"Фантастика 2023-177". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Исьемини Виктор

Сначала Драммр услышал размеренное стальное громыхание. Потом среди остролистых стеблей показалось изогнутое темное крыло воздушной лодки. Судя по всему, «Черную бабочку» воткнуло боком в илистое мелководье. Еще шаг и контролер заметил клепаный угол железного ящика. Громоздкая штуковина интенсивно раскачивалась из стороны в сторону. Тут только Драммр сообразил, что очередная схватка с демонами может очень быстро превратиться из гипотезы в реальность. А в его распоряжении оставались лишь два заряда чар статического сохранения: «Усиленный кинетический кулак» и припасенный специально для пепельного человека «Удар ветряной мельницы». Вот только, пепельный человек, похоже, распался на тлетворные чешуйки и уплыл вниз по течению.

В подтверждение нехороших мыслей зашумели сминаемые движением тростниковые заросли, захлюпала и зачавкала жижа. Драммр не сразу понял, кто перед ним. Существо несло впереди себя изувеченные руки. На обеих кистях не хватало больших пальцев, а остальные стертые в темно–багровую, почти черную, кровь тоже являли исключительно жуткое зрелище. Адский охотник или эльф тьмы! Едва остановив взгляд на белоснежной гриве волос, острых ушах и резких чертах фиолетово–серого лица, контролер узнал легендарного жителя Серых Пустошей. В одних лишь лоскутных кожаных штанах с торсом, изукрашенным шрамами и костяным пирсингом, охотник шел медленно, пошатываясь. В глазах его, цвета утиной печени стояла муть. Сам того не замечая, Драммр отступал, пока не уперся в стену какой‑то кривой мазанки. Эльф тьмы надвигался на него. Было в этом создании, нечто завораживающее. Контролер выжидал до последнего и высвободил «Усиленный кулак» едва ли не в половине ата от остроскулого пепельно–лилового лика. Охотник переменился мгновенно. С неимоверной скоростью прогнулся назад, а из глубокого мостика вышел прыжком через голову. Серые пальцы левой ноги сжали небольшой речной камешек. Резкая отмашка – и метательный снаряд ударил точно в лоб контролеру. Сквозь фейерверк ярко–желтых искр Драммр с трудом различил атаку эльфа. Голова контролера резко дернулась в бок и он повалился вдоль стены. В ноздри ударила затхлая водяная вонь. Потом контролер увидел багровые глаза охотника. Тот, казалось, недоумевал: как прикончить жертву, когда руки искалечены. Спасительная догадка озарила сознание Драммра. Он как будто увидел в блестящих зрачках эльфа, как тот стонет и мечется в стальном ящике донимаемый безумием Стража, отгрызает пальцы выдираясь из кандалов и выскребает железо, чтобы вырваться на свободу.

— Я перемкну твои узы, и он уйдет из твоей головы, – контролер проговорил это достаточно отчетливо, но все‑таки не слишком медленно – адский охотник мог ведь уже и найти тот самый способ прикончить жертву без помощи рук. Эльф тьмы стоял неподвижно, и контролер истолковал это как согласие. Медленно и осторожно Драммр поднялся на одно колено. В работе с узами самое главное – внимание и близкий контакт. Еще спокойней контролер встал на ноги – снова падать ему совсем не хотелось. Да и выяснять, как сильно разозлят охотника воздушные струи «Ветряной мельницы» тоже. Вот и узы – легкое теплое покалывание коснулось ладоней ровно напротив лба и груди темного эльфа. Дальше нужно изменить фигуру заклинания на самую простую, немедленно отсылающую демона на свою темную родину. Есть! Контролер явственно ощутил, как тонкие энергетические нити свернулись двумя кольцами. Охотник отступил на шаг. В глазах его снова зажегся огонек ярости.

Кажется, он опять хотел броситься в бой. Но вот из его горла вырвался протяжный кашель. Кожа начала чернеть и лопаться волдырями. Эльф упал на колени, закрыл ладонями глаза. В следующее мгновение Драммр услышал скрежещущий прямо по душе ветер Серых Пустошей. Пыль и пепел затанцевали в воздухе. В них восстал охотник. Он глядел на свои восстановившиеся тонкие пальцы. Потом поднял глаза на контролера.

— Эттаиф Рлаор, – сорвалось с бледных губ, и серый вихрь поглотил его фигуру.

Эти слова могли означать что угодно, например: спасибо или сдохни гад, но контролер почему‑то посчитал их именем обитателя Серых Пустошей и пробормотал в ответ:

— Надеюсь, что не свидимся.

