Технопарк юрского периода. Загадки эволюции - Александр Александрович Гангнус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хорошо известно, что и в биологическом мире есть много явлений, имеющих ритмический характер, и многие из них непосредственно влияют на человеческую деятельность. Это, например, волнообразные миграции рыб в морях и даже в больших озерах (как, например, Арал, Каспий и другие), миграции белки, песца, леммингов и некоторых других животных, нашествия грызунов, налеты саранчи и т.д.
По мере развития человеческого общества и повышения уровня знаний человек обращал все большее внимание на ритмичность природных явлений, стремясь научиться предвидеть их и предотвращать их неблагоприятные последствия или наилучшим образом воспользоваться благоприятными.
В предлагаемой вниманию читателей научно-популярной книге А. Гангнуса рассматривается целый ряд явлений, свойственных географической среде и зачастую выражающихся в виде отчетливых ритмических колебаний.
Научно-популярная литература очень нуждается в присутствии у автора известной доли фантазии. А. Гангнус, несомненно, ею обладает, причем в объеме и форме, которые Скрепляют его позиции в изложении тех или иных гипотез, идей, теорий и просто интересных мыслей, стремящихся к предвидению того, что сейчас нам еще совсем неясно.
Выбранная автором тема, необходимость популяризации которой давно назрела, яркое и образное изложение материала, хорошее представление о предмете, о котором пишет автор, его знакомство с весьма обширной и разнообразной литературой, несомненно, будут способствовать успеху книги у читателей, которые получат из нее новые интересные и содержательные представления о явлениях, происходящих в окружающем нас мире.
Доктор географических наук
А. В. Шнитников
ПОСЛЕСЛОВИЕ 2
«ЧЕРЕЗ ГОРЫ ВРЕМЕНИ»
Еще сто с небольшим лет назад человек, посвятивший себя науке, вполне мог одновременно заняться, скажем, проблемой происхождения атоллов, систематикой усоногих раков, насекомоядными растениями и мимикой человека и животных. Правда, и тогда подобный диапазон исследований, причем на высоком уровне, был под силу только таким гениальным одиночкам, как Дарвин. И все же это было возможно. Сейчас мы искренне удивляемся, если человек прекрасно разбирается одновременно и в нижне- и в верхнепалеозойских отложениях одной лишь Сибири, поражаемся, если он к тому же знает систематику ископаемых животных и растений в этих же отложениях, и готовы признать этого человека энциклопедистом, если он назовет по-латыни два-три десятка живущих сейчас в Сибири растений или насекомых.
Раздробление дисциплин и сверхспециализация ученых - проблема номер один в науке второй половины XX века. Как говорил Акоф, «мы должны отказаться от мысли, будто природа разделима на факультеты подобно университетам. Разделение труда по дисциплинам перестало быть эффективным».
Ученые всегда чувствовали это, и многие высказывались в таком же духе. Великие исследователи прошлого были энциклопедистами не из праздного любопытства. «Если же иной раз,- писал Гёте,- при одинаковых обстоятельствах обнаружится случай, противоречащий моему закону, то я вижу, что мне надо со своей работой продвинуться вперед и искать более высокую точку зрения».
Поиск такой точки зрения ведет и в глубь явления и вширь. Надо отойти немного дальше, подняться выше и со стороны взглянуть, что же получается. И здесь исследователь обычно видит, что пути решения проблемы уходят в соседние области знания. Но пройти по этим путям непросто.
В истории жизни на Земле несколько раз менялись господствующие «династии». Было время царствования рыб, пресмыкающихся, папоротниковидных, голосеменных. Сейчас господствуют млекопитающие и цветковые. Биолог, занимающийся общими проблемами эволюции, пытается докопаться до причин, вызывавших смену династий. Логика исследования приводит его к истории лика Земли, и ему надо разобраться в периодичности геологических событий. Он находит статью с подходящим заголовком и читает: «Фациостратиграфические подразделения имеют скользящие диахронные границы, а этапостратиграфические - полностью или ограниченно изохронные». Далее он прочтет о фетишизации биостратиграфии, о том, что системы биогеоисторической шкалы надо заменить «ритмосистемами», и... с досадой захлопнет книгу.
Наконец после долгих поисков он найдет что-то написанное нормальным человеческим языком, о незнакомых терминах справится в «Словаре иностранных слов» и выяснит, что в истории Земли были периодически повторяющиеся крупные геологические революции. Довольный находкой, биолог уверенно сделает вывод о прямой связи перестроек земной коры и биологических событий и напечатает статью. Но потом в случайном разговоре он узнает, что представления о геологических революциях, захватывающих разом всю планету, изрядно устарели и что в них верит не так уж много геологов. Оказывается, ему попалась лишь одна, да и то не слишком популярная точка зрения. Многие думают иначе, и до определенного решения еще далеко.
Вот обратный пример. Специалист по рудным месторождениям подметил сходство между стадиями формирования одного какого-то месторождения и общей последовательностью образования данных руд на нашей планете. Он еще в школе проходил «биогенетический закон» Геккеля - Мюллера (жабры у человеческого зародыша и тому подобное), и вот родился на свет «геогенетический закон». Узнав об этом, знакомый биолог заметил, что, по мнению многих авторитетных специалистов, биогенетический закон - достояние биологической мифологии и что не надо заставлять каждый организм «взбираться на свое филогенетическое древо». Все дело в том, что зародыш человека похож не на рыбу, а на зародыш рыбы. В довершение всего отчаявшийся специалист по рудам узнал, что он столкнулся всего лишь с частным случаем одной из теорем общей теории систем. «Вот где решение вопроса!» - воскликнул он и раздобыл ежегодник по системным исследованиям. Раскрыл книгу и начал читать: «Любая система, по определению, есть i-тое множество композиций М; со своими Р(^, A(i Z,. В теории же множеств на основании аксиомы выбора Цермело теорема 4 доказана...» - и так страница за страницей. Продираться через такие заросли у человека, не привыкшего к «i-тым множествам», уже нет сил...
Итак, перед каждым ученым, проникающим в чуждую, но необходимую по логике исследования область, встают четыре вопроса. Первый вопрос: сделано ли что-нибудь по интересующей его проблеме? Второй вопрос: если что-то сделано, то какие существуют на этот счет мнения и какому мнению безопаснее всего довериться? Третий: где об этом прочитать? Четвертый: как понять написанное?
На мой взгляд, есть две главные возможности для решения этих вопросов: установить личный контакт с исследователем или разыскать соответствующую научно-популярную литературу и именно с нее начинать экскурс в незнакомую область.
Во времена Фламмариона и «Библиотеки знания» издательства Сойкина основное назначение научно-популярной литературы было просветительское. Однако и тогда она бралась за наведение мостов между
