Всегда лишь ты - Анна Джолос
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это когда... когда оба хотят.
– Тю…
– А он… точно не хотел детей.
– Ну, знаешь ли… Вы, как бы, оба участвовали в процессе. С него ответственности не снимай, – совершенно правильно замечает Меган.
– Поддерживаю!
– Нет, вы не понимаете. Он… он… их боится.
Это заявление меня озадачивает. Нет, не так. Я прямо-таки офигеваю.
Рид Брукс боится детей? Это что ещё за новости…
– Что за бред? – прыскаю, зажимая рот ладонью.
– Говорю вам! Своими глазами это видела, тогда в центре Святой Софии! Он сбежать хотел от малышей, впал в ступор!
Рингтон её телефона разрывает повисшую тишину. И да, на экране светится фотка Рида.
– Будущий папаша как чувствует.
– О господи…
Джен в панике стреляет глазами.
– Ответь!
– Не буду!
– А я говорю ответь! И скажи ему! – настаиваю, наседая на неё.
– Вдруг это ошибка?
– Нет там никакой ошибки! Четыре теста, Смит!
– Ну мало ли!
– Он имеет право знать!
– Не имеет! Он мне не муж!
Меган, извернувшись, проводит пальцем по экрану. И Смит в итоге приходится ответить.
– Алло, – прикладывает телефон к уху и зло взирает на нас обеих, угрожая кулаком. – Чего ты хотел, Ричард?
Мама дорогая! РИЧАРД! Она ж никогда его так не называла.
– Я же просила больше не звонить мне! Занесу в блок и… Что?
Замолкает. Меняется в лице.
– Боже...
Отходит к окну.
– Когда это случилось?
И нам остаётся только догадываться, о чём он ей говорит…
Глава 69
КАРТЕР
Рид закрывает окно и бросает на тумбочку очередной выпуск паршивой жёлтой газетёнки.
– Никак не угомонятся. Все жаждут как следует хайпануть на истории с твоим «воскрешением».
– Плевать, – отзываюсь равнодушно.
Что порой устраивают эти люди – уму непостижимо. Отлично помню тот день, когда увидел в окне первого журналиста-«экстремала». Каким образом он забрался по стене на четвёртый этаж – непонятно. Зачем? Тоже вопрос.
– В Блу Бэй всё ещё празднуют твоё возвращение. Клуб Осмо не закрывается ни на день, ни на ночь.
– Мне всё равно.
Весть о том, что я жив, разошлась после того, как мне сделали операцию. Кто-то из сотрудников больницы слил инфу.
Однажды это всё равно произошло бы…
С тех пор прошло уже несколько недель, а страсти всё не утихают. И если бы только в Блу Бэй и Лос-Анджелесе! Инсценировка моей смерти вызвала широкий резонанс среди общественности. Где только моя морда не промелькнула! И на страницах самых известных печатных изданий Америки, и в новостях на центральном канале. Шумиха поднялась нереальная. Матери и сестре вообще пришлось временно переехать, потому что представители средств массовой информации ежедневно пытались вторгнуться в наш в дом. И если желание проникнуть в больницу я ещё как-то могу понять, то это – точно нет.
– Там у ворот очередная куча барахла и писем. Парни всё прошерстили. Чисто. Народ просто желает своему чемпиону скорейшего выздоровления.
– Спасибо.
– Кстати, Патрик, одна милейшая старушенция из Минесоты просила передать тебе смачный поцелуй взасос и вязаные носочки! – трясёт ими в воздухе. – Чтобы ножки не мёрзли.
– Я тронут.
– Иди сюда, мистер Ворчун! Целоваться будем! – хохотнув, наклоняется ко мне.
– Пошёл ты…
Лезет в лицо, и я, раздражённо от него отмахнувшись, закатываю глаза.
– Гляди, какие крутые.
Бросает носки, с вышитыми на них снежинками, мне на одеяло.
И правда симпатичные.
Чужие люди постоянно что-то приносят и присылают. Цветы, игрушки, перчатки, какие-то открытки. Это… странно. Я и не подозревал, что у меня такая, не побоюсь этого слова, армия доброжелателей.
– Сегодня моя очередь дежурить у твоей палаты. Так что я к твоим услугам, селебрити.
Да, Департаменту пришлось выделить целый штат сотрудников, осуществляющих это самое дежурство. У ворот больницы. У центрального входа. У палаты. Бред, но, оказывается, идиотов, желающих на меня посмотреть собственными глазами, немало. К тому же, Рид всё ещё переживает по поводу моей безопасности. Несмотря на то, что заказчик задержан.
– Как она? – забираю бутылку с тумбочки и задаю лишь один вопрос, который по-настоящему меня волнует.
– По-прежнему ни с кем не общается. Сменила адрес, – сообщает он, надкусывая спелое красное яблоко. – Мне не сразу удалось её найти.
– Снова отказалась встретиться со мной?
Предчувствие почти никогда не подводит.
– Я передал твою просьбу, Лерой, но она ничего не сказала в ответ. Только попросила оставить её в покое и перестать совать нос в её жизнь. Типа напишет заявление, что я её преследую.
– Врача посещает?
– Очкарика, нарушившего врачебную тайну – нет. Она на него, кстати, в суд подала за разглашение персональной информации.
Узнаю Эмбер…
– Я обнаружил в базе свежие анализы. Сдавала не при выписке, а в одной из клиник Вестсайда.
– И что там?
Да, знаю, неэтично интересоваться такими вещами, но каким ещё образом я могу узнать о её состоянии...
– Есть некоторые отклонения от нормы. Наш док просмотрел, сказал ничего критичного.
Киваю.
Ничего критичного.
У него звонит телефон. Перебросившись с кем-то парой фраз, подходит к двери.
– Слушай, Лерой, у меня тут сюрприз. К тебе посетитель. Хочу, чтобы ты немного вылез из этой своей чёрной депрессии.
– Я же сказал, что никого сейчас не хочу видеть! – зло сверкаю глазами.
– Да подожди ты…
– Что не понятного было в моих словах?
– Угомонись, брюзга, и прими гостя! – орёт он на всю палату.
Дверь открывается, и я, завидев этого самого гостя, покорно затыкаюсь.
– Привет, Чемпион!
– Оставлю вас. Надо пойти перетереть с врачом.
Брукс, подмигнув, уходит. А я – сглатываю тугой ком, помимо воли вставший в горле.
– Теперь твоя очередь отлёживаться в больничке.
– Похоже на то, – улыбаюсь.
Хью подходит ближе и присаживается на краешек больничной кровати. Какое-то время внимательно на меня смотрит, а потом, не сдержавшись, прижимает ладони к лицу и начинает плакать.
– Эй, перестань, – растерянно обращаюсь к нему.
– Я думал, что ты умер! – качает головой, сотрясаясь от рыданий.
– Мне жаль, приятель. Прости, что не сразу дал о себе знать.
Мальчишка всхлипывает, и мне становится настолько не по себе от этой картины, что я начинаю искать поддержки в лице застывшей у стены Айрис.