Смирившись с тем, что такой странный поединок случился с ним, Драммр пошел осматривать место крушения «Черной бабочки». Воздушная лодка упала бортом вниз, обломав оба левых крала. Кольца, за которые крепились удерживающие груз цепи вырвало из днища. Узилище эльфа тьмы лежало на боку и один его угол выпирал острыми заусенцами. Еще один стальной ящик уцелел, хоть стенки его были изрядно погнуты. За ними в мерном отчаянье все еще стучала жизнь какого‑то обитателя Серых Пустошей. Чавкая вязким месивом, контролер прошел дальше в камышовые заросли. Наткнулся на тело мага–летчика, вероятнее всего, капитана. При падении бедняга свернул шею, переломал несколько ребер и руку в двух местах. Так или иначе, он был мертв. Драммр вытащил тело на берег. В маленькой кожаной сумочке обнаружились бумаги, почти что не поврежденные влагой. Летная лицензия капитана Седенгаля и «Черной бабочки», накладная на груз среднесортных минералов (перечисление семи видов) поставленный «Шахтой тридцать первая, черный» для господина Номенири. Контролер попытался выудить из закоулков памяти хоть что‑то из стародасского. Когда‑то же и он штудировал мертвый язык, используемый для одних только фамилий. Что‑то прозвище Номенири, определенно, означало. Вот только что?

Отполоскав и просушив сапоги, Драммр выбрался на размытую дождями улицу, носящую гордое звание Летковской Набережной. Что ж его предположения, в очередной раз полностью подтвердились. Но что делать дальше, контролер пока не мог решить. Даже так просто выбраться из района он не надеялся. Для этого нужна была темнота и заклинание левитации. А меньше всего в данный момент ему хотелось думать об очередном свидании со Стражем. Усталость и легкий голод не прибавляли оптимизма. В конце концов, Драммр решил пройтись по району и отыскать кого‑нибудь сохранившего остатки разума. «Глядишь, и что‑то интересное об этой заварухе всплывет», – мысль немного улучшила настроение, открыв перед контролером новые горизонты.

Глава 24. (День седьмой)

Когда тяжелые раскосые груди Элеры коснулись его лица и наполнили ладони, специалист подумал, что это сон.

— Даже если так, не буду просыпаться, – решил Овер. Без света, ненужных мыслей и разговоров ощущения были воистину волшебные. Правда, после того, как девушка прошептала: «Я рожу сына, такого же сильного мага, как ты», – и выскользнула из комнаты, Овера посетило множество не слишком приятных мыслей. О том, что Элера попросту воспользовалась его наследственной чародейской силой. И о мальчике, который будет расти в бедном районе и, скорей всего, не сможет получить магического образования. Специалиста разобрала злость.

— Да никого эта хер не родит, – пробурчал он и отвернулся к стенке.

Заснуть ему, впрочем, так и не дали. Кто‑то забарабанил в дверь дома, закричал: «Тревога»! Пришлось подниматься. За несколько пробежек по темным дворам Овер запомнил все тайные тропы квартала. От Шервери калитка вела к Ренельтокам. От Ренельтоков можно было попасть к Денгри и в трехэтажный многоквартирный дом. Из его дверей и окон добирались до Изрежи. Также щербатая изгородь Денгри предполагала доступ к тем же Изрежи и к Накрунтокам. В общем, достаточно сложная была система ходов, но специалист более или менее освоил ее. Правда, против собственного желания. Ночью тревогу объявляли трижды и лишь один раз, Оверу пришлось пускать в дело огненные примитивы. Прочие ночные происшествия остались на совести вполне безобидных пьяниц. Несколько раз тревога поднималась и сразу же утихала – это в квартал перебирались семьи из соседних домов. Специалист пытался думать о черноте и красном солнце, но размышления шли урывками, и толку от них было немного. Возможно, впервые в жизни на него легла ответственность за что‑то выходящее за пределы его собственной персоны. О взятых под защиту Шервери и прочих он, по сути, не думал – да ему тяжело было бы обмануть их надежды, но при необходимости он ушел бы и даже ручкой на прощанье не помахал. Другое дело мир драконов и белоглазых воинов. Овер проникся его величием и красотой, хоть и убедиться в его реальности возможности никакой не было. На ум приходили обрывки фраз магистра Тарона. Как он мог не прислушиваться к словам древнего чародея и сбежать, как последний жалкий воришка? Во всем виновата распоясавшаяся чернота. Специалист сжал кулаки и пообещал больше не идти у нее на поводу. Заснул Овер со сладковатым чувством собственной избранности – впервые за столько лет он понял, что может быть не только пленником или беглецом. Что ему, на самом деле, совершенно не обязательно барахтаться в путах чьих‑то планов старых и новых.