Князь Барбашин (СИ) - Родин Дмитрий Михайлович

– Угу, а деньги откуда на это брать? Опять из казны?

– Зачем? С перемен и брать. Начать просто чеканить из гривенки серебра монет на 3 рубля, а не как сейчас два да с половинкою. А с разницы все расходы и оплатить. Да уж коли о том разговор зашёл, так отчего бы ту же полушку из меди не начать делать. А то пул одних подчас излишне много надобно. Дал пуло – купил пирожок. А захотел лоток – что же, котомку целую тащить?

– А ты, князь, хоть понимаешь, чем это может обернуться?

– Понимаю, потому к тебе и пришёл. Это ведь не завтра делать надобно. Есть время всё обдумать, обсчитать. Будет твоим дьякам работа.

– То верно, работы много будет, – согласно покивал головой казначей. – Но также верно и то, что прав ты, многое менять надобно в наших деньгах. Ну вот, озадачил ты меня, а я-то о другом поговорить хотел.

– Так давай поговорим, – хитро усмехнулся Андрей. – Я ведь даже догадываюсь о чём.

– Ну, давай, обскажи?

– Так о торговле персидской.

Головин в задумчивости почесал бороду.

– Гм, твоя, правда. Интересно мне стало, как ты это видишь, – сделал он упор на "ты".

– Просто вижу, – откинулся на спинку лавки Андрей. – Всё как во времена ордынские. Волга должна быть полностью под нашей рукой. На её берегах ставим крепости с причалами на расстоянии дневного перехода судового каравана, дабы судовщикам в степи не ночевать и за разбойными шайками приглядывать. Потом создать единую Русско-персидскую компанию да даровать ей провоз товаров по Руси безпошлинно.

– Это сколько же людишек, что с тех пошлин живут, на торговцев ополчится, – вставил своё слово казначей.

– Зато цена вырастет не так сильно, что заставит купцов в Европе брать персидские товары у нас. И тем самым казна получит тысячи рублей выгоды от пошлин. А за полную казну и тебе от государя любовь да ласка будет.

– Ну так и ты в накладе не останешься, – усмехнулся Головин.

– Так я и не скрываю. Наоборот, предлагаю и тебе войти в ту торговлю. Как своими деньгами, так и казной государевой. Ты пойми, львиная доля шёлка, что так в Европе ценится, создаётся в Гиляне. А Гилян ведь на побережье Хвалынского моря раскинулся. Турский султан и шах персидский ныне в ссоре, так что наш транзит для него даром божьим будет. А нам хорошим подспорьем.

– Вот только на пути Казань да Астрахань лежат, верно?

– Верно.

– Вот и я про то же, – вздохнул Головин. – Хоть ты и прав в том, что купец тоже сила, которая и царям славу стяжает и веры христовой силу множит, но сколь бы сильно государь за казну не радел, он на такое вряд ли пойдёт. Он и одну-то Казань под свою руку брать не желает.

– Ну, вода камень точит. Коли ты, да я, да ещё кто-то будет государю одну и ту же мысль нести, то, глядишь, он и передумает. Как говорили ромейские философы, принятие истины начинается с отрицания, проходит стадию возражения и принимается, как очевидность.

– И где ты только о том слыхивал?

– От мудрых людей. Жаль только, что у нас такие лишь в монахах ценятся. Не слыхал, что там государь про университет думает?

– Слыхал. Как не слыхать, коли Варлаам государю всю плешь этим университетом проел. Мол, негоже потомку императоров в Третьем Риме своего Пандидактериона не иметь. Вот и велел государь митрополиту сей вопрос проработать.

При этих словах Андрей встрепенулся. Митрополит ведь университет в богословский превратит, а ему это надо? Нет, конечно. Тем более, у него вся идея давно на бумаге изложена. Но церковник-то каков? Ведь ничего ему не сказал. И не побунтуешь сильно – такой союзник долго ещё будет нужен. Эх, как всё не вовремя навалилось!

Дальнейший разговор вновь вернулся к возможной русско-персидской торговле. Всё же Головин был из породы тех людей, что барыши за версту чуют. Выспрашивал, прикидывал, вздыхал да охал. Чувствовалось, будь его воля, он бы уже караваны готовил. Вслед за полками. Но, увы, на троне восседал хоть и умный, но чересчур уж осторожный Василий III Иванович.

