Всегда лишь ты - Анна Джолос

– Это когда... когда оба хотят.

– Тю…

– А он… точно не хотел детей.

– Ну, знаешь ли… Вы, как бы, оба участвовали в процессе. С него ответственности не снимай, – совершенно правильно замечает Меган.

– Поддерживаю!

– Нет, вы не понимаете. Он… он… их боится.

Это заявление меня озадачивает. Нет, не так. Я прямо-таки офигеваю.

Рид Брукс боится детей? Это что ещё за новости…

– Что за бред? – прыскаю, зажимая рот ладонью.

– Говорю вам! Своими глазами это видела, тогда в центре Святой Софии! Он сбежать хотел от малышей, впал в ступор!

Рингтон её телефона разрывает повисшую тишину. И да, на экране светится фотка Рида.

– Будущий папаша как чувствует.

– О господи…

Джен в панике стреляет глазами.

– Ответь!

– Не буду!

– А я говорю ответь! И скажи ему! – настаиваю, наседая на неё.

– Вдруг это ошибка?

– Нет там никакой ошибки! Четыре теста, Смит!

– Ну мало ли!

– Он имеет право знать!

– Не имеет! Он мне не муж!

Меган, извернувшись, проводит пальцем по экрану. И Смит в итоге приходится ответить.

– Алло, – прикладывает телефон к уху и зло взирает на нас обеих, угрожая кулаком. – Чего ты хотел, Ричард?

Мама дорогая! РИЧАРД! Она ж никогда его так не называла. 

– Я же просила больше не звонить мне! Занесу в блок и… Что?

Замолкает. Меняется в лице.

– Боже...

Отходит к окну.

– Когда это случилось?

И нам остаётся только догадываться, о чём он ей говорит…

Глава 69

КАРТЕР

Рид закрывает окно и бросает на тумбочку очередной выпуск паршивой жёлтой газетёнки.

– Никак не угомонятся. Все жаждут как следует хайпануть на истории с твоим «воскрешением».

– Плевать, – отзываюсь равнодушно.

Что порой устраивают эти люди – уму непостижимо. Отлично помню тот день, когда увидел в окне первого журналиста-«экстремала». Каким образом он забрался по стене на четвёртый этаж – непонятно. Зачем? Тоже вопрос.

– В Блу Бэй всё ещё празднуют твоё возвращение. Клуб Осмо не закрывается ни на день, ни на ночь.

– Мне всё равно.

Весть о том, что я жив, разошлась после того, как мне сделали операцию. Кто-то из сотрудников больницы слил инфу.

Однажды это всё равно произошло бы…

С тех пор прошло уже несколько недель, а страсти всё не утихают. И если бы только в Блу Бэй и Лос-Анджелесе! Инсценировка моей смерти вызвала широкий резонанс среди общественности. Где только моя морда не промелькнула! И на страницах самых известных печатных изданий Америки, и в новостях на центральном канале. Шумиха поднялась нереальная. Матери и сестре вообще пришлось временно переехать, потому что представители средств массовой информации ежедневно пытались вторгнуться в наш в дом. И если желание проникнуть в больницу я ещё как-то могу понять, то это – точно нет.

– Там у ворот очередная куча барахла и писем. Парни всё прошерстили. Чисто. Народ просто желает своему чемпиону скорейшего выздоровления.

– Спасибо.

– Кстати, Патрик, одна милейшая старушенция из Минесоты просила передать тебе смачный поцелуй взасос и вязаные носочки! – трясёт ими в воздухе. – Чтобы ножки не мёрзли.

– Я тронут.

– Иди сюда, мистер Ворчун! Целоваться будем! – хохотнув, наклоняется ко мне.

– Пошёл ты…

Лезет в лицо, и я, раздражённо от него отмахнувшись, закатываю глаза.

– Гляди, какие крутые.

Бросает носки, с вышитыми на них снежинками, мне на одеяло.

И правда симпатичные.

Чужие люди постоянно что-то приносят и присылают. Цветы, игрушки, перчатки, какие-то открытки. Это… странно. Я и не подозревал, что у меня такая, не побоюсь этого слова, армия доброжелателей.

– Сегодня моя очередь дежурить у твоей палаты. Так что я к твоим услугам, селебрити.

Да, Департаменту пришлось выделить целый штат сотрудников, осуществляющих это самое дежурство. У ворот больницы. У центрального входа. У палаты. Бред, но, оказывается, идиотов, желающих на меня посмотреть собственными глазами, немало. К тому же, Рид всё ещё переживает по поводу моей безопасности. Несмотря на то, что заказчик задержан.

– Как она? – забираю бутылку с тумбочки и задаю лишь один вопрос, который по-настоящему меня волнует.

– По-прежнему ни с кем не общается. Сменила адрес, – сообщает он, надкусывая спелое красное яблоко. – Мне не сразу удалось её найти.

– Снова отказалась встретиться со мной?

Предчувствие почти никогда не подводит.

– Я передал твою просьбу, Лерой, но она ничего не сказала в ответ. Только попросила оставить её в покое и перестать совать нос в её жизнь. Типа напишет заявление, что я её преследую.

– Врача посещает?

– Очкарика, нарушившего врачебную тайну – нет. Она на него, кстати, в суд подала за разглашение персональной информации.

Узнаю Эмбер…

– Я обнаружил в базе свежие анализы. Сдавала не при выписке, а в одной из клиник Вестсайда.

– И что там?

Да, знаю, неэтично интересоваться такими вещами, но каким ещё образом я могу узнать о её состоянии...

– Есть некоторые отклонения от нормы. Наш док просмотрел, сказал ничего критичного.

Киваю.

Ничего критичного.

У него звонит телефон. Перебросившись с кем-то парой фраз, подходит к двери.

– Слушай, Лерой, у меня тут сюрприз. К тебе посетитель. Хочу, чтобы ты немного вылез из этой своей чёрной депрессии.

– Я же сказал, что никого сейчас не хочу видеть! – зло сверкаю глазами.

– Да подожди ты…

– Что не понятного было в моих словах?

– Угомонись, брюзга, и прими гостя! – орёт он на всю палату.

Дверь открывается, и я, завидев этого самого гостя, покорно затыкаюсь.

– Привет, Чемпион!

– Оставлю вас. Надо пойти перетереть с врачом.

Брукс, подмигнув, уходит. А я – сглатываю тугой ком, помимо воли вставший в горле.

– Теперь твоя очередь отлёживаться в больничке.

– Похоже на то, – улыбаюсь.

Хью подходит ближе и присаживается на краешек больничной кровати. Какое-то время внимательно на меня смотрит, а потом, не сдержавшись, прижимает ладони к лицу и начинает плакать.

– Эй, перестань, – растерянно обращаюсь к нему.

– Я думал, что ты умер! – качает головой, сотрясаясь от рыданий.

– Мне жаль, приятель. Прости, что не сразу дал о себе знать.

Мальчишка всхлипывает, и мне становится настолько не по себе от этой картины, что я начинаю искать поддержки в лице застывшей у стены Айрис.