном…

Дэн молча кивнул, а после сказал:

— Я провожу тебя… Извини, отец, — обратился он к Джефферсону.

Когда Дэн и Роберт вышли к парадной двери, Боб сказал:

— Все еще не верится, что ты жив. Но я рад твоему возвращению. И прости за тот удар в кабинете мистера О'Нилла.

— Порядок! — Весело отозвался Дэн. — Я, кстати, предвидел это.

Роберт еще раз крепко по-братски обнял Дэна.

— Какие у тебя планы на завтрашний вечер? — Спросил Монтгомери.

— Многочисленные охи, ахи, обмороки и истерики, — пошутил Дэн. — А если честно, в первую очередь привезу домой жену и сына. А что?

— Я хотел бы пригласить тебя на ужин.

— С радостью. Но я думаю, что мы договоримся завтра. О'Кей? — Спросил Уайтхорн.

— Конечно. Пока.

Открыв дверь и почти перешагнув через порог, Боб вдруг обернулся и сказал:

— Не пропадай больше. Без тебя всем очень плохо.

И пошел к своей машине. Дэн постоял возле открытой двери — подождал, пока Монтгомери выехал из двора. Потом вернулся к отцу.

Остаток дня плавно перешел в вечер. За окнами стемнело. В доме зажгли свет. Неторопливо подали вкуснейший ужин. А Дэн и Джефф все еще не могли наговориться. Они будто забыли о времени, будто хотели за этот вечер наверстать упущенные пять лет. Дэн вновь и вновь мучительно переживал свой неудачный полет. Но так ему было легче. Ведь если бы он не вернулся домой, он до сих пор жил бы этой болью. А так она постепенно уходила, устав напоминать о себе. Как это ни странно, но Джефф спокойно принял известие о женитьбе сына и о появлении на свет своего внука. Может быть, Джефф полагал, что Дэн женился на этой девушке из чувства благодарности за то, что она вернула его к жизни; но, скорее всего, счастливый оттого, что сын вернулся домой живым и здоровым, просто решил не трогать лиха, пока оно спит тихо.

Оба за весь вечер ни разу не заговорили о Джессике, хотя Дэн весь дрожал от желания узнать о ней все подробности, но что-то постоянно останавливало его. А Джефферсон точно знал, что сын непременно рано или поздно спросит о ней, но ждал этой минуты и страшился ее. Поэтому настал момент, когда темы для разговора иссякли, кроме одной. Периодически возникало напряжение, и тогда казалось, что если присмотреться, то можно увидеть, как потрескивают электрические искорки. Так воздух напряжен во преддверие грозы. В конце концов Дэн и Джефферсон замолчали растерянно. Уайтхорн-младший посмотрел на свои часы "роллекс" — давний подарок отца. Было уже начало первого часа ночи. Он неуверенно посмотрел на отца, вдруг ощутив, как на него навалилась усталость. И почему-то показалось, что, приехав домой, Дэн взвалил на свои плечи прежний груз ответственности перед всем и каждым. Вот и сейчас ему очень хотелось спать, хотелось вытянуться в своей комнате и чтобы отец сидел рядом, держа его за руку, пока он не уснет, как в детстве. Но ему надо было ехать к Жаклин и Чарльзу. Она наверняка его ждет.

— Уже поздно… — Проговорил Дэн, прислушиваясь к сонной тишине в доме.

— Пойдем, я отведу тебя в твою комнату, — предложил Джефферсон.

— Прости, пап, но сегодня я поеду на Хайд-стрит. Меня ждет жена.

— Отправим за ней водителя…

— Нет. Она наверняка уже уложила Чарльза спать и не станет поднимать его, — ответил Дэн, поднимаясь с кресла. — Лучше я переночую там, а завтра мы все вместе приедем сюда насовсем.

— Хорошо. Поезжай, — согласился Джефф скрепя сердце. Ему очень не хотелось отпускать сына. Ведь до сих пор с трудом верилось в его возвращение. Но Дэн был нужен не только ему одному. — Выспись, как следует, а к обеду я пришлю за вами машину.

— Ладно, — отозвался Дэн, набирая номер телефона такси.

А двадцать минут спустя они прощались во дворе в свете фар ночного такси.

— Спокойной ночи, пап, — тепло улыбаясь, произнес Дэн.

— И тебе спокойной ночи! — Ответил Джефферсон, нежно целуя его в лоб, как в детстве. — Береги себя, сын. До завтра.

Дэн сел в такси, а когда машина выезжала за ворота, из окна помахал отцу рукой.

— До завтра! — Полушепотом проговорил Уайтхорн-старший. — До возвращения домой…

Потом спокойным, размеренным шагом направился в дом, точно зная, что не сможет уснуть весь остаток этой счастливой теплой зимней ночи.

Глава XX

Лос-Анджелес, 1989

В этот самый обычный, ничем не примечательный январский день Максвелл Колфилд ехал в аэропорт. На нем была вычищенная и отглаженная летная форма; на пассажирском сиденье рядом лежала папка с документами и фуражка. В салоне "бентли" играла легкая, светлая, ни к чему не принуждающая музыка. Да и настроение у него было такое же радостное и легкое. Жизнь складывалась просто великолепно. Вот уже три года он был женат на самой красивой женщине в мире. У него была чудесная дочка — самый умный и очаровательный на свете ребенок, пусть и не его родная дочь. Он старался забыть о том, что Джулия — дочь Дэна Уайтхорна. Старательно внушал себе это с самого первого дня ее жизни. Макс вообще стремился изо всех сил забыть о существовании Дэна Уайтхорна. И у него бы получилось. Ей богу, получилось бы! Если бы Джефферсон Уайтхорн не приезжал навестить свою внучку. Девочке почему-то никто не говорил, что она его внучка, и она, повинуясь инстинкту множества детей, называла его "дядя Джефф". Он привозил ей дорогие игрушки и сладости. Максвеллу это очень не нравилось, потому что Джефферсон своими визитами напоминал всем, чья дочь Джулия, а дорогими подарками унижал его самого. Невыносимо было видеть, как девочка тянется к этому человеку, хоть и не знает, что он ее кровный родственник. А Джессика буквально расцветала, когда приезжал Джефферсон. Больно признавать, что в эти дни она становилась прежней — такой, какой была при жизни Дэна. Максвелл так и не смирился с этим, но прятал свою боль. И тем не менее, когда Джефферсон Уайтхорн появлялся на горизонте, подсознательно искал любой предлог, чтобы не присутствовать при общении Джулии с дедом.