А спустя ещё пару недель в Москву прикатил Малой вместе с представительным иноземцем, назвавшимся Хансом Шакелем, торговым представителем Фуггеров. Первое, о чём подумал Андрей, это что его парни опять захватили не тот корабль, вот и приехал человек разбираться. Дело в том, что для решения многочисленных вопросов в городском совете Гданьска Фуггеры приняли в свою компанию гражданина этого города, оптового торговца медью Якоба Феттера. И, разумеется, были весьма недовольны, когда андреевы ребята захватили товар, принадлежавший их человеку. Вопрос тогда с помощью Мюлиха удалось быстро разрулить, и с той поры подобных накладок вроде не случалось. Но мало ли что…

Однако всё оказалось куда интереснее.

После того, как Ганза заставила их выкупить за 8 тысяч марок свой же, но захваченный ганзейцами товар, Фуггеры внимательно следили за тем, куда дует ветер торговли в Балтийском регионе. И первыми уловили те изменения, что произошли в восточной его части. До этого они импортировали в Ливонию серебро и специи, экспортируя воск, кожи, меха и смолу, но теперь, когда русские резко повысили свою торговую активность, они всерьёз задумались о переносе центра своей восточной торговли. Ведь умные люди давно знали, что половина ливонского экспорта это реэкспорт русских товаров. И если русские сами занялись извозом, то сделать это они могли только за чей-то счёт. А никого, кроме Ливонии рядом не было.

Да, ливонские земли изобиловали лесами и пашнями, но выброшенные из русско-европейской торговли они разом становились куда менее значимы, чем играя роль посредника. При этом перезжая восточнее, Фуггерам даже спектр товаров сильно менять не придётся. Ведь покупаемые у них ливонцами медь, железо, специи, сукно и серебро всё одно в большинстве своём шли на Русь.

Так что Шакель, получив от Якова Фуггера точные инструкции и весьма большие полномочия, приехал договариваться о дальнейшем развитии тех отношений, что уже зародились между Фуггерами и Компанией. Ну а Малой, понимая, как всё в Компании устроено, поспешил сопроводить его в Москву, к князю.

Сказать, что Андрей был "за", это не сказать ничего. Приток серебра от пиратства позволил Руссо-Балту стать одним из активнейших закупщиков на Руси. Но, как известно, любому товару нужен рынок сбыта, а вот этот момент пока что ещё несколько уступал возможностям скупки. Так что предложение немцев было весьма вовремя и очень интересным. Ведь Фуггеры не за просто так славились как медные короли. Словацкие рудники работали исправно, выдавая тонны руды, что через Гданьск вывозилась в Антверпен. Отдельный ручеёк через Ливонию тёк и на Русь. И вот теперь пришло время направить этот поток напрямую, минуя ливонских посредников. Это не только выводило Русь в полноправные партнёры, но и разом бы решало любой вопрос с санкциями, что так любили накладывать ганзейцы, не говоря уж о ценовой политике.

Правда, предстояло ещё уговорить держателей "основных фондов" проголосовать за подобное соглашение. Ведь должны же люди, вложившие деньги, чувствовать свою сопричасность к управлению таким монстром, как Руссо-Балт. Всё ж таки это товарищество, а не личная корпорация одного человека. Но для этого у него был старина Сильвестр, который недаром изучал риторику в Ростокском университете.

Ну а главным было всё же то, что данный договор явился зримым ощущением его, Андрея, деятельности. Ведь в той, прошлой истории Фуггеры на подобный шаг так и не пошли. Потому что ливонские города так и остались главными торговыми посредниками.

Зато у него появился ещё один аргумент в пользу того, чтобы привлечь в товарищество государя, точнее, его деньги. Впрочем, Головин и без того был непротив, пообещав закрыть этот вопрос в ближайшее время. И если у него всё выгорит (а Андрей верил в возможности казначея), то круче крыши у Компании просто уже не будет. Никто из царедворцев не был настолько отморожен, чтобы попробовать вредить интересам великого князя. А то шепотки о том, что клан Шуйских уж слишком сильно разбогател в последнее время, уже пошли. И ведь шептавшиеся были по большей части правы. Это в каперство (как ни уговаривал Андрей), дядя не вложил ни рубля. А вот в Компании он был владельцем нескольких основных акций и получал с них довольно неплохие дивиденды. Впрочем, за последний год аристократических акционеров в Руссо-Балте довольно изрядно прибавилось. Спесь спесью, а считать деньги умели все. И пусть пока что шли лишь те, кто долго и плодотворно общался с самим Андреем, как тот же Шуморовский, который наскрёб где-то сто рублей для первого вклада, но и это было уже что-то. Когда вчерашние безземельники вдруг окажутся богаче старых вотчинников, вот тогда и тронется основная лавина. Тогда-то и понесут одни свои средства в дело, а другие начнут кричать о падении устоев и прочей ереси. И как раз тогда-то участие в торговых операциях государя (через казначея) может стать весомым аргументом в правоте первых.