Карл Ругер. Боец - Макс Мах

– Не знаю, что вам сказать, Карл, – невесело усмехнулась Виктория.

Ничего волчьего в ней сейчас не было. Даже художественное чувство Карла отказывалось видеть в ней волчицу. Тем более невероятным казалось ему теперь то, что именно интуиция подсказала ему правильный ответ. Как? Почему? Он этого не знал. Однако это случилось. А сейчас перед ним сидела красивая молодая женщина, даже истинного возраста которой он увидеть не мог, хотя и чувствовал, что она старше, чем выглядит. Что еще? Еще он чувствовал ее настроение. Она была искренней с ним, и все, что говорила – то, что сочла возможным сказать, – являлось правдой. Это многое сказало ему о ней и об их общем будущем. В сущности, этот разговор означал предложение чего-то большего, чем сотрудничество. Возможно, и скорее всего, это было предложение дружбы.

– Видите ли, Карл, – взгляд Виктории снова стал задумчивым, – я просто не помню, что это такое – магия волка. Это ушло вместе с моей сущностью зверя. Люди и звери – очень разные существа. Они и мыслят по-разному, и чувствуют иначе… Вы обратили внимание, я сказала «они»? – спросила она.

– Да, – кивнул Карл. – Вы больше не ощущаете себя волком. Не отождествляете себя с ними. Я правильно понял?

– Правильно. Человеческая речь и человеческий способ мышления убили во мне волчицу.

– Жалеете?

– И да и нет. Я уже слишком человек, Карл, чтобы жалеть о Йерр. Я уже очень давно Виктория, и потом, не забывайте, я – колдунья.

– Значит, о магии волка вы мне не расскажете. – Карл не стал скрывать своего разочарования. Ему и в самом деле хотелось знать, что это такое – звериная магия.

– Расскажу, – возразила Виктория. – Вам, Карл, расскажу. Но немного, ведь я могу рассказать только то, что помню. Кое-что я все же сохранила. Нашу встречу, например…

Она задумалась на мгновение, по-видимому, уйдя далеко вспять по дорогам своих воспоминаний, потом снова посмотрела на Карла, но взгляд ее был сейчас рассеянным. Очевидно, она смотрела больше в себя, чем на него.

– Магия волка интуитивна, – сказала она. – Это природная магия, как мне теперь представляется. В ней нет места ясному намерению, зверя ведет инстинкт, а не план. В этой магии нет места формулам, арканам, построениям… А знаете, Карл, это ведь и у людей случается, только люди могут и по-другому, а волк – нет. Ты просто желаешь чего-то, и это происходит. Как-то так, но как это объяснить словами, я не знаю.

Она снова замолчала, как бы обдумывая сказанное, потом покачала головой и рассеянно улыбнулась Карлу:

– Вы спрашивали об оборотной магии, Карл. А ведь звери тоже могут оборачиваться.

– Как? – осторожно спросил Карл, боявшийся нарушить то душевное состояние, в котором находилась теперь Виктория. – В кого?

– В кого угодно, – сразу ответила Виктория. – А как? Я и сама не знаю. Я точно помню, что оборачивалась, и не раз, но я тогда не воспринимала это как нечто особенное. Просто брала и превращалась, когда возникало такое желание или была необходимость. Просто превращалась, оборачиваясь… Знаете, я совершенно точно помню, как была деревом и рыбой. Рыбой я стала от страха, обрушившись с крутого берега в реку. Очень странное ощущение… А в дерево я превратилась от усталости. Меня гнали охотники, их было много, везде… Еще иногда, во сне, я летаю, и мне кажется, что это неспроста. Возможно, однажды я стала птицей, но этого я не помню. Зато я помню, как превращалась в людей. У меня не было постоянного человеческого облика, как есть звериный облик у всех оборотней. Я всегда превращалась по наитию в кого-то, кого уже видела раньше и смогла «почувствовать». В ребенка – он играл в траве около избушки лесника. В женщину, собиравшую в лесу грибы и заплутавшую в чащобе. В охотника, которому я перегрызла горло… Но дело в том, что человеком я при этом не была. Я лишь приобретала облик человека, но оставалась тем, чем была на самом деле, – волком. Так мне кажется.

– Вурдалаки… – Карл не решился продолжить свою мысль.

– Нет, Карл, – покачала головой Виктория. – Вурдалаки другие. Я их встречала… Они не люди, но и не звери. А я была настоящей волчицей.

– А как вы стали Эри? – спросил Карл.

– Я его съела. – Взгляд Виктории сразу стал холодным и жестким. – Да-да, Карл. Это печально, но это правда. Я его съела. Была зима, голод, а он отбился от ватаги угольщиков… До этого я никогда людей не ела…

После тоже, – зло усмехнулась она через секунду. – Съела, – повторила Виктория, – и неожиданно стала им. А потом… Сначала все было, как в тумане. Вдруг оказалось, что я уже не волк, но и человеком я тогда еще не стала. Потом… не знаю, сколько прошло времени, но, видимо, много, я стала ощущать себя им. Я стала Эри, то есть человеком. Но, понимаете, Карл, я и до сих пор не знаю, случайность ли это или так в конце концов и должно было со мной случиться. А может быть, на меня воздействовала чужая воля? Ведь это все очень странно…

Я вошла в образ Эри и не вернулась. Даже мысли о возвращении к себе прежней не возникло. Он был урод и жил тяжелой неустроенной жизнью, при воспоминании о которой меня теперь тошнит. Но тогда я ничего этого не замечала. Мне было хорошо в этом образе, комфортно, уютно. А ведь по сравнению с его существованием жизнь волка похожа на песню. Но нет, я ровным счетом ничего не ощущала, жила, если жалкое прозябание Эри можно назвать жизнью, наслаждалась – поверьте! – новыми впечатлениями и совершенно забыла о том, кем была прежде. Я забыла даже о том, что я самка! Представляете? Невероятная вещь, Карл, но мне действительно было хорошо.

Воспоминания о прежней жизни пришли позже, когда я уже вполне стала человеком. Но, когда они вернулись ко мне, я не почувствовала ни сожаления, ни печали. К тому времени у Эри обнаружились магические способности, и я была поглощена новыми, неведомыми – мне так казалось – возможностями. Дар Эри, а это на самом деле был мой собственный Дар, только изменившийся вместе со мной, так вот – Дар Эри был велик, и колдовать я могла даже без обучения. Природная магия, Карл, она одинакова и у человека и у зверя. Вся разница в том, что зверь колдует, не задумываясь, а человек осмысливает совершенное и соответственно учится. Все сильные колдуны начинают с этого. Только у них это проявляется в детстве, а Эри был уже взрослым мужчиной – впрочем, он оставался наивным, как ребенок.

Виктория покачала головой, как бы удивляясь своей собственной глупости, потом улыбнулась.

– Вы не представляете, Карл, что я творила! Я делала золото, вызывала бури, прекращала дожди… Я… Ну чего там! Я укладывала к себе в постель понравившихся мне женщин. Не смейтесь! Кто бы лег с таким уродом, каким был Эри? А я тогда была мужчиной, Карл. Понимаете